Тогда Клозе заткнулся и молчал почти час. У Клозе взрывался мозг.
Зато потом он начал говорить, и остановить его словоизвержение было невозможно. Изабелла даже не пыталась. Кроме того, ей было безумно интересно послушать этот рассказ.
Клозе рассказал ей о Сахаре. О боевых вылетах, дружеских пикировках, тупости начальства и играх в покер. О последнем их бое на этой планете, в ходе которого они утопили в болоте целый крейсер.
Клозе рассказал ей о полете навстречу флоту таргов. О Снегове, Мартине и Остин. О смертельной игре в кошки-мышки с боевым кораблем таргов и о сумасшедшем прорыве через их флот.
И о том, как он получил от Юлия пулю в живот ради экономии кислорода. Эту историю Изабелла уже слышала по долгу службы в отделе внутренних расследования УИБ, но сейчас она узнала интересные подробности.
А потом, много часов спустя, Клозе заткнулся, и они занялись сексом.
В два часа ночи ожил коммуникатор Изабеллы, и вежливый голос поинтересовался, не знает ли она, где сейчас находится майор Клозе. Клозе сунул наушник себе в ухо и узнал, что через полтора часа он вылетает на Землю на скоростном курьерском корабле, ибо его требует к себе император. Клозе простонал в ответ и сказал, что начинает собирать вещи.
Вместо этого он вернулся в постель к Изабелле, рассудив, что, если на Земле ему понадобятся какие-нибудь шмотки, он сможет купить их в магазине или одолжить у кого-то из знакомых. Мысль о том, что теперь он на короткой ноге с самим императором, немало его позабавила.
Он не видел Юлия с тех пор, как тот уложил его в криокамеру выстрелом в живот. Зато они пару раз общались по гиперсвязи и могли вдоволь любоваться рожами друг друга в передачах новостей.
Клозе понятия не имел, зачем он потребовался Юлию. Когда они оба были боевыми пилотами, между ними все было ясно. Юлий был чуть старше по возрасту и по званию. Он был мудр и осторожен, а Клозе был резок и храбр, и в бою они прекрасно дополняли друг друга.
Клозе знал Юлия как графа Моргана, военного пилота, собутыльника, картежника, собеседника и брата по оружию. Но император Юлий Первый был Клозе абсолютно незнаком, и барон не представлял, зачем он понадобился правителю государства на Земле.
Изабелла сварила ему кофе. Он успел выпить полчашки, когда к подъезду подали атмосферный флаер с опознавательными знаками УИБ.
– Это за тобой, – констатировала Изабелла.
– Подождут, – сказал Клозе.
– Как думаешь, когда ты вернешься?
– Понятия не имею. Ты будешь меня ждать?
– А есть ли смысл в ожидании?
– Не знаю. Впереди война, меня и убить могут. Ненароком.
– Или ты можешь встретить какую-нибудь смазливую медсестричку, что еще хуже.
– Меня больше интересуют смазливые ищейки.
– Кстати, раз уж я теперь встречаюсь с пилотами… После твоего отъезда тут останется еще очень много парней с черепами на бицепсах.
– Ты знаешь хотя бы одного, у кого этих черепов было бы больше, чем у меня?
– Нашего императора. У него их точно больше. Даже считать не надо.
– Шансы, что сюда прилетит наш император, еще меньше, чем мои шансы вернуться сюда в течение недели.
– Посмотрим. Передавай ему привет, кстати.
– Обязательно передам.
Майор Клозе поцеловал на прощание капитана де Вильер и спустился к ожидающему его флаеру.
Глава 3
Гиперсвязь была самым быстрым средством общения с абонентами на других планетах галактики, но и она не позволяла вести беседу в режиме реального времени. Задержка при доставке очередного сообщения составляла от трех и более секунд в зависимости от расстояния.
Удаленность Гаммы Лебедя от столицы Человеческой Империи тянула на задержку в восемь секунд, то есть в разговоре Юлия с мятежным адмиралом Клейтоном будут возникать постоянные паузы для обдумывания следующей фразы. Юлий не знал, хорошо это или плохо. То, что лишнее время будет у него, это хорошо. А то, что оно будет и у Клейтона, – не очень.
В центре связи, расположенном в подвале Букингемского дворца, было полно народа, и Юлий, не терпящий толпы, выгнал всех, кроме двух техников, без которых сеанс связи просто бы не состоялся. Еще он оставил майора Коллоджерро.
– Десять минут до связи, сир, – доложил один из техников.
Юлий кивнул ему, уселся в кресло и жестом подозвал Винсента.
– Вы с генералом Торстеном уже подготовили прогноз развития ситуации?
– Да, сир.
– Изложите в двух словах, пожалуйста.
– Прогнозировать такие вещи достаточно проблематично, сир. Если в двух словах, то решить проблему возврата флота в состав ВКС в отсутствие Клейтона будет очень сложно. При наличии Клейтона – просто нереально.
– Почему-то я так и думал.
– Есть еще один момент, сир. Ваш брат.
– Что с моим братом?
– После вашей коронации его положение во флоте Клейтона может сильно осложниться.
– Клейтон полностью ему доверяет.
– Простите, сир, но полностью Клейтон не доверяет никому.
– Ну и черт с ними обоими, – сказал Юлий. – Мой брат – предатель и мятежник. Разве его судьба должна волновать имперскую безопасность?
– Нет, сир, но я подумал, что она может волновать вас лично.
– В любом случае, я ничего не могу сделать для моего брата.
Гай Морган служил адъютантом при мятежном адмирале. После захвата Гаммы Лебедя он получил новую должность и остался в круге максимально приближенных к Клейтону лиц.
Если бы не мятеж Клейтона, то императором сейчас мог бы быть Гай, а не Юлий. Интересно, кусает ли теперь старший брат свои локти?
Проблема Третьего флота…
Виктор Романов собирался решить ее самым простым и надежным способом. Он был намерен расстрелять Гая вместе с Клейтоном и другими высокопоставленными мятежниками. Ни о каких компромиссах он и слушать не желал.
Юлий же был готов простить всех предателей, если ему вернут его корабли.
Его корабли. Он поймал себя на мысли, что уже не в первый раз думает об имперском флоте как о своем собственном. Наверное, так и должен думать император.
Хотя откуда мне знать, как должен думать император на самом деле? Прямых наследников с детства учат думать так, как должен думать император, вести себя так, как должен вести себя император. Может быть, Виктор был прав и Империя действительно не должна прощать?
Раньше Империя никогда никого не прощала.
Разница только в том, что все предыдущие мятежи ВКС могли задавить силами трех-четырех кораблей. Слону несложно не простить муравья и примерно его наказать. А как быть с другим слоном?
