Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
И не только в Ярцеве, кстати. Я ведь из Кардиффа полетел в Мюнхен, а у «Локомотива» вскоре была игра Лиги чемпионов, дома с киевским «Динамо». И никто мне не звонил, не подгонял. Наоборот, я сам позвонил Сереге Овчинникову – команда тогда была в Хосте на сборах. А он передал слова Семина: «Сколько надо, столько и оставайся». Юрий Палыч – он всегда таким человеком был. Нормальным. Да и тот же Славо Муслин – если проблемы в семье были у Маминова, Пашинина, всегда шел навстречу.
Хотя, возможно, Ярцева я и на неделю раньше предупредил. Припоминаю, что в РФС за деньгами приезжал – их тогда наличными давали – и к нему заходил. Вышло, кстати, немало – за ту осень и следующий год я заработал в сборной тысяч 120 долларов, и расценивал это как деньги, упавшие с неба. Учитывая, что до того я в сборной не играл, а тут сразу оказался основным защитником. Хотя какой-то суммой премиальных за отборочные матчи мы поделились с теми ребятами, кто играл при Газзаеве, а при Ярцеве уже не призывался.
Операция обошлась мне в 50 тысяч евро, сумму нам еще в конце зимы – начале весны назвали. Зарплата у меня в «Локомотиве» на тот момент была 10 тысяч в месяц, и деньги на оплату имелись. Ведь все 10 тысяч я откладывал: в «Локо» были хорошие премиальные за победы, и жил я на них. А зарплату копил. Вот она и пригодилась…
Но самое интересное – какие же педантичные люди эти немцы! Операцию сделали, деньги уже давно уплачены, но когда я вернулся в Мюнхен из Уэльса, меня приглашают в кабинет и возвращают из этого полтинника 15 тысяч. Говорят: «Мы уже после операции всё окончательно просчитали, и вышло 35». Пытаюсь себе представить, чтобы у нас так деньги вернули – как-то не очень получается.
Но самое поразительное произошло еще раньше. Про операцию только ребята из «Локомотива» заранее знали. И 23 августа мы обыграли «Сатурн», который шел в тот момент то ли на первом, то ли на втором месте. Я забил гол на 90-й минуте. И за победу в том матче нам ЦСКА бонус пообещал, простимулировал, можно сказать. 100 тысяч долларов на команду. Ничего страшного в этом не вижу – нам же не за поражение деньги пообещали, а за победу!
Так вот, выиграли мы, приезжаем на базу в Баковку, а там ко мне в комнату Овчинников заходит. И дает три толстые пачки долларов. По десять тысяч.
«Это что?» – говорю. «Ребята скинулись, – отвечает. – На операцию, которая у твоей дочки будет. Из этих денег, которые мы получили от ЦСКА». Для меня это было неожиданно и очень приятно.
Но это – «Локомотив» времен Юрия Семина. Настоящая семья. Команда, где никто никого не оставлял в беде. Я счастлив, что в ней играл, потому что мало где сталкивался с такой атмосферой…
Сергей Овчинников:
– Самый памятный матч с участием Евсеева для меня, конечно, – в Кардиффе. К сожалению, я не принял в нем участия – а может, и к счастью, потому что команда выиграла. Но помню, что гордился Вадиком, тем, что играю с ним в одном клубе. Когда он забил победный гол – это было сильное впечатление, такие не стираются.
Интересно, что его знаменитую фразу после матча с Уэльсом в прямом эфире я не слышал. Матч смотрел на сборе «Локомотива» по телевизору – но, видимо, выключил сразу после финального свистка, когда Евсеев еще не успел подбежать к телекамере. Либо отвлекся и упустил. Потом не раз вспоминали, смеялись. Это эмоции…
Я никак те его слова не интерпретировал, а был просто рад за Вадима, за сборную, за пацанов. Они просто легли в контекст общего успеха – и команды, и лично Евсеева.
Вадик говорит, я был инициатором того, что команда собрала ему деньги на операцию дочке? Честно, не помню, кто там инициативу проявил. Считаю, что это нормальная человеческая реакция на ситуацию, в которой оказался наш друг. Ничего сверхъестественного мы не сделали. В том «Локомотиве» все знали и радости, и проблемы друг друга, ничто не скрывалось.
Татьяна Евсеева:
– Я была потрясена, узнав про 30 тысяч от команды. Нет, конечно, понимала, какие среди ребят в «Локомотиве» отношения, да и среди девчонок тоже. Что там говорить, если для меня ближе Инги Овчинниковой, хоть и живем теперь на разных континентах, подруги нет. Она была заводилой, центром всех этих отношений среди жен. Но чтобы до такой степени…
Тут Сергею, хоть после их развода с Ингой у меня к нему отношение сложное, надо отдать должное. Он сказал ребятам: «Нужно помочь». Пусть мы и сами на тот момент уже могли позволить себе такую операцию, но они – молодцы. Нет слов. Я только одну такую историю еще слышала: когда разбился на машине вратарь ЦСКА Вениамин Мандрыкин, ребята тоже собирали деньги на его лечение.
Мне было очень тяжело. Потому что года два мы вообще не понимали, что с нами будет. Сначала ездили в наш Бакулевский центр – и там почему-то все время были разные врачи и разные диагнозы. И персонал относился черт-те как. Это для них наш ребенок – один из тысяч. А для нас с Вадиком это любимая дочка…
Мы ждали два года, и они для меня были какими-то невероятными. Вадик все внутри себя переживал, а я человек открытый, и мне было сложнее. Порой мне нужны были слова утешения, но у него другой характер. Он переживает, но молчит.
Хорошо, у нас есть несколько пар друзей, которые приезжали, поддерживали. Например, Саша Маньяков, друг детства Вадика и крестный Полины, и его жена. Спасибо им большое. Знаю, в день операции Саша в Нижнем Новгороде, где он тогда работал, в церковь пошел, свечку поставил…
И это же надо, чтобы операция совпала со стыковыми матчами с Уэльсом. Мы полетели в Мюнхен с моей мамой и Полиной, а Вадик к нам со сбора прилетел. На что я, честно говоря, не надеялась. Даже при том, что знала, как к нему Ярцев хорошо относится, не думала, что он его со сборов перед такими важными матчами отпустит. Работа есть работа. По-моему, только за день до прилета муж сказал, что приезжает. Хороший человек Георгий Александрович…
Правда, в день операции бродим по Мюнхену, ждем, места себе найти не можем – и вдруг звонок с Первого канала: «Как у вас с дочкой, закончилась ли операция?» Мы не можем понять, откуда информация всплыла. А потом оказывается, что Ярцев успел рассказать об этом в программе «Доброе утро» на том же Первом канале.
У меня к нему никаких вопросов: Вадик же не предупредил тренера, что не надо рассказывать о причине его отъезда, а тот и сказал правду. Это было простое недопонимание, уж точно не со зла. Но в тот момент я в шоке была. У нас даже мама Вадика не знала, что мы на операцию уехали! Не хотели никого лишний раз волновать!
Мне ведь начали звонить даже в больницу, нашли меня там, в Мюнхене. Корреспонденты на ресепшен пробивались, просили меня позвать. Врачи ничего понять не могли, кто такая эта Евсеева, что такое творится. Но я ни с кем не разговаривала – вообще не до того было.
День операции помню по минутам. Ведь это невероятно, когда такое с твоим ребенком происходит и ты должна подписывать бумаги насчет возможности летального исхода. И мы вместе с Вадиком их подписывали, и вы можете представить его состояние. Ну и высказался он в камеры после ответного матча с Уэльсом. В таком еще и не то крикнешь…
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
