– Я хотел бы увидеться с вами еще раз.
Челси недоуменно свела брови, а затем расплылась в улыбке.
– Так это же отлично!
Мужчина вытащил из кармана маленький блокнот и ручку.
– Вы меня не совсем правильно поняли, – помотала головой Челси. – Я сказала так потому, что вы спросили у меня номер телефона.
– Так почему бы вам мне его не дать?
Мужчина явно недоумевал.
– Куча причин, – подавив вздох облегчения – конечно, не разочарования! – ответила она, когда рядом с тротуаром остановилось такси. – Одна из которых заключается в обещании не ходить на свидания, которое дали я и мои соседи по квартире. Ну и конечно, эта юбка.
– Не совсем вас понимаю…
– Это долгая история. К тому же вы вряд ли поверите. Несколько минут назад я сама не верила. Конечно, это может быть просто случайность, но я почти уверена, что нет, а это значит, что нам больше не стоит встречаться. Поверьте мне.
С проворством, присущим любому ньюйоркцу, Челси скользнула в такси, как только из него вышел пассажир.
– Подождите!
Но она уже закрыла дверцу. Такси тронулось.
Челси оглянулась. Мужчина что-то торопливо записывал в блокнот. Номер такси? Зачем? Он так хочет с ней встретиться снова? Справившись с возбуждением, она сказала себе, что все дело в юбке, магия которой – и это было невероятно! – работает!
В два часа тридцать минут Зак стоял у окна в кабинете, который когда-то принадлежал его отцу, и смотрел на улицу. Сквозь тонированное стекло день казался пасмурным. Прозвучал гром, и на стекло упали первые капли снега с дождем.
Хорошо, что он не верит в предзнаменования, подумал Зак, раз солнце так быстро скрылось за облаками, а день стал хмурым и пасмурным. Так же быстро мрачнели лица сотрудников редакторского отдела, когда несколько минут назад он закончил собрание в конференц-зале. Он озвучил свои планы преобразования, которые был намерен воплотить в жизнь, и даже тетя Миранда не поддержала его. Зак подозревал, что настоящее собрание проходит как раз в эти минуты, потому что при выходе из конференц-зала он видел, как несколько человек обступили тетю Миранду и куда-то увели ее за собой.
Зак невесело усмехнулся. А чего он, собственно говоря, ожидал? Для всех он всего лишь младший сын Джереми Макдэниелса, свалившийся на них как снег на голову. Почему они должны тут же принять его с распростертыми объятиями? Ведь некоторые из этих людей в последний раз видели его восемнадцать лет назад, когда ему было двенадцать лет.
Ничего, он заслужит их уважение. И нет ничего удивительного в том, что сейчас он для них никто, раз уж даже сам еще не до конца поверил в то, что кабинет отца теперь принадлежит ему.
Зак подошел к креслу, но не сел в него. В глаза бросилась маленькая керамическая рождественская елка на дальнем углу стола. Первым его порывом было убрать ее оттуда – он не любил Рождество, – но тут ему на память пришел тот день, когда они с матерью принесли эту маленькую елку. Пока они ждали отца, мать разрешила ему посидеть на отцовском столе. И та золотая ручка, которую он взял, чтобы порисовать, по-прежнему стояла на том же месте…
Зак не вспоминал про гнев отца, когда тот вошел в кабинет и застал сына за рисованием, сидящим на столе, – слишком часто он вел себя не так, как подобает вести себя тому, кто носит их фамилию. Повзрослев, Зак привык к отцовским вспышкам. А в памяти осталось только заплаканное лицо матери, чьи слезы вызвала отцовская отповедь. Затем, только Зак и она, пошли в парк, где он покатался на скейтборде. Это было его последнее воспоминание о маме…
Вообще Зак редко позволял себе вспоминать мать, а сегодня это произошло уже дважды. В первый раз, когда та незнакомка из ресторана садилась в такси. Именно в этот момент он вспомнил машину «скорой помощи», которая отвезла его мать в госпиталь, а он, беспомощный, стоял на тротуаре.
Но сейчас он не был беспомощен. У него есть номер такси и адрес ресторана, где работают ее приятели.
Что-то уж очень много он думает об этой женщине, решил Зак. Ему сейчас не об этом нужно волноваться. Но ведь из-за этой незнакомой женщины он едва не выступил зачинщиком драки прямо в ресторане! А когда тетя Миранда спросила у него, что это на него нашло, Зак так и не сумел ей ничего объяснить, потому что и сам не знал. Такая импульсивность совсем не в его характере. Он ведь гордится своим умением сначала все взвесить, а уж потом – действовать. А ведь он еще пригласил ее пообедать! Вот уж действительно загадка…
– Ну, совсем в себя ушел!
Зак вскинул голову и увидел свою тетю.
– Я стучать устала и потому вошла, – пояснила она, изучая его внимательным взглядом. – Ты в порядке?
Зак улыбнулся.
– Этот вопрос должен задать я. Не на меня же коршуном налетели после собрания!
– Все расстроены, – сообщила Миранда. – Люди всегда так реагируют, когда грядут перемены.
– И ты тоже?
– С чего ты взял?
– Я наблюдал за тобой.
– У меня ноги заболели. – Она опустилась в кресло. – Нужно было взять такси, а не идти пешком в этих туфлях.
– Не уклоняйся от ответа. Ты была расстроена.
Миранда подняла брови.
– Что, опять допрос? Сначала твои сотрудники, теперь ты.
– Ответь мне.
– И подумать только, что это я сама настояла, чтобы ты закончил юридический!
Зак молча ждал. Она вздохнула.
– Я не была расстроена. Удивлена.
– Ты не считаешь, что я поступаю опрометчиво, решившись изменить тематику журнала?
– Не считаю. Как раз наоборот. Если это удастся – продажи возрастут.
– Тогда почему у меня такое чувство, что ты чего-то не договариваешь?
– Ничего подобного, – возразила Миранда. – Просто твоему отцу это пришлось бы не по душе.
– Меня интересует твое мнение.
– А я сказала тебе об этом в ресторане. За последние два года журнал утратил свои лидирующие позиции. Это началось, когда еще был жив твой отец. Нужны перемены, и в этом я с тобой полностью согласна.
– Но?.. – проницательно спросил Зак.
– Нет никаких «но». Я просто немного волнуюсь, что Билл Андерсон уйдет. Если он уйдет, как бы другие за ним не потянулись.
– Кто «другие»?
– Ну, Хэл Дэвидсон, например. Или Карлтон Бушнелл. Они ведь его друзья и уйдут, чтобы только поддержать его, а другую работу они найдут быстро, несмотря на возраст.
Зак кивнул – в том, чтобы потерять высокопрофессиональных сотрудников, работающих в журнале не один десяток лет, приятного мало.
– Как насчет Эсме Синклер?
Высокая пожилая женщина с седыми волосами, собранными в тугой узел, была всегда модно одета, но у Зака она всегда ассоциировалась с суровой и непреклонной к ученикам директрисой частной школы, где он когда-то учился.
