Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
— Можете спросить… вы ведь из-за Алинки пришли, правда?
Федор опешил. Такого удара ему еще не наносили. Он испытывал ощущения человека, которому изо всей силы врезали по лбу, причем вполне неожиданно, в мирной спокойной обстановке, где ничего не предвещало нападения.
Полина с любопытством смотрела на него, и он видел, что она сдерживается, чтобы не улыбнуться.
— Как вы догадались?
— Вы не относитесь к типу мужчин, которые ходят в косметические кабинеты. Да вам и незачем. Вы уверены в себе, знаете себе цену, вам это не нужно. Вы не задали ни одного вопроса насчет того, что сказала вам Галочка. Она всем говорит слова из нашего буклета. И все потом задают вопросы, а вы нет. Вам это не интересно. И вы не знали, чего хотите, а серьезный клиент твердо знает, он подготовился, почитал. И я подумала, что вы пришли не ради массажа. Кроме того… знаете, со мной уже три раза беседовали, спрашивали про Алину, и с другими девочками тоже, мы тут все уже настороже… А вы кто?
— Вы меня побили, Полина. Не ожидал такого аналитического подхода к моей скромной особе, вы прямо психолог. Я работал когда-то в милиции, сейчас преподаю философию в педагогическом. По старой памяти интересуюсь следствием. У меня там друзья. Мнения у нас часто расходятся, и тогда я на свой страх и риск начинаю частное расследование. Так что вы имеете полное право мне не отвечать. Меня зовут Федор, кстати. Федор Алексеев.
— Вот и познакомились, — сказала она. — Меня зовут Полина. Что же вас интересует?
Они рассмеялись.
— Все. Меня интересует все, — ответил Федор. — Что за человек ваша Алина, как вы провели пятнадцатое июля, история отношений Алины и Зинченко, а также какой он человек. Хотите кушать? Вы отказались поужинать, не передумали?
Полина рассмеялась.
— Передумала! Я не хотела, понимаете… — Она замялась.
— Пристают? — спросил Федор.
— Еще как! Но у нас с этим строго. Да и мне, если честно… Знаете, человека сразу видно, правда? Вы, как я понимаю, пришли к нам по делу и вряд ли придете еще. Знаете, какие к нам ходят мужчины? — Она, улыбаясь, смотрела на Федора.
Он рассмеялся и сказал:
— Могу себе представить. Или нетрадиционной ориентации, или самовлюбленные… нарциссы.
— Примерно так. Добавьте, с деньгами. Процедуры у нас дорогие, сами видели. Ну, кроме того, конечно, те, кто… как бы это сказать… — Она снова рассмеялась. — Алинка называла их «торговцы мордой». Артисты, политики, дикторы телевидения… Но вы не говорите никому, ладно? Мы клиентов обсуждаем только между собой.
Федор кивнул. Он украдкой рассматривал девушку — кидал косяки, сказал бы Коля Астахов, — чувствуя, что она нравится ему все больше. Неглупа, внимательна, откровенна, ни капли неуместного кокетства и умение держать дистанцию. А как красиво она его раскусила! Кроме того, чувство юмора. Плюс красивые серые глаза и очень белая кожа («Интересно, от природы или результат косметических уловок?» — мелькнула у него мысль, и еще он подумал, что теперь представляет, что они с собой проделывают). На носу Полины Федор рассмотрел несколько веснушек, а когда она улыбалась, на правой щеке появлялась ямочка.
— Знаете, у них тут есть жаркое в горшочках, обалденно вкусно! — сказала Полина. — Мы тут часто ужинаем с Алиной. Павлик работает по вечерам или ночью… — Она осеклась и посмотрела на Федора. Улыбка сползла с ее лица.
— Полина, постарайтесь вспомнить последний день… пятнадцатое июля. Где вы были, кого встречали, возможно, Алине кто-то звонил. Давайте пройдемся по каждой минуте, просеем каждое слово… — Федор запнулся. — Вы давно знакомы с Алиной?
— Мы росли вместе. Нас так и называли — Алинки-Полинки, а еще ягоды-малинки. Мы из Крыма, из маленького городка. Тут у мамы подруга, тетя Слава, она и позвала меня, а приехали мы вместе пять лет назад. Она врач-косметолог, ну и определила нас… сказала, работа чистая и денежная. Устроила на курсы, потом помогла с работой. Знаете, Федор, я ведь хотела уехать домой, но Алина попросила остаться на свадьбу, я у них свидетельница. Страшно соскучилась по солнцу, морю, по семье… и вообще. Там родители, братья, племянники, целый клан. Мама говорит, возвращайся, открыли два санатория, стало полегче с работой, я уже замолвила словечко — тебя возьмут! И так меня домой потянуло, ходила сама не своя. Но Алина попросила… Федор, что с ней? — Полина смотрела на него тревожными глазами. — К нам ходят, всех расспрашивают, сами ничего не говорят…
— Не знаю, Полина. Никто не знает. Они ищут, я вот тоже пытаюсь по мере сил.
— Павлик сам не свой, выпытывал у меня, с кем она встречается. Знаете, у него сразу мысли об измене, работа тяжелая, он все время в разъездах, часто не бывает дома. Я его успокаиваю, а сама все время думаю — где Алина? Что случилось? Жива ли?.. Уже десять дней… одиннадцать. Дикость, нелепость! И ни звонка, ничего! В полиции думали, Алинка уехала домой, выясняли, но ее там нет, и теперь ее сестра звонит мне каждый день, спрашивает. Родители у них умерли — отец плавал, погиб на Дальнем Востоке во время шторма, у мамы — сердце… Одна сестра осталась. Я уже не знаю, что и говорить. У меня в голове не укладывается — вот так исчезнуть без следа, причем, если бы какие-то враги, ревность, брошенный парень… или ввязалась куда-нибудь… бандиты, но ведь не было ничего! Все на глазах, работаем вместе, она целый день на виду…
— Как вы провели пятнадцатое июля?
— Это был выходной, решили пробежаться по лавкам, выпили вина для «разгону крови», как сказала Алинка, часа три бродили по «Мегацентру», мерили все подряд, смеялись, настроение было приподнятое. А потом попали на выставку в Дом художника — увидели объявление, вход свободный, ну и зашли. Оказалось, персональная выставка нашей местной художницы Майи Корфу. Она там тоже была, еще журналисты и люди с телевидения. Интересная женщина эта Майя, платье шикарное, черное, почти без украшений — только колье омега, вроде плоской пластинки из белого металла — и все. Серебро или платина. Она вообще-то живет за границей, в Италии, здесь бывает наездами. Согласилась открыть выставку, а то в Италии ее знают, а дома нет. Алине очень понравились картины и то, что на вернисаже была сама «мадам Корфу», как назвал ее какой-то журналист. Алина как ребенок, понимаете? Яркая обертка, блеск, известность… Она прямо ходила следом за художницей, меня оттерли, да я и не лезла. Их даже сфотографировали вместе, Алинка надеялась увидеть себя в вечерних новостях. Я видела, как она что-то говорила мне, улыбалась.
Алина хотела купить что-нибудь, но я отговорила — цены просто бешеные, и потом, картины необычные, какой-то странный стиль, в буклете говорится: «метареализм», «символизм», «космизм». Я, наверное, старомодна, но мне, если честно, не очень понравилось, то есть кое-что ничего, но, в общем, не то.
— Почему? — спросил заинтересованный Федор.
— Понимаете, для меня картина или книга — это чувства, душа, мысли, если хотите, а тут слишком декоративно, нарочитость какая-то, несуразность, бессмысленность. Красные деревья, черные цветы, особенно меня поразила картина с руками: сложенные вместе ладони, в них земля — жирная, влажная, из нее растет дерево, выписаны каждая веточка и листик, одна половина синяя, другая — фиолетовая, а под деревом — мужчина и женщина, она в белом платье невесты, он обнаженный. С его стороны ветки дерева сломаны, с них капает что-то черное, похожее на кровь… Рассматривать интересно, но как будто тебя грубо толкнули или ударили… такое впечатление, что она бросает мне в лицо свою картину, издевается — вот вам, обыватели! — Полина помолчала, потом сказала: — Вы извините меня, Федор, я не в себе все эти дни…
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
