Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 158
Переводчик переводил споро и довольно точно.
— Господин Скорцени спрашивает, за что вас осудили?
— Растрата.
— Крупная сумма?
— Тысяча триста рублей.
— Проиграли? Потратили на женщин?
— Неправильно вложил, так будет точнее.
— Во что вложили?
— В камешки. И в рыжьё. — Заметив на лице обер-лейтенанта признаки явного непонимания, Курков усмехнулся: — Простите. Я имел в виду несколько бриллиантов и золото.
— Продолжайте.
— Попался. Посадили. Через год бежал. Подделал документы. Промышлял золотишком.
— Работали на приисках?
— Еще чего не хватало! Мои «прииски» располагались в ювелирных лавках и частных коллекциях. За что был судим еще дважды: в 1934-м и 1936-м. Снова бежал. В тридцать восьмом приехал на Украину. Провернул пару незаконных дел. Последнее — неудачно: снова погорел. Да что я вам рассказываю?! «Дело»-то мое перед вами лежит! Небось, познакомились уже.
Скорцени утвердительно кивнул.
— Вот сейчас вы не лжете. — Переводчик достал записную книжку. — Это действительно ваше «дело», — указал он на папку. — Подписи, бумага, печати — всё подлинно и действительно заполнено в тридцать восьмом году. Мы проверили. Однако нас интересует еще несколько моментов. Первый: как вы оказались на передовой? На советской передовой.
Курков пожал плечами:
— Пошел воевать, что ж тут непонятного?
— Против нас?
— А против кого ж еще?!
— Но вы же вор! Рецидивист.
— Одно другому не помеха. В тылу горячо стало: нашего брата пачками к стенке ставить начали. А если не к стенке, то — в штрафбат. Вот я умишком пораскинул да и решил: лучше уж самому правильно определиться, чем тебя власть определит. Подстерег однажды военного из госпиталя, позаимствовал у него документы — так и стал Михаилом Самойловичем Политовым, младшим политруком.
— А если бы встретили настоящего Политова?
— Исключено. — Курков хотел было сплюнуть, но передумал. — У него сердце слабое оказалось.
Скорцени понимающе усмехнулся.
— Я просмотрел фотографии, на которых запечатлено, как вы убиваете своих соотечественников. Спокойно, хладнокровно… Неужели не испытывали никаких чувств?
Курков вскинулся:
— А что я должен был испытывать? Там, — бывший зэк мотнул головой за спину, — я убивал и ваших солдат. Почему про — «чувства» к ним не спрашиваете? По мне же, мясо — оно везде мясо…
— Грубо, однако верно. Тогда перейдем к следующему моменту. Итак, на первом допросе вы заявили, что… — Переводчик уткнулся в блокнот и зачитал: — ..ля являюсь сыном царского генерала и хотел отомстить за отца». Зачем обманывали нас?
— Так сами же говорите, что терпеть не можете предателей! Или уже поменяли к ним отношение?
В этот момент Скорцени наклонился к переводчику и перешел на шепот. Курков смог расслышать немногое, но и того, что услышал, было достаточно.
— Пауль, — спросил Скорцени переводчика, — вы звонили генералу Власову?
— Так точно, господин штурмбаннфюрер. С ним работал генерал Жиленков. Отзывы положительные. Рекомендация: годен к проекту.
— В отличие от самого Жиленкова, который ничем, кроме бумагомарания, заниматься больше не может, — буркнул Скорцени. Потом указал пальцем на Куркова: — Подключайте «сына царского генерала» к подготовке и предоставляйте мне ежедневный доклад о нем. Подробный доклад! Как работает, что ест, что пьет, как спит, о чем говорит, о чем думает…
— Последнее, пожалуй, невыполнимо, господин штурмбаннфюрер, — улыбнулся переводчик.
— Должно быть выполнимо! То, для чего мы его готовим, требует от вас этих знаний!..
…Грейфе затушил сигарету.
— Господин Курков, наш шеф снова желает видеть вас. Мы отправляемся в Берлин.
— Когда? — голос Куркова прозвучал устало и безразлично.
— Через два часа. Возьмите с собой все, что сочтете нужным. Сюда вы, судя по всему, уже не вернетесь.
* * *
Девятого июля рейхсканцлер Адольф Гитлер прибыл со своим штабом в Восточную Пруссию. В последний раз он посещал «Вольфшанце» пять месяцев назад. За истекшее время «Волчье логово» заметно преобразилось. Старые блиндажи были теперь покрыты семиметровой толщины железобетоном — с расчетом, чтобы ни одна бомба не смогла их отныне повредить. Рядом же выросли новые укрепления, мощным своим видом совершенно не гармонировавшие с лесистой местностью, зато обнадеживающие очевидной крепостью стен.
Первым делом фюрер осмотрел личный блиндаж. Внешние работы по его укреплению завершили три дня назад, однако внутри пахло побелкой и краской: рабочие из организации «Тодт» продолжали заниматься внутренней отделкой.
— Очень медленно работают, — пожаловался Гитлер после осмотра помещения своему лейб-доктору Теодору Морелю. — Сыро. Тяжело дышать.
— Мой фюрер, — вскинулся Гейнц Ланге, личный камердинер Гитлера, — вам, как вы и распорядились, приготовлены гостевые апартаменты! Там суше и теплее.
Гостевые апартаменты представляли собой настоящий лабиринт внутри железобетшгаого саркофага. От входной двери человек сразу попадал в своеобразный «шлюз» — коридор с бронированными дверями и круглосуточно дежурившей возле них личной охраной фюрера. Далее шел первый поперечный коридор, в котором располагались жилые помещения: спальни секретарш, адъютантов, самого Гитлера, его врача. Следующий «шлюз» вел к комнатам адъютантов и ординарцев, а от них зигзагообразные ходы уходили к столовой, залу совещаний, библиотеке.
Гитлер без всякого оптимизма осмотрел предложенное ему помещение: потолок, стены, пол — все здесь руки неизвестных мастеров отделали деревом, на полу были расстелены ковры, всюду горело освещение. И все-таки что-то внушало неприятные, тревожные чувства.
— Вентиляция хорошо работает?
— Да, мой фюрер! — Линге показал на трубы под потолком: — Через кислородные шланги сюда постоянно поступает свежий чистый воздух.
— Кислородные шланги? — Гитлер резво повернулся к адъютанту. — А где находятся баллоны? Надеюсь, не за этой стеной?!
— Никак нет, мой фюрер. Они установлены в отдельном специальном помещении в пятистах метрах от ваших апартаментов.
Гитлер слегка успокоился: не хватало еще взорваться вместе с кислородными баллонами!
Линге протер лоб платком. С каждым днем общаться с фюрером становилось все невыносимее. Подозрительность и мнительность вождя нации приняли просто угрожающие масштабы. Он везде и всюду видел врагов и предателей. Страхи накладывались на заболевания физического плана, что еще более угнетало фюрера и как результат его окружение.
Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 158