Иден знала, что Гарет имеет в виду женщин. Женщин всех городов мира, охотившихся за его вниманием и дорогими подарками, но не любовью.
Машина въехала на аллею под арку раскидистых деревьев, сделала еще один поворот — и они оказались перед замком Тюдоров.
Бельвью, казалось, дремал под теплым апрельским солнцем, стекла окон сверкали сквозь золотистые ветви вяза. Облако цветущей глицинии расползлось по стенам, словно стараясь ухватиться за край покрытой соломой высокой крыши.
— По-моему, эта солома напоминает ему об африканских саваннах. — Гарет нежно улыбнулся. — У его дома в Африке была соломенная крыша и огромная веранда, облицованная розовым камнем. Этот домик поменьше, но в нем есть свое очарование. Не правда ли?
Иден не могла подобрать слов, чтобы описать свое восхищение от Бельвью. Особняк, гармонично вписывавшийся в ландшафт, был настоящей отдушиной для вечно занятого человека, местом, где можно было отдохнуть от забот большого бизнеса.
Лейф уехал в Лондон по делам, и Гарет взял на себя обязанности радушного хозяина. Он провел Иден по искусно меблированным комнатам, драпированным шелком и коврами. Комнаты скорее успокаивали, нежели поражали роскошью, и только по редким деталям можно было составить представление о богатстве владельца особняка.
Они выпили чаю в музыкальной студии, потом Иден, сидя на низком широком подоконнике, слушала последнее произведение Гарета. Он играл, легко касаясь клавиш, Иден рассеянно устремила взгляд вдоль зеленых холмов с пасущимися на них овцами и маленькими ягнятами. Сгущались сумерки, небо постепенно изменило цвет, став свинцово-розовым.
Музыка внезапно прекратилась, и волшебство мгновения растаяло.
— Ну как, Иден? — тихо спросил Гарет.
Она отвела взгляд от окна и с чуть слышным вздохом повернулась к пианисту:
— Как ты это назвал?
— «Лесная нимфа». — Гарет улыбнулся и откинул прядь волос со лба. — Ты была моим вдохновением.
У Иден перехватило дыхание. С радостным смехом она подбежала к Гарету и обняла его.
— Мне очень понравилось! И я счастлива, что вдохновила тебя написать такую прекрасную музыку.
— Я заслужил нечто большее, чем объятия, тебе так не кажется? — Он застенчиво улыбнулся, в его глазах была просьба. И вдруг Гарет потянул Иден за руки и усадил рядом с собой, не позволяя ей встать.
— Похоже, я — пленница, пока тебя не поцелую? — Иден поцеловала Гарета в щеку, его объятия стали крепче, и в этот миг дверь открылась и высокая фигура вошла в комнату. Двое сидели, прижавшись друг к другу, освещенные пурпурным светом заходящего солнца.
— Мистер Шеридан! — Иден вскочила.
— Хэлло, Лейф! — Гарет подошел к лампе и включил свет. — Я думал, ты собираешься остаться в Лондоне до вторника.
— Я вернулся за кое-какими документами, они нам завтра понадобятся на заседании. Ночью я уезжаю обратно.
— Одна мысль о твоем трудолюбии восхищает меня. — Гарет усмехнулся. — Лейф, просто чудо, что ты еще не раскололся на части.
— О, я слишком крепок для этого. — Взгляд Лейфа скользнул по белой блузке Иден, вишневой юбке и остановился на щеках, ярко-розовых от смущения. — Как тебе Бельвью, прекрасная фея?
— Очаровательный дом, — произнесла Иден сдержанно.
— Она скрывает правду, Лейф, — рассмеялся Гарет. — Иден просто влюбилась в особняк. Ее глаза блестели как водная гладь в солнечный день, когда я ей здесь все показывал.
Лейф сверкнул глазами и улыбнулся:
— Я подумываю о вечеринке около бассейна в узком кругу друзей, когда рабочие уедут. И Гейл понравится идея заняться ее подготовкой. Скажи, Иден, ты любишь вечеринки?
— Вечеринки, которые устраивает Гейл, всегда удаются. — Она облокотилась на черную крышку рояля, блузка и юбка подчеркивали стройное тело девушки. Лейф был выше ее больше чем на фут, и, как всегда, Иден снова почувствовала исходящую от него волну жизненной энергии. Внезапно ей захотелось окунуться в нее…
Лейф предложил Иден остаться на ужин, если, конечно, тетя не ждала ее возвращения. А он мог бы подбросить ее до дому по пути в Лондон.
— Да, останься на ужин с парочкой одиноких холостяков, — тихо добавил Гарет.
Сумерки накинули серебристо-серый покров на Бельвью. Иден поняла, что околдована этим затерянным в холмах замком времен Тюдоров. Она с улыбкой приняла приглашение, и они все вместе спустились вниз.
Ужин подали в освещенной свечами старинной столовой. Затем Лейф предложил выпить кофе в гостиной. Огненно-красные шторы были плотно задернуты, крохотные голубые искры плясали над догоравшими в камине поленьями. Иден расслабленно откинулась на спинку кресла, и ей показалось, что она чуть не утонула в нем. Слуга принес кофе и начал раздавать чашки по кругу, потом поклонился и бесшумно удалился. Иден, размешивая сахар серебряной ложкой, пыталась представить, как часто Лейф в мыслях обращается к детству в Ирландии.
Она следила, как он разливал ликер в бокалы на высокой ножке, и вспоминала, что дядя Гарри рассказывал об азартной жилке в характере финансового волшебника. Иден нашла, что в этом его широком ирландском лице есть тень безрассудства, резко контрастирующая с уверенностью и жесткостью его скул и горбинки носа. Эта черта читалась и по его губам… дерзким и смелым губам, от которых Иден не могла отвести взгляд, пока Лейф подавал ей бокал с ликером.
— Спасибо, мистер Шеридан, — едва выговорила она.
— Слишком робеешь, чтобы называть меня просто Лейф? — спросил он с усмешкой. — Мы ведь теперь друзья?
— Хорошо… Лейф.
— Вот так намного дружелюбнее! — Он улыбнулся, и, привычно дернув за остро отглаженные стрелочки брюк, уселся в кресло, и опустил голову на красный бархат спинки. — Когда бассейн будет готов, ты приедешь сюда на уик-энд и опробуешь его с Гаретом. Я также собираюсь построить теннисный корт. Ты ведь не принадлежишь к членам Спортивного клуба, как Гейл?
— И к Драматическому обществу — тоже. — Иден улыбнулась. — Я, по сути, — одиночка.
— Хм… — Лейф бросил задумчивый взгляд на Гарета и попросил его сыграть напоследок, чтобы он мог в хорошем настроении отправиться в Лондон.
Гарет сел за рояль на скамейку красного дерева, и по гостиной поплыла мелодия «Лесной нимфы».
Полуприкрыв веки, окаймленные густыми ресницами, Иден наблюдала за Лейфом, сидящим напротив. Он курил сигару и, расслабившись, слушал волшебную музыку, струившуюся из-под изящных пальцев Гарета. Когда тот перестал играть, Лейф довольно кивнул, будто доказав самому себе, что вклад в юное дарование не пропал зря.
— Мне нравится этот отрывок, — сказал он своему протеже. — Как ты его назвал?
Гарет ответил, и Иден почувствовала взгляд Лейфа на своих поджатых ногах, а затем на веснушчатом лице. Лейф с улыбкой поднялся и сказал, что им пора отправляться. Он подал ей руку, Иден оперлась на нее и встала с кресла с грацией маленькой кошечки. От ликера и прекрасной музыки у нее кружилась голова.
