…Косые лучи вечернего солнца падали на письменный стол и отражались от экрана компьютера. Марион бродила по Всемирной паутине, просматривая сайты цветоводов-любителей в поисках новых сортов роз. Розарий считался гордостью тети Фелисити, да и сама Марион обожала эти цветы.
Обнаружив кое-что интересное на сайте одного американского ученого-селекционера, Марион стала сочинять ему послание. В этот момент в дверь постучали.
— Кто там? — отозвалась девушка, не отрываясь от экрана монитора. — Войдите!
Дверь кабинета открылась, и на пороге показалась миссис Мэнли, женщина лет пятидесяти, жившая в коттедже на территории поместья и помогавшая баронессе Кросби по дому.
— Мисс Марион, — позвала она девушку, — ваша тетя срочно просит вас зайти. Она в библиотеке. — Было заметно, что миссис Мэнли чем-то взволнована.
— Что-нибудь случилось? — нахмурилась Марион. — Она здорова?
— Да-да, — поспешила успокоить ее миссис Мэнли, — с вашей тетей все в порядке, просто ей срочно нужно с вами поговорить.
Марион, сохранив адрес нужного ей сайта, оторвалась от компьютера и поспешила в библиотеку. Баронесса Кросби восседала в глубоком кожаном кресле, стоящем перед массивным письменным столом красного дерева эпохи Георга II. Своим грозным видом она напоминала скорее средневекового рыцаря нежели благообразную пожилую леди.
— Садись, Марион, — строгим голосом приказала ей леди Кросби, показывая кивком на кресло напротив. — То, что я собираюсь тебе сказать, весьма и весьма серьезно.
«Ну вот, — с тоской подумала Марион, — речь опять пойдет о том, чтобы ускорить брак со Стивом».
— Тетя, я…
— Не перебивай меня, будь добра! — Леди Кросби сделала многозначительную паузу.
Марион нервно заерзала на кресле, подумав, что в ее тетушке явно погибла великая драматическая актриса. Хотя мисс Кросби всегда с презрением отзывалась об актерском ремесле и не любила свою невестку, мать Стива, ее всегда отличала склонность к излишней драматизации. Марион показалось, что тетя сейчас встанет во весь рост и начнет с подвыванием зачитывать монолог леди Макбет. Интересно, чем вызвана эта театральная пафосность?
— Я только что разговаривала с нашим дорогим Бернардом, — перешла наконец к делу леди Кросби. — Он только что отошел от обезболивающего и смог внятно объясниться.
— Рада это слышать, — искренне сказала Марион. — Бедняга так страдал, что просто сердце кровью обливалось.
— Мое же сердце обливается кровью совсем по иной причине, — заявила тетя. — Оказывается, сегодня по дороге в Саутленд ты останавливала машину… — Лицо леди Кросби выразило крайнюю степень неодобрения. Неужели тетя собирается отчитать ее за то, что она едва не угодила под колеса? Но ведь все обошлось, да и не такое это важное происшествие…
— У меня лопнула шина, а Бернард чувствовал себя совсем плохо. Что же мне оставалось делать? — принялась оправдываться Марион.
— Как ты могла так поступить? — возвысила голос леди Кросби.
— Тетя, я не понимаю, — опешила Марион, — чем вы так расстроены? Все поступают подобным образом, если в дороге случается поломка и нет возможности устранить ее самому. Незнакомый, но весьма любезный молодой мужчина оказал мне услугу: отвез Бернарда в больницу, а потом сменил колесо.
— Если б эту услугу оказал тебе любой другой мужчина, тогда — да! Но только не этот человек! Ты хоть знаешь, кого попросила о помощи?! — с негодованием в голосе продекламировала баронесса.
Вконец озадаченная, Марион нахмурила брови. Кто же он, этот удивительный незнакомец, из-за которого тетя вне себя?
— Представления не имею. Во всяком случае, никогда его раньше не видела. У него шикарная машина, но одет он очень скромно. Я сначала подумала, что он шофер или механик, обкатывающий машину клиента, но потом…
— Механик! — всплеснула руками леди Кросби.
— …Потом я поняла, что ошиблась. — Марион вспомнила свои ощущения, возникшие от близости незнакомца, и глубоко вздохнула. — У него такая осанка, такие манеры… В общем, он очень…
— Ты даже отдаленно не можешь себе представить масштабов и последствий своей ошибки, девочка! — воскликнула баронесса, перебивая ее. — Это ведь был граф Милфорд! Бернард его сразу узнал.
Глаза Марион округлились.
— Граф Милфорд, из рода наших заклятых врагов? — спросила она заинтригованно. — Тот самый?
Баронесса Кросби торжественно кивнула.
— Может быть, мне стоит извиниться перед графом за то, что я допустила такую дерзость и попросила его о помощи? Как ты думаешь? — спросила вдруг Марион тоном, в котором сквозили ехидные нотки. У нее никогда не укладывалось в голове, что можно всерьез воспринимать глупую старую историю о какой-то семейной вражде, когда на дворе двадцать первый век.
Однако тетя не приняла ее иронию. Похоже, Фелисити была решительно настроена враждовать и далее.
— Я нахожу твой легкомысленный тон совершенно неуместным, Марион, ибо не считаю, что трагедия, произошедшая с нашими предками, подходящий предмет для насмешек.
Марион постаралась придать лицу покаянное выражение. Впрочем, это плохо у нее получилось.
— Извини, тетя, я и не думала смеяться над нашими предками, просто это такая давняя, поросшая мхом история… Не пора ли предать ее забвению? И кстати, кто кого тогда убил на дуэли? Кажется, все произошло из-за женщины? И, если я правильно помню, именно наш предок первым затеял ссору? — не сдавалась Марион. Отчего-то в ее душе все восставало против нелепой вражды длиною в несколько веков.
Леди Кросби упрямо вздернула подбородок:
— Наш предок, мой прадед, защищал честь своей сестры, леди Летиции, красавицы, каких не видел свет. Во время своего первого лондонского сезона она привлекла внимание герцога Кентского. Ему исполнилось сорок, и он не блистал красотой, но был баснословно богат и очень влиятелен. Когда, сраженный очарованием юной леди Летиции, герцог попросил у ее отца руки дочери, тот незамедлительно согласился. Такое замужество, безусловно, считалось выгодной партией. Мнения Летиции, естественно, никто не спрашивал, но, не будучи влюбленной в герцога, она испытывала к нему определенную симпатию. А этого, без сомнения, вполне достаточно для хорошего крепкого брака.
«Да уж, — мрачно подумала Марион, — эту песенку моя тетушка поет уже много лет. По ее мнению, любовь и брак — вещи несовместные».
— Дело двигалось к свадьбе, — продолжала вещать баронесса, — и вдруг, приехав на лето в поместье, Летиция встретила молодого красавца военного, сына графа Милфорда. Летиция безоглядно влюбилась в молодого человека и отдалась ему. Через некоторое время она узнала, что беременна, и рассказала об этом своему любовнику. Тот предложил ей бежать с ним в Гретна-Грин и там тайно обвенчаться. Летиция была напугана ситуацией и не знала, как поступить. С одной стороны, она любила Чарлза — так его звали, но с другой — понимала, что отец никогда не простит ей позора, который она навлекла на благородное семейство Кросби. Причем у Чарлза не имелось ничего, кроме жалкой годовой ренты, на которую было невозможно содержать семью. Растерянная Летиция обратилась к своему старшему брату Говарду, призналась ему во всем и попросила совета. Взбешенный Говард вызвал Чарлза на дуэль и убил его. У Летиции от горя случился выкидыш. А граф Милфорд, чтобы отомстить за сына, ворвался в особняк Кросби, выстрелил в Говарда и ранил его. Тот, к счастью, выжил… А граф Милфорд проклял весь наш род до седьмого колена, чтобы ни одна женщина из семейства Кросби не вышла замуж. Кстати, до сих пор его проклятие сбывалось… — добавила леди Кросби с угрюмым видом.
