— Конечно! — чувствовалось, что Ксения страшно довольна тем, как складывается ситуация. Есть возможность провести вечер с симпатичным парнем, да еще и оказать услугу шефу.
— Вячеслав Сергеевич! — снова обратился Иванов к своему молодому подчиненному. Он часто «тыкал» своим ровесникам, но к младшим сотрудникам всегда обращался официально и на «вы». — Сегодня у моего старого друга Михаила Никитича Сушко юбилей, не круглый, правда, всего 45… Но все же… Я поехать не могу, сердце, знаете ли, пошаливает. Так что вы его от меня и поздравите. Инга Григорьевна сейчас привезет подарок и цветы… Подождите…
Иванов начал накручивать диск телефона.
— Михаил Никитич! С наступающим… Ты уж прости меня, старую развалину. Сердечко шалит. Не откажи в любезности, прими от меня подарок. Вячеслав Сергеевич привезет, ты его знаешь. Ну а чтоб праздник был у тебя повеселее, я попросил с ним поехать самую симпатичную девушку нашего института. Ксения ее зовут. Вылитая Грета Гарбо. Только покрасивее. Уж тебе приятнее будет общаться с ней, чем с таким старым пнем, как я…
Дыхание Михаила Никитича на другом конце телефонной трубки стало напоминать урчание объевшегося сметаной кота.
Академик про себя усмехнулся: конечно, наглый интриган не мог даже надеяться на такое везение — получить сразу двух «языков» в виде младших сотрудников Иванова…
Краем глаза Александр Николаевич видел, как зарделась смущенная его комплиментами Ксения, и стал заканчивать разговор:
— Ну да… Конечно… Раньше поздравлять нельзя, позже перезвоню. Привет супруге!
Повесив трубку, Иванов еще раз задумчиво посмотрел на молодежь и в конце концов остановил свой взгляд на Ксении.
— Ксения, вы сразу из ресторана не уходите, это неудобно. Посидите там немного, потанцуйте. Тем более Вячеслав с вами, всегда можете рассчитывать… — Иванов был уверен, что они оба не поняли, почудилось ли им или в его словах действительно прозвучал некий двойной смысл…
Ксения опустила глаза, а Слава радостно закивал, всячески показывая, что она полностью может на него рассчитывать.
Иванов помолчал еще минуту, чтобы убедиться, что его экспромт действительно удался. Юноша и девушка исподтишка бросали друг на друга заинтересованные взгляды, и удовлетворенный Александр Николаевич решил, что пора приступать к делу:
— Ксения, езжайте домой, принарядитесь. А Вячеслав возьмет подарок и к шести часам заедет за вами на машине.
Ксюша попятилась к двери, путаясь на ходу в благодарностях, а Иванов переключил внимание на Славу. Этот юноша был достаточно умен, чтобы понять, что от него требуется.
— Вячеслав Сергеевич, — начал он, когда за Ксюшей закрылась дверь, — вы, наверное, знаете, что я отношусь к Михаилу Никитичу с огромным уважением. Он мой старый друг и давний конкурент.
Чувствовалось, что Слава весь напрягся, боясь не уловить смысл предложенного ему парадокса.
— Весьма вероятно, что на празднике он между делом начнет интересоваться проектом «Олимпия». Я хочу вам сказать, что, учитывая нашу давнюю с Михаилом Никитичем дружбу, совсем не обижусь, если вы немного расскажете ему о наших планах. Конечно, я думаю, вы понимаете, что некоторые профессиональные секреты все же существуют и не стоит рассказывать все подряд. Но если вы, например, случайно проговоритесь, что из министерства нас курирует Сергей Герасимович, в этом ничего страшного не будет.
— Я понял, Александр Николаевич! — Слава засиял, как 200-ваттная лампочка. Он действительно понял, что от него хочет шеф, и был страшно доволен своей сообразительностью.
— Ну и славно. По тону Иванова Слава чувствовал, что аудиенция подходит к концу.
— Идите возьмите у Инги Григорьевны подарок и не забудьте попросить ее заказать машину.
— Не волнуйтесь, все будет в лучшем виде! — Слава энергично вскочил с кресла.
Уже у дверей его заставили остановиться донесшиеся вдогонку слова:
— Вячеслав, Ксения хорошая девушка. Я вам ее доверил под вашу ответственность…
Слава оглянулся и встретился со стальными глазами шефа. Он понял предупреждение…
Когда за Славой закрылась дверь, Александр Николаевич с чувством глубокого морального удовлетворения откинулся в кресле. Ну что ж, теперь на какое-то время можно не беспокоиться по поводу Сушко. Вечером на банкете Слава «проговорится», выдав имя высокого покровителя их проекта, и Михаил Никитич ему поверит. С отчаянием голодной гиены он бросится кружить вокруг Сергея Герасимовича, отговаривая того иметь дело с Ивановым. Сергей Герасимович, старый опытный аппаратчик, никогда никому ни в чем не отказывавший и никогда никому ни в чем не помогавший, с удовольствием будет принимать от Сушко многочисленные знаки внимания и посадит его в лужу не раньше, чем сам разберется в этой ситуации до конца. А тем временем работа над проектом уже подойдет к концу.
Максим
Я сидел в углу кабинета за маленьким журнальным столиком, делая вид, что перебираю номера журнала «Наука и жизнь» за прошлый, 1969 год. На самом деле все мое внимание было отдано мизансцене, которую разыгрывал Александр Николаевич. Мой учитель, как всегда, был неподражаем. Он напоминал классного бильярдиста, одним ударом кия отправлявшего в лузы несколько шаров. Я представил себе, как это происходит: вот один шар срывается с места, задевает второй, тот отскакивает от бортика, задевает третий — и все три скатываются с углов покрытого зеленым сукном поля.
В этот раз академик умудрился практически одним движением избавить на время свой любимый проект от покушений главного конкурента и соединить робкую влюбленную пару, без сомнения получив в их лице на долгие годы верных и преданных сотрудников. Насколько я знал Иванова, в этой комбинации должен был быть и третий, пока не понятый мной смысл, но боюсь, что понять его было мне не по силам. Тут требовалась подсказка учителя.
— Ну как я их? — тем временем обратился ко мне Иванов. Судя по его тону, он был весьма доволен собой. Я понял, что роль зрителя в этом маленьком спектакле была мне отведена не случайно. Александру Николаевичу хотелось, чтобы кто-нибудь оценил его игру.
— Блестяще! — мое восхищение было абсолютно искренним. Я серьезно сомневался в том, что когда-нибудь смогу проводить подобные комбинации так же здорово, как это делал мой учитель. — У вас просто дар превращать хаос в гармонию…
— Да, Максим, как они тут без меня будут… — тоскливо вздохнул Иванов, истолковав мои слова по-своему. Судя по всему, он опять собрался сесть на своего любимого в этом сезоне конька — заговорить о своей скорой, как ему казалось, кончине…
Обычно, когда Иванов начинал распространяться о своей возможной смерти, сотрудники бросались его убеждать, что жить он будет лет сто. Это была своего рода игра — он настаивает, они отговаривают. Я сильно подозревал, что подобные разговоры были нужны просто для того, чтобы мой учитель мог лишний раз услышать что-нибудь приятное в свой адрес. Даже у всемогущего Иванова были свои слабости. Однако сегодня у меня не было желания им подыгрывать, и я решил перевести его слова в шутку.
