А-а, вот она! Рядом новая посадочная площадка. Перестроили. На старую, значит, загнали хлам. И меня тоже.
Ублюдки.
– Личный номер, – потребовал динамик у бронированной двери, хрипло, будто выплюнул слова прямо в лицо.
– 2. 3. 7. 9. ЧВК «БлекСкай».
Зрачок миникамеры сфокусировался на моей физиономии. Пауза затянулась.
– Как добрались? – электронный голос выразил нотки сарказма.
«Вот и ты, шутник хренов».
– Какова цель вашего приезда?
– Открывай дверь, крыса. Я веду дело в отношении охраны лагеря.
Опять пауза. «Что, съели, да?! Это лишь начало».
В стене на высоте лица открылась маленькая ниша, из которой выглянула стеклянная головка экспресс-тестера: телекамера, фиксирующая микроизменения моих зрачков, и оптический блок, транслирующий мне на сетчатку хитрый поток картинок, что обходит сознание и провоцирует бессознательные реакции[11].
Секунда, и все. Тест пройден. Я не террорист. Лоялен системе. Подсознательное не даст соврать.
Двери бесшумно открылись, они разошлись в стороны – во внутренние ниши стен. И вот я внутри. Первый коридор. Глухая железобетонная коробка, по сторонам бойницы. Укрыться негде. Даже камеры по углам в бронекапсулах. Если попадаешь под перекрестный огонь, то без шансов.
Впереди дверь и оконце за бронестеклом со стальной сеткой. Фигуры двух охранников, которые словно становились меньше и прижимались к дальней стене по мере того, как я приближался.
Вообще-то, по протоколу они должны были руководить моими действиями через громкоговоритель: «пройти вперед», «остановиться у стены» и т. д. Но сейчас динамик молчал. Заткнулся.
Я подошел вплотную к окну, и охранники потупили взгляды. Толстый и еще один толстый.
Лагерные крысы. Мразь. Вряд ли хоть раз видели вооруженного террориста из северо-сепаратистских сил, Три-С. Эти могут только толпой на безоружного. Вы – дерьмо, и я готов это доказать. Здесь и сейчас. Не хочется, да? Страшно? Надо запомнить рожи.
Дверь была открыта, опять же в нарушение протокола. Я прошел в следующий коридор, слева оказался закрытый пост с теми двумя… Я направился дальше, но тут же остановился. Не удержался. Развернулся и с силой, вкладывая вес тела, врезал ногой по дверце поста охраны. Раздалось оглушительное и невероятно приятное металлическое громыхание, плюс там что-то упало. Если выйдут, убью.
В комнатке молчок.
Запомнят надолго. Ничего. Как говорил терминатор, я вернусь.
«Итак, дальше. Еще камера. Смотри, смотри». – Я на секунду остановился перед ней.
Прямо в глаза. Дай увеличение. Ага. Нравится? В следующий раз будешь знать. Дальше.
Коридор явно пытались привести в более приличный, деловой вид: навесные потолки, клумбы с дурацкими пластиковыми деревьями.
Фальшстены под мрамор. Зеркала. Вычищенный до блеска пол. Ощущался душок свежей краски да не успевший выветрится запах пороха.
«Или он просто следует за мной по пятам?» – спросил я собственное отражение в зеркале.
В конце коридора лифт. К нему.
Ощутив мое приближение, в стене рядом открылась маленькая ниша с тестером. Секунда и…
Еще не террорист, да? Уровень лояльности к системе допустим? Мне известны все хитрости потока картинок, но обучить свое подсознательное не откликаться на тестер до сих пор не удалось. Считается, это невозможно.
По крайней мере, так считалось до позавчерашней ночи…
Только протянул руку к кнопке, как спиной почувствовал взгляд. Обернулся.
В небольшой затемненной нише позади стояла молодая женщина в черном деловом костюме. Холодное поначалу выражение лица сменилось озадаченным.
– Мы с вами раньше не встречались? – через две-три секунды спросила она.
Я порадовался ее замешательству и, тоже сделав паузу, ответил:
– А должны были? – надеюсь, сказано достаточно.
Назад к лифту. Наслышан о таких.
Палец надавил на кнопку. Простые дела не ведут. Инквизиция. Гестапо. Неужели по мою душу?
Черный костюм особого покроя – для скрытого ношения оружия – не выходил из головы, а ее взгляд опять начал жечь затылок.
«Ну давай же!» – внутренний голос подгонял лифт.
Спустя невероятно растянувшееся мгновение створки открылись, и я проскочил внутрь, надеясь на ходу нажать кнопку. Плевать какой этаж.
Нет, она быстрее. Ногой задержала двери и вошла внутрь. Меня же будто ледяной завесой прижало к стене.
– Только не убегайте далеко, Беркли.
После такой фразы обычно следует саркастичная улыбка, но ее не последовало.
Я сглотнул. В горле неожиданно пересохло. Чертов черный костюм. Если б не он, то можно было бы признать незнакомку краса…
А может, встречались? Не само лицо, а именно выражение карих глаз показалось знакомым… у блондинок такие бывают редко.
Нет, не знакомы, иначе я бы давно заикался.
– Н-на какой этаж? – спросил я, размышляя, заикнулся сейчас или нет.
Ответа не последовало. Я понял, что мне дают шанс, отвернулся и быстро воспользовался им.
Пятый? Да, он самый.
Поднес палец к кнопке, но спутница поправила:
– Девятый.
«Строго режима?»
Нажал, и лифт тронулся.
По ее отражению на металлической стенке лифта я понял, что она совершенно бесцеремонно осматривает меня. И только решился ответить колючим взглядом, как мы приехали. Створки открылись, и она вышла первой.
Охранник, сидевший за столом и возившийся со старым радиоприемником, спохватился и с поразительной ловкостью вытянулся в струнку. Едва не выронил приемник. Но на меня даже не посмотрел, боязливый и заискивающий взгляд достался спутнице.
– Вы знаете мое имя, а как… – осторожно поинтересовался я.
– Антера, – перебила она.
«В смысле?.. Пантера? Кодовое имя? Псевдоним?.. Изволит шутить?» – гадал я, шагая вслед. Лишь бы не смотреть на маячащую впереди фигурку и ее мягкую, точно кошачью, походку – уставился на унылую фальшстену. Но даже там оказалось ее неясное отражение.
«Что ж, Антера так Антера… раз другого не дано».
Еще несколько шагов вперед, и из-за спины спутницы показались решетки первой тюремной камеры. Пустая. Затем снова камера и еще две точно такие же. Пустые и будто ждущие. Голодные.
