«Все это — мое, — пыталась она убедить себя, — от вестибюля до задней стены, где находится небольшая опрятная комнатка Янсена и Жаннет с целым арсеналом орудий против налипающей на стены и пол грязи — с метлами, швабрами и всевозможными чистящими средствами в жестянках».
Увидев штамп городского санитарного инспектора и прочтя на нем «Одобрено», она вздрогнула. Ей было не понятно, чем обосновано это одобрение.
В кабинете на письменном столе девушка обнаружила ожидающий ее подписи приказ. Мэлия не могла взять в толк: то ли Анри настолько добросовестен, то ли он указывает на то, какие должны быть между ними отношения.
Коммерсанты! А ведь ей ровным счетом ничего не известно о косметологии. В какой же зависимости от собственных служащих она окажется!
Девушка рухнула в кресло, стоящее за письменным столом. Так почему же тетушка Мэри оставила салон мне?
Из полудюжины племянниц, прямых и внучатых, она выбрала именно ее. Почему?
— Она едва знала меня, — задумчиво пробормотала девушка. — Пожалуй, поэтому.
Ну что ж, она разберется в этом странном деле позже, во всяком случае, постарается — с помощью Мэгги.
Теперь у нее встреча с Лихуфом. А ведь он оказался вполне приличным малым, стоило только поближе познакомиться с ним. Возможно, и она, проживи в этом городке достаточно долго, нагло заняла бы стоянку, въехала бы перед самым носом какой-нибудь пожилой женщины, быть может даже нуждающейся в срочной помощи врача.
Встреча прошла спокойно. Впрочем, некоторые стенографы и секретари проявляли к ней повышенный интерес.
И ни одна живая душа не поведала ей о подслушанном кем-то разговоре между Лихуфом и Эймсом.
— Очевидно одно, — безжалостно заявил первый, — ей нечего забывать. Сомневаюсь, что она вообще когда-нибудь заглядывала в дамский салон. Однако в ней есть задор. Она справится.
Они прошли в банк. Она не знала, как трудно пришлось Лихуфу на обратном пути. Девушка гнала машину как сумасшедшая. Одно дело, когда во время чтения завещания тебе бесстрастным голосом объявляют, что ты получаешь тысячи долларов, и совсем другое, когда вице-президент банка дает тебе право одним росчерком пера, одной подписью забрать денег столько, сколько твой отец за год не зарабатывает. Это что-то. Голова идет кругом.
— Ты уверена, что тебе не плохо? — осведомился Лихуф.
— Нет, — отвечала Мэлия, — не уверена. Эти доллары, они слишком уж реальны. Как будто видела приятный сон, и вдруг меня взяли и разбудили. Мне страшно.
Опять звучит смех и слышится одобрительное восклицание: «Ну и девушка», затем следует настороженный вопрос: «Что ты намерена купить первым делом?»
— Купить? Боже мой, да ведь эти деньги не мои. Они принадлежат салону. Мистер Лихуф, а нельзя ли выплачивать мне содержание на марки, чулки и все такое прочее? То, что я действительно заработаю?
И Лихуф, который вместе с Мэлией удивлялся, почему именно она стала наследницей, вдруг все понял.
Он напомнил девушке, что сама мисс Мэри брала на свои нужды определенный процент с прибыли. Потом, встряхнув головой от пришедшей ему на ум идеи, Берт выпалил:
— Почему бы тебе не поужинать со мной в субботу вечером? У тебя будет достаточно времени, чтобы составить исчерпывающее представление о работе салона.
— С удовольствием, — согласилась она, — но только в моей… то есть в тетушкиной квартире. Я уверена, что Мэгги направит нас на путь истинный, если мы собьемся с него. По-моему, ей известно о предприятии больше, чем, скажем, Анри.
Встреча с пожилым и скучным ревизором тоже прошла без сучка и задоринки. Тот говорил лишь о цифрах, и это ей было понятно.
Сквозь стены ее кабинета доносился гул разбуженной улицы, гудение сушилок, обрывки разговора и аромат разных духов.
Мэлия проводила его к выходу, на ходу задавая вопросы, которым, казалось, не будет ни конца ни края. У двери они на мгновение остановились. Затем она повернулась, рассеянно улыбаясь женщинам, ожидающим своей очереди и сидящим под сушилками, одной или двум клиенткам, что обернулись в кабинках на креслах, чтобы рассмотреть ее.
Девушка не успела затворить дверь, как услышала чей-то пронзительный голос:
— О нет, не может быть. Она определенно не делает рекламы «Двойному зеркалу».
Тут же раздался еще чей-то возглас:
— Да что вы говорите? А мне вот интересно, не опасно ли посещать этот салон? Она явно не доверяет своим парикмахерам.
Мэлия опустилась в рабочее кресло и уставилась на собственное отражение в висящем рядом зеркале. Долгие годы она рассматривала свое лицо. Что же теперь с ним не так?
Глава 3
Анри, умеющий всегда подобрать нужные слова, успокаивал клиентку. Мисс Мэлия лишь недавно приехала из небольшого городка, едва покинув стены колледжа. Здесь же на нее свалилось столько дел, что у нее просто не было времени помыть голову шампунем.
— Но погодите, — промурлыкал он, — я приведу ее в порядок.
Ибо разве не чесались у него руки с тех пор, как он только увидел ее?
— У нас определенно есть голова на плечах, — сообщил Анри женщине, которая в его воображении быстро стала великосветской дамой, — она принесет «Двойному зеркалу» немало пользы.
Пожалуй, Анри мог бы добавить: «С моей помощью», ведь он и впрямь собирался убедить мисс Мэлию предоставить мастерам большую свободу творчества, чем давала им мисс Мэри.
Дождавшись перерыва на ленч, Мэлия пригласила Анри к себе в кабинет.
— Я случайно услышала, как две женщины обсуждали мой внешний вид, — сказала она ему. — Я не желаю создавать салону плохую репутацию. Да и вообще не хочется выглядеть гадким утенком. У вас есть на сей счет какие-либо соображения?
Анри склонил голову набок и подумал, что в данном случае следует действовать осторожно. Было бы неразумно сразу придать облику мисс Мэлии ореол романтичности. Однако потихоньку, шаг за шагом этого можно добиться.
— Вам следует сменить образ студентки на имидж молодой деловой женщины, — извиняющимся тоном промолвил он. — Я бы вам посоветовал сделать современную прическу, губы и глаза подводить лишь слегка. Пожалуй, еще вам не помешало бы обновить полностью свой гардероб.
Затем Анри заговорил об образах: образ для личного пользования, образ для показа себя миру.
— Ладно, выкладывайте! В каком образе я должна предстать перед местным обществом?
Анри лихорадочно подыскивал слова, чтобы облечь в них мысли, скрыть их. Даже мисс Мэлия не позволит называть себя чучелом.
— В образе барышни, отдающей предпочтение высокой оценке своих знаний, а не одобрительному свисту записного бабника.
Все служащие салона облегченно вздохнули: смех мисс Мэлии был таким искренним, таким непринужденным. Ясно одно: их новая работодательница не сердится на колкости.
