Лизбет пожала плечами. Никто из съемочной группы не догадывался, что они знакомы с Джафом давно, и она не собиралась им об этом рассказывать.
— А что такого особенного в Джафаре аль-Хамзехе?
Тина взглянула на нее:
— Ты же знаешь, что он — один из советников и близких друзей принца Карима.
— Да, знаю.
— Так же, как и его брат Гази. В этом смысле он знаменит примерно как рок-звезда, если не учитывать политику. Рашид — один из их компании — рассказывал мне, что они дружат с юности и теперь составляют кабинет принца. Их влияние очень значительно и в стране, и за ее пределами.
Лизбет отчаянно захотелось заткнуть трещотку, но она промолчала.
— А еще он богат, Лизбет, ужасающе богат. Его отец умер и, говорят, оставил немалое наследство. Потрясающе! Он буквально купается в деньгах, проигрывает в рулетку за один вечер полмиллиона — и как с гуся вода! Если ты поведешь себя правильно, то обеспечишь себе безбедную старость.
Наконец она замолчала. Лизбет внимательно изучала свое отражение в зеркале. Тина нахмурилась. С этой помадой на губах Лизбет выглядела как вампир.
— И помимо прочего, он безумно сексуален. Только вспомни, как он мчался за тобой по берегу! Дух захватывает. Мы чуть было все в обморок не попадали. А потом схватил тебя прямо на лету. Клянусь, у меня чуть сердце не выскочило из груди. А что он говорил, когда вез тебя в седле?
— Ничего особенного. — Лизбет бросила помаду в корзиночку и еще раз взглянула в зеркало. — Кажется, он и не собирается извиняться за этот акробатический трюк.
Тина с недоумением уставилась на Лизбет и подняла брови.
— Вот бы так со мной! — воскликнула она. — А ты знаешь, что Джафар участвовал в Олимпийских играх в 1996 году и их команда получила золото? А в своей буйной юности, учась в Штатах, он проводил каникулы в цирках, или на родео, или где-то еще в этом роде.
Лизбет все отлично знала, но не собиралась делиться этим ни с кем.
— Родео для него самое подходящее место. Странно даже, почему он ушел из этого спорта, — презрительно фыркнула она. Затем поднялась и повертелась перед зеркалом. На ней была просторная туника, доходящая до колен.
— Должно быть, ты шутишь, — пробормотала костюмерша. — Этот мужчина удивительно сексуален. Он напоминает мне старых французских актеров — Бельмондо, Делона.
— Ты ничего не понимаешь, — раздраженно пробурчала Лизбет.
Она набросила легкий жакет и потянулась за сумочкой. Болтовня костюмерши нервировала ее. И зачем она только согласилась поужинать с ним? Хотя он все равно так или иначе добился бы своего.
А может… ей все же хочется увидеть его еще раз?
— Прости, конечно, — тут же извинилась Тина, сообразив, что лезет не в свои дела.
Лизбет пристально смотрела на свое отражение. Кожаные сандалии были под стать сумочке и отлично сочетались с туникой. Она тщательно подбирала наряд. Он должен был быть простым и элегантным. Ни намека на чувственность или сексуальность. Из украшений — серьги квадратной формы, золотая цепочка и небольшое кольцо с жемчугом.
— Выглядишь сказочно! — ворковала Тина, очень надеясь, что комплиментом не испортит настроение актрисы.
Лизбет еще раз холодно осмотрела себя в зеркало и осталась довольна…
В самом начале их отношений она поддалась страсти. То была всепоглощающая, мучительная, сводящая с ума обоих страсть. Такого ей еще не доводилось испытывать. Иногда она ощущала себя пьяной без вина. Иногда ей казалось, что Джаф полностью владеет ее сердцем. Достаточно было одного его слова, взгляда — и она могла упасть ему в ноги.
Вот это и напугало Лизбет. Не просто любовь, а власть над женщиной. У нее было достаточно оснований бояться этого.
Страхи уходили корнями в прошлое Лизбет, в прошлое их семьи. Джиллиан Рейн поступила в театральную школу и собиралась уехать в Лондон и начать новую жизнь. Ее возлюбленный, Эдвард Макартур, уже работал в угольных шахтах, как и каждый мужчина в деревеньке. Он заставил мать отказаться от карьеры актрисы и воспитывать детей в маленькой шахтерской деревеньке в Уэльсе, где они жили.
Легенда о рухнувших мечтах матери с детства была известна Лизбет. Джиллиан часто рассказывала детям, как отец уговорил ее остаться здесь ради их любви и выйти за него замуж. А потом она обнаружила, что беременна… Никогда не предавайте свои мечты, молила мать.
Повзрослев, Лизбет взяла девичью фамилию матери, Рейн, и решила стать актрисой. И уж она-то точно не предаст свою мечту. Ничто и никто ей не помешает. Она всегда полностью отдавала себя работе, запомнив на всю жизнь, что нельзя полагаться на кого-то. Пусть даже это и твой муж. Так случилось с ее мамой. Пришло время, когда шахта разорилась, ее отец запил и пошел по миру. Это было тяжелым уроком. Лизбет хорошо его выучила.
Так что понятно, почему история с Джафом насторожила ее. Она желала остаться независимой. Нет, замужество — точно не для нее. Тем временем Джафар настойчиво ухаживал за ней. Даже подарил на день рождения роскошный подарок — колье с рубинами и бриллиантами. Лизбет было неудобно надевать его, таким дорогим оно было.
На свадьбе Анны и Гази она твердо решила, что надо поставить все точки над «i» в их с Джафаром отношениях…
Выйдя из трейлера, Лизбет тут же увидела позолоченный лимузин. Водитель в просторной футболке протирал лобовое стекло. Лимузин между тем был без единого пятнышка. Так и сверкал.
Значит, это все же правда? Сначала Лизбет не поверила прессе. Да, не так уж и хорошо она знает Джафара.
Казалось, вся съемочная группа высыпала поглазеть на эту диковинку. Лизбет нахмурилась и мотнула головой. Кажется, их заинтересовал не только автомобиль, но также и свидание актрисы с Джафаром.
Что же, пусть наслаждаются зрелищем.
Масуд стоял около своего трейлера и разговаривал с Джафаром. Тот был в традиционной арабской одежде. Прежде она видела Джафара аль-Хамзеха исключительно в европейских деловых костюмах.
Словно бы почувствовав на себе ее взгляд, Джаф резко развернулся.
Он смотрел на Лизбет молча, не шевелясь, наблюдая, как она приближается. Ее волосы были забраны в узел на затылке, обнажая красивый изгиб шеи, изящные мочки ушей, в которых сверкали золотые серьги. Шелковая туника подчеркивала каждое движение и одновременно скрывала соблазнительные изгибы.
Под его пристальным взглядом Лизбет чуть было не споткнулась. Ей даже пришлось остановиться, чтобы прийти в себя. Джаф сделал шаг ей навстречу. Они оба пошли к машине.
Лизбет заметила, что на капоте вместо элегантной эмблемы «роллс-ройса» красовалась статуэтка обнаженной женщины, тоже из золота. Груди так и сверкали на солнце.
— А еще говорят, что у арабов нет вкуса, — заметила она и заглянула внутрь. — Сколько всяких рычажков и кнопочек. Зачем они?
