Алый закат напомнил Дорину о бывшей жене и что он снова пропустил назначенную встречу с Магдой. Девочка ни в чем не виновата, хоть родители и грызутся друг с другом, как кошка с собакой. К счастью, бывшая жена придерживается того же мнения. Значит, все обойдется.
Дорин открыл окна, проветривая застоявшийся воздух. Все изменилось здесь – в квартире Молли. Прежним остался лишь дверной замок. И почему он все еще хранил ключи от этих дверей? Словно надеялся… Нет, даже не надеялся, а знал, что они пригодятся.
«Интересно, – думал Дорин, исследуя содержимое ящиков, – чему он радуется больше: возможности снова встретиться с Молли или шансу стать высшим?»
Он выдвинул очередной ящик, вынул стопку нижнего белья и достал небольшой лист с выполненным карандашом рисунком. Наверное, это было единственное, что создала Молли после крушения в центральном парке. Внутри что-то щелкнуло. Нагромождение черных линий на листе сложилось в лицо. В его лицо. Нечеткое, практически бесформенное, но Дорин знал, что Молли рисовала его. Может быть, в темноте или с закрытыми глазами, но это точно был он.
Дорин выдвинул следующий ящик. Еще один и еще. Десятки, сотни рисунков покрыли пол. В них не было грации. Не было изящества. Лишь воспоминания. Фрагменты. Образы. Сердце в груди сжалось, не зная, то ли биться сильнее, то ли вовсе остановиться.
«Неужели так сложно было позвонить и сказать?! – Дорин смотрел на рисунки, и воспоминания с новой силой подчиняли его своему безжалостному очарованию. – Она ведь сама решила порвать. Сама решила поставить точку. Зачем же тогда все это?» Голова шла кругом. Дорин сел на кровать. Чертовы годы. Словно и не было этого промежутка…
Эш лежит где-то за его спиной и звонко смеется над ним. Его Эш. Эш-собственник. Эш-тиран. И Эш – спаситель. Эш, с которой он никогда не чувствовал себя в безопасности, никогда не мог позволить себе расслабиться… Но Эш, без которой все стало только хуже. Для Дорина. Для Молли. Их маленькая Эш, которая существовала, только когда они были вдвоем…
Дорин поднял с пола рисунок высотного здания. Молли стояла на крыше, а внизу, под ее ногами, плыли белые облака, на которых десятки людей уплывали за горизонт. «Я знаю, где это, – подумал Дорин. – Я знаю, где тебя искать». И мысли снова стали ясными и чистыми, оставив лишь желание стать высшим.
Глава девятая
– Куза?! – изумленный возглас Молли разносится по длинным коридорам.
Ее покровитель, мучитель, муза и злой гений лежит на кровати, укрытая белой простыней. Большие безумные глаза блуждают по заполняющим палату несуществующим образам. Тонкие струйки слюны текут по подбородку. Обритую голову покрывают уродливые шрамы.
– Вы ее знаете? – удивляется доктор Кусум.
Молли смотрит на доктора, не веря в реальность происходящего.
– Я могу с ней поговорить?
– С ней? – он смотрит на Кузу, не скрывая пренебрежения. – Можете, только сомневаюсь, что она поймет вас. Мы бьемся над ее выздоровлением, но пока, к сожалению, все напрасно. – Доктор пытается вывести Молли из палаты. – Пойдемте, я покажу вам еще одну занятную вещь.
– Куда еще занятнее! – Молли упирается. В голове путаются ликование и какая-то опустошенность.
Они проходят мимо открытых палат. Люди с обритыми головами пялятся на них безумными глазами.
– Сюда, – говорит доктор Кусум, направляя Молли в очередную палату. – Думаю, вам будет интересно познакомиться с человеком, лечившим женщину, которую вы только что видели. – Он улыбается, видя растерянность на лице Молли. – С ним, если хотите, можете пообщаться. Весьма занятный случай.
Молли смотрит на пациента, не замечая, как уходит доктор Кусум.
– Все это не по-настоящему, – шепчет она, слыша, как закрывается за ее спиной дверь.
Рессами Гликен лежит на кровати, и золотые волосы все еще красуются на его голове. Глаза открыты. Взгляд устремлен в потолок. Кожаные ремни стягивают запястья.
– Кто вы? – спрашивает он спокойным, ровным голосом. Молли молчит. – У вас проблемы, ведь так?
– У меня проблемы?! – она не может отказаться от язвительной улыбки. – По-моему, проблемы у тебя.
– Да, – соглашается Гликен. Отрывает взгляд от потолка и смотрит ей в глаза. – У меня большие проблемы.
– Только не притворяйся, что не помнишь меня, – говорит Молли.
– Не помню.
– Совсем? – она подходит ближе. – А библиотеку помнишь?! Как зазвал меня на эту чертову планету, помнишь? – Молли склоняется к его лицу. – Высший! Кто теперь будет сосать тебе, высший?
– Высший? – он смотрит на нее, не понимая ни единого слова, но в темных глазах нет безумия. Они напоминают Молли те самые глаза, которые она видела в библиотеке. Так давно. Словно прошла не одна жизнь.
– Как Куза оказалась здесь? – устало спрашивает Молли. – Почему она сошла с ума?
– С ума? – на покрытом рыжей щетиной лице отражаются раздумья. – Она не сошла с ума.
– Да я видела ее! – кричит Молли.
– Ты видела ее? Где?
– В соседней палате, псих чертов!
– Это не она. Уже не она. Лишь образ, который все мы хотели видеть, – Гликен улыбается. – Разве нет?
– Только не я.
– Вот как? И чего хочешь видеть ты?
– Скорее, чего не хочу.
– Знакомая проблема, – Гликен устало закрывает глаза. – Не ты первая, не ты последняя.
– Что?
– Ничего. Для тебя уже слишком поздно. Тупик, из которого даже я не смогу тебя вывести.
– Тупик? – Молли слышит, как за спиной закрывается дверь. – А по-моему, ты просто псих!
Она слышит грустный, усталый смех Гликена. Поворачивает дверную ручку и выходит в коридор. Но что-то не так. Свет слепит глаза. Тело ватное и напрочь отказывается подчиняться.
– С возвращением, – слышит Молли незнакомый мужской голос.
Свет становится менее ярким. Что-то белое и кристально чистое нависает над ней. Далекие голоса проникают в сознание сквозь нескончаемый шум. Чувства возвращаются, разгоняя немоту, сковавшую тело. Что-то холодное и до отвращения липкое касается груди. Сжимает сосок, выворачивает его, причиняя боль.
– Какого черта вы делаете? – слышит Молли свой далекий голос. – Какого черта здесь вообще происходит? – она заставляет себя открыть глаза.
– Как спалось? – спрашивает начинающий седеть мужчина.
Молли молчит, пытаясь оглядеться.
– Все в порядке. – Она чувствует, как он берет ее за руку.
– Где я? – шепчет она, морщась от нестерпимой боли, подчиняющей себе все тело. – Что со мной случилось?
– Авария.
