Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
– Никогда о ней не слышала.
– Первое упоминание о ней зафиксировано в 1950 году во время холодной войны. Фотокамера была обнаружена в одной из русских лабораторий и привезена в Штаты одним из членов общества.
– Обнаружена? – с удивлением переспросила Элейн.
Губы Зака изогнулись в еле заметной улыбке:
– Безобидный эквивалент глагола «украдена». Это случилось в те дни, когда в бывшем СССР активно велись исследования паранормальных явлений и проводились многочисленные эксперименты. В ЦРУ сильно занервничали и, естественно, пожелали выяснить, что же все-таки происходит в стане врага. «Джи и Джи» ненавязчиво попросили внедрить в одну из русских лабораторий своего агента.
Элейн не нужно было объяснять, что такое «Джи и Джи». Все в Тайном обществе знали, что эти буквы расшифровываются как «Джонс и Джонс». Именно такое название носила самая секретная и самая узкоспециализированная компания, занимавшаяся расследованиями дел, связанных с паранормальными явлениями и способностями.
– Полагаю, «Джонс и Джонс» преуспели? – спросила Элейн.
– Агенту удалось вывезти камеру из страны и передать ЦРУ. Тщательно изучив ее, специалисты управления пришли к выводу, что камера – фальшивка. Они не смогли заставить ее работать.
– Почему?
– Очевидно, для работы с ней необходим был человек, обладающий определенными паранормальными способностями. После фиаско специалистов из ЦРУ за камеру взялись наши профессионалы. Но и в их руках она не заработала, поэтому ее просто отправили в хранилище. Там она и пролежала все эти годы.
– А что в этой камере такого необычного? – спросила Элейн.
– Предполагалось, что камера Тарасова создана для того, чтобы фотографировать ауру человека.
– Бред, – презрительно фыркнула Элейн. – Еще никому не удавалось этого сделать. Даже специалистам наших исследовательских лабораторий. Полагаю, это как-то связано с расположением человеческой ауры в спектре. Ауру можно измерить, каким-то образом проанализировать, некоторые даже могут ее увидеть, но запечатлеть на фото еще никому не удавалось. Такие технологии пока еще недоступны.
– А я располагаю другой информацией, – возразил Зак. – Судя по отчетам агента, вывезшего камеру из-за «железного занавеса», советские ученые верили, что фотограф с уникальными паранормальными способностями мог не только сделать фотографии ауры, но и использовать камеру для того, чтобы разрушить эту самую ауру, что в конечном итоге привело бы к серьезной психической травме или даже смерти.
Элейн нахмурилась:
– Иными словами, эта камера должна была стать своеобразным оружием психического поражения?
– Именно так.
– Но ведь эксперты утверждают, что в современном мире не существует технологий, позволяющих напрямую взаимодействовать с паранормальной человеческой энергией. Именно поэтому никому так и не удалось создать машину или оружие, которое приводилось бы в действие с помощью паранормальной энергии или обладающего ею человека.
– Верно.
– Значит, камера в самом деле фальшивка? – Элейн вздохнула. – Какое облегчение. Мир и без того вооружен до зубов. Менее всего человечеству нужны новейшие технологии, призванные убивать.
– Угу.
Элейн вскинула брови:
– И как я должна понимать это твое «угу»?
– Мне удалось установить, что с помощью камеры Тарасова все же было совершено убийство. Один или два раза. Хотя отголоски первого убийства довольно расплывчаты.
Зрачки Элейн еле заметно расширились:
– Иными словами, у русских имелся по меньшей мере один телепат, умевший обращаться с камерой.
– Похоже на то.
Элейн взмахнула рукой.
– Но как такое возможно?
– В своих отчетах агент «Джи и Джи» высказал предположение, что работавший с камерой человек обладал уникальным, возможно, единственным в своем роде талантом, с коим в обществе еще не сталкивались.
Таких вот людей, наделенных редкими паранормальными талантами высочайшего уровня, в обществе называли экзотами, хотя вряд ли это определение можно считать лестным. Правда состояла в том, что присутствие экзотов заставляло других членов Тайного общества чувствовать себя не в своей тарелке. Остальные же люди, не имеющие никакого отношения к обществу и поднимающие на смех саму идею существования паранормальных явлений, начинали непостижимым образом нервничать и испытывать страх в присутствии тех, кто обладал сильной паранормальной энергией.
Сила, в том числе и психическая, – это ведь тоже форма энергии. Большинство людей, осознанно или нет, способны чувствовать такую энергию, когда ее скапливается достаточно много.
– Интересно, что случилось с телепатом, работавшим с камерой? – задумчиво протянула Элейн.
– Она умерла.
Элейн вскинула голову и ошеломленно посмотрела на Зака.
– Убита агентом «Джи и Джи», похитившим фотокамеру?
– Да. Она почти разоблачила его с помощью своего дьявольского приспособления.
– Потрясающе. И в каком же из музеев общества хранится это чудо?
– Ни в каком. Оно спрятано в сейфе семьи Джонс.
Элейн просияла:
– Мне стоило догадаться. Не обижайся, Зак, но любовь твоей семьи к разного рода тайнам ужасно раздражает тех, кто живет исследованиями. Эта фотокамера, если, конечно, она представляет собой хоть какую-то историческую ценность, должна стать экспонатом одного из музеев общества.
– Послушайте, я ведь уговорил деда позволить мне изучить камеру и описать полученные результаты в журнале, не так ли? Это можно считать настоящим достижением. Вы ведь знаете, как он относится к тайнам семьи и общества.
– Я скажу так: Банкрофт Джонс слишком долго служил в разведке, прежде чем занять место магистра, – с мрачным осуждением произнесла Элейн. – Будь его воля, он бы даже на списке гостей ежегодного весеннего бала поставил гриф «Совершенно секретно. Только для членов совета».
Зак еле заметно усмехнулся.
Элейн внезапно замедлила шаг и развернулась.
– Святые угодники! Только не говори мне, что он действительно пытался это сделать.
– Бабушка рассказала мне, что он упомянул об этом за завтраком несколько месяцев назад. Не волнуйтесь. Она его отговорила.
Элейн поцокала языком.
– Это к разговору о старой школе. Твои слова – лишнее подтверждение тому, что вся внутренняя организационная структура общества нуждается в серьезных реформах и модернизации.
– Все не так уж плохо. Изменения, внесенные Габриелем Джонсом в 1800 году, прекрасно служили обществу на протяжении всего двадцатого века.
– Но сейчас уже век двадцать первый. Хотя мне иногда кажется, что некоторые члены совета упорно этого не замечают.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79