Забыв о вечернем платье, она стояла на лестнице, пытаясь придумать, как ей исполнить приказание графа, не оказавшись при этом в неловком положении. Может быть, капитан Грегори уже ушел от леди Гвендолин?
Стараясь протянуть время, Мари поднялась по роскошной лестнице, ведущей в апартаменты графини, медленно прошла по коридору и остановилась у дверей. Пожалуй, еще слишком рано… Она приникла ухом к створке двери, пытаясь понять, что происходит внутри.
Внезапно дверь открылась, и Мари оказалась в крепких мужских объятиях.
– Ага! И кто это у нас тут? Лесная колдунья? Озорной бесенок?
Жадные руки шарили по ее телу.
Мари боролась изо всех сил, пытаясь вырваться. Наконец она выпрямилась, поправила чепец и ринулась мимо капитана Грегори в спальню, где ее встретил гневный взгляд леди Гвендолин Пенскотт, которая, сидя на кровати, пыталась натянуть одеяло на обнаженные плечи и грудь.
– Что это значит, Мари? Вы за мной шпионите?
– Прошу прощения, мадам, я лишь хотела услышать, проснулись вы или еще нет. Это правда.
– Я ей верю, Гвендолин. Зачем этой милашке врать? Хотя… я всегда готов посочувствовать красотке с быстрым язычком. – Капитан Грегори засмеялся, наслаждаясь скрытым смыслом своих слов.
Мари покраснела до ушей, попятилась от кровати и снова оказалась в объятиях капитана, который не преминул шлепнуть ее по заду.
– Идите-идите, бессовестный! – приказала Гвендолин. – И заберите свою одежду. Боюсь, сегодня у нас с вами могут быть неприятности.
Мужчина галантно поклонился и взял со спинки стула висевший там мундир.
– Капитан Грегори, – робко окликнула его Мари.
– Да, девочка, что такое?
– Лорд Пенскотт… то есть я хочу сказать… господин граф…
– Ну же, выкладывай!
– Он пригласил вас на чашку чая в сад и приказал мне передать вам это в случае, если… если я вас увижу. – Отчего-то в этот момент Мари почувствовала, что ей хочется только одного – поскорее покончить со всем этим.
Моряк быстро взглянул на Гвендолин. На короткое мгновение в глазах его промелькнуло сомнение, однако он тут же взял себя в руки и, поклонившись, вышел.
Когда Мари, подойдя к окну, подняла шторы и солнечный свет заиграл на паркетном полу, Гвендолин вздохнула и отпустила одеяло; оно упало к ее ногам, и теперь графиня стояла обнаженная, нежась в проникавших через окно солнечных лучах. Подняв руки, она потянулась и широко зевнула. Когда-то леди Гвендолин слыла потрясающей красавицей, однако после двух замужеств и рождения семерых детей красота ее несколько поблекла. И все-таки даже сейчас, в тридцать один год, она все еще привлекала мужчин. Тело Гвендолин таило обещание чувственных восторгов, а ее пышная грудь, казалось, истосковалась по ласке. Чуть полноватая талия графини плавно переходила в низкие округлые бедра – вместилище многих и многих завоеваний. У нее впереди оставалось еще года три, от силы четыре, прежде чем время скажется на ее внешности. Неудивительно, что она тянулась к молодым любовникам: так ей легче было сохранить иллюзию собственной молодости. А может быть, это и не иллюзия, а реальность, подумала Мари, вспомнив длинный список тех, кто допускался в спальню миледи.
Гвендолин, по-видимому, неправильно истолковала ее пристальный взгляд.
– Ну-ну, девочка, не надо смотреть на меня так. Капитан – восхитительный мужчина, хотя, боюсь, после встречи с моим мужем он может кое-что потерять из своего очарования. Кстати, как он выглядел?
– О, мадам, он и в самом деле очень мил…
– Да не Джеймс, глупенькая! Мой муж.
– Но я не умею читать мысли.
– Это не ответ, могли бы придумать что-нибудь получше.
– Он очень рассержен, мадам, хотя и пытается это скрыть.
– Боже, кто бы мог подумать, что мой дорогой граф захочет лишить меня моих маленьких радостей!
– В конце концов, он ваш муж, мадам…
– Не глупите, Мари, иначе станете похожи на вечно недовольную гусыню. Не хватало еще, чтобы меня начали осуждать слуги!
– Да что вы, мадам. Я просто…
Внезапно Гвендолин весело рассмеялась и обняла девушку.
– Вы действительно глупенькая наивная гусыня, да к тому же, наверное, еще и мечтательница. За это я вас и люблю. Знаете что? Забудем о мужьях и любовниках. Прежде всего нам надо решить, что я надену. Сегодня день не очень значительный, но вот завтра… Вы должны помочь мне выбрать туалет. Что-нибудь бросающееся в глаза. Боюсь, что Грегори вскоре предстоит перейти в разряд бывших и мне понадобится замена.
Мари принялась причесывать графиню, в то время как та продолжала болтать:
– Скажите мне, милочка, кого бы выбрали вы? Вот, например, молодой Хэнсон. Правда, он совсем еще мальчик, но, как говорят, этот жеребчик хорошо подкован. А может быть, лучше его отец – чем старше, тем больше опыта. Так кого же все-таки?
– Не знаю, мадам, – пробормотала Мари только для того, чтобы хоть что-нибудь сказать.
– Говорят, последняя связь сэра Хэролда – Эмили Трипанни. – Графиня громко фыркнула. – Ей что ни засунь в одно место, она и не заметит. Я, может, не такая упругая, как вы, молодые, но по крайней мере…
Щетка замерла в руке Мари. Медленно обернувшись, Гвендолин внимательно посмотрела ей в глаза; она еле сдерживала смех:
– Чтоб я пропала! Ты смущена, девочка! Так, значит, это правда – ты еще не знавала мужчин?
Мари не шевелилась.
– Нет, мадам. Я пока не нашла того, кто…
Хозяйка бесцеремонно прервала:
– В таком случае я беру это на себя. Завтра вечером ты будешь в новом платье… Ну и вообще лучшего случая не придумать. Так ты согласна?
– Графиня, вы всегда так добры ко мне, но… Умоляю вас, не навязывайте мне никого. Пока я предпочитаю спать одна.
– Неужели? Но почему, скажи на милость?
– Прошу вас, леди Пенскотт, позвольте мне идти своей дорогой. – Мари улыбнулась извиняющейся улыбкой. – Видите ли, я привыкла думать, что это должно происходить по любви.
– По любви? Хорошо, значит, будет по любви.
– Да нет, не то… Вот отец говорил мне…
– Отец? А, эти престарелые мужчины всегда что-нибудь говорят, и если бы все их слушали, племя людей давно бы вымерло. Кроме плотской страсти, ничего другого нет, девочка, поверь.
– А мне хочется верить, что есть, мадам.
Леди Гвендолин недовольно покачала головой:
– Ну ладно, поговорим об этом как-нибудь потом. А сейчас я должна наконец закончить свой туалет – у нас сегодня слишком много дел.
Мари снова принялась за прическу графини, и, пока длилось молчание, воображение унесло ее далеко от Пенскотт-Холла и интрижек леди Гвендолин.
