Он скользнул сухими горячими губами по ее губам, и она со стоном приоткрыла их, не сознавая, что делает. Он медленно скользнул языком по внутренней стороне ее губ, и она задрожала от необыкновенного, волнующего ощущения. Словно он не в губы ее поцеловал, а одновременно коснулся самых укромных, самых чувствительных уголков ее тела!
Он, не спеша, целовал ее, то отпуская и едва касаясь губами ее губ, то притягивая ее к себе и впиваясь в ее рот с неистовой силой. Она бессильно прислонялась к нему. Ноги у нее стали ватными, она почти не контролировала себя.
Он застонал и, выпустив ее руки, властно обхватил ее рукой за талию. Другая его рука легла ей на грудь и замерла там. Она не противилась. Ей даже в голову не пришло протестовать. Напротив, она подалась вперед, и ее грудь плотно легла ему в ладонь. Он судорожно вздохнул и тихонько сжал ее. Она вскрикнула и, изгибаясь всем телом, прильнула к нему. Он осторожно сжал пальцами ее сосок, который стал таким твердым, что проступил сквозь шелк платья.
В ушах у него зашумело, кровь прилила в голове. Он скользил ладонями по ее груди, по бедрам, стискивал крепкие ягодицы, неистово прижимая ее к себе, туда, где его плоть жаждала облегчения. И лишь тогда, когда его руки подняли подол ее платья, лишь тогда он словно издалека услышал:
— Нет! Не надо!
Он перевел дыхание и нехотя отпустил ее. Боже милостивый! Эта девушка — настоящий огонь! А он-то сравнивал ее с бесплотной феей! Со снежной королевой! С льдинкой! Он, которого, казалось, ничем не удивишь, — он совершенно забыл, где находится. Такого с ним еще не бывало! Нужно вести себя осмотрительнее. Он легонько обнял ее и поцеловал в лоб.
— Я знал, что между нами это произойдет. Знал с первой минуты. Как только тебя увидел.
Он неохотно отпустил ее и отступил. Оливия ошеломленно смотрела на него.
— Этого не может быть... Вы... Вы меня...
Она прижала ладонь к губам. Она хотела было сказать «мы целовались», но у нее язык не повернулся. Мистер Ферреро, этот такой красивый, такой уверенный в себе, такой... взрослый — целовал ее, касался ее, говорил ей такие слова! В голове у нее все смешалось, словно она потеряла сознание и теперь никак не может прийти в себя. Он усмехнулся.
— Не я, а мы. Мы. И отныне всегда так будет. Не ты и я, а мы. Но не здесь и не сегодня. Гости ждут кофе.
Он поддержал ее за талию, потому что голова у нее все еще кружилась. Его глаза, темные и загадочные, смотрели ей прямо в душу. Он видел смятение в ее глазах, но твердо знал: эта девушка — именно то, что он искал. Красивая, невинная, прекрасно воспитанная, любит детей — идеальная жена, подарок для любого мужчины.
Для мужчины, у которого было все, но который никогда раньше не задумывался о женитьбе. И вдруг мысль о браке, о доме, о детях, о милой любящей хозяйке показалась ему настолько привлекательной, что он даже удивился. И почему его столько лет носило по свету, словно волка-одиночку?
— Сколько тебе лет, Оливия? — осторожно спросил он.
— В сентябре будет девятнадцать, — отозвалась она.
— А мне тридцать четыре. Я намного старше тебя.
И опыта у меня куда больше, подумал, но не сказал он. Не нужно пугать ее. Она пока — нежный бутон. Который только набирает соки. В его руках она сразу загорелась, такая живая, волнующая в своей невинности и непосредственной чувственности.
— Не так уж и намного, — застенчиво прошептала она, теребя лацкан его пиджака.
Он засмеялся.
— Умница! Не забудь, что ты сказала! Но сейчас давай займемся кофе.
Он нежно провел ладонью по ее спине. Потом, обхватив ладонями ее лицо, наклонился и, улыбнувшись, чмокнул ее в носик.
— Ты сделай кофе, а я понесу поднос, договорились? У меня руки не так дрожат.
И, отбросив локон с ее лица, он шутливо добавил.
— Ну вот. Никто и не подумает, что я пытался на кухне тебя соблазнить.
— Это был всего лишь поцелуй, — возразила Оливия, испуганно.
Теперь ей удалось говорить почти как обычно, хотя отзвуки недавнего возбуждения все еще заставляли ее нервно облизывать губы.
Его глаза-угольки стали совсем черными.
— Прошу тебя, Оливия, не пытайся меня обмануть. Сексуальное притяжение между нами нельзя не заметить. И обещаю тебе, ты не обманешься в своих ожиданиях.
Она взглянула ему прямо в глаза, и какая-то невидимая искра проскочила между ними.
— Да, — послушно кивнула она.
Он глубоко вздохнул, и тонкая рубашка натянулась на его мощной груди. Он добился своего! Она будет принадлежать ему! От этой мысли сердце его бешено забилось.
— Я тебя не тороплю, Оливия. Но вот с кофе поспеши, пожалуйста.
От его шутки ей стало поспокойнее. Но все же, когда она шла позади него в столовую, она чувствовала, что щеки у нее так и горят. Ей казалось, что все знают, чем они занимались на кухне, и смотрят на нее с любопытством.
Позднее, когда все стояли у входной двери и прощались, он ухитрился договориться о следующем визите. Как ему удалось выбрать единственный на неделе день, когда никого, решительно никого, кроме Оливии, дома не будет? Она не знала. Но он ловко договорился с отцом, что Оливия покажет ему владения и проведет его по участку.
Ночью, уже лежа в постели, она легонько касалась пальцами своих губ и представляла себе, что это он их целует. Это было наяву, и в субботу она вновь увидит его! Она еще долго лежала, мечтательно глядя в потолок и представляя себе, как они увидятся в субботу. Со стыдом она призналась себе, что мысли ее довольно откровенны.
А он, прикрыв глаза, всю дорогу размышлял о будущем. Машину вела Тереза, и не беспокоила патрона разговорами. Наконец, он сказал:
— Завтра же пошли Лулу цветы и какое-нибудь украшение. Не из дешевых, разумеется. И приложи записку. Я прекращаю с ней отношения. Адрес ты знаешь.
Он принял решение. Он женится на Оливии Ковердейл, и теперь ему предстоит порвать все связи с бурным прошлым.
— Я так и сделаю, — кивнула Тереза.
Наконец, пришла суббота. Оливия, которая уже давно крутилась у входной двери, бросилась отпирать, едва услышала звонок. Он стоял перед ней, герой ее мечтаний. На нем была простая клетчатая рубашка, а голубые джинсы облегали длинные мускулистые ноги. В одной руке он держал саквояж, значит, останется на ночь. Оливия судорожно вздохнула.
Он опустил саквояж и схватил ее в объятия. Как она ждала этого поцелуя! Голова у нее закружилась, но теперь она не испугалась, а охотно отдалась нарастающему возбуждению.
Но он вскоре отпустил ее. Из кухни послышался шум, и на пороге выросла миссис Браун. Она поздоровалась с гостем и вызвалась показать ему его комнату, хотя Оливия собиралась сделать это сама. Ей так хотелось провести наедине с ним еще несколько лишних минут!
