Рядом стоял и ждал Абрахам Чан, держа белое полотенце. Для китайца он отличался слишком высоким ростом и бесстрастием до такой степени, какую предписывает молва его расе. За те пятнадцать лет, что они знали друг друга, он мало изменился. Самой большой переменой, случившейся с ним, стал унылый черный костюм слуги и аккуратно подстриженные волосы, сменившие блестящие шелка и длинную косу члена тонга – тайной китайской преступной группировки.
Знакомый ритуал умиротворял Уильяма, пока незаметно его мысли опять не соскользнули в сон прошлой ночи. Волшебная королева появлялась и в его прежних фантазиях, и всегда представала в виде нимфы с синими глазами и волосами цвета лунных лучей. Он слегка скривился, вспомнив некоторые из своих снов, в которых необычайно храбрый и сильный паренек находил красивую даму либо в древней дубовой роще, либо на травянистом холме. События последнего сна происходили в лесу, где он поймал ее сетью, и она оказалась в его власти.
Уильям слегка улыбнулся и откинул голову назад, чтобы захватить нижнюю часть подбородка. Он ритмично тер щетину и вдруг вспомнил о том, чем закончился сон.
Она в экстазе кричала и выгибалась под ним, ритмично отвечая на его удары. Пленительные изгибы ее тела наполовину скрывались под его сетью. Голова откинулась назад, а синие глаза, от страсти ставшие почти лиловыми, широко раскрылись и стали походить на чистое индиго – такая окраска бывает у крокусов, у сумеречного неба над кромкой гор.
Виола Росс лежала под ним, содрогаясь от наслаждения.
Внезапно чьи-то пальцы сомкнулись вокруг его запястья, как железные тиски, и он встретился в зеркале взглядом с Абрахамом. У обоих глаза от потрясения широко раскрылись, увидев алую кровь, окрасившую острую бритву и бежавшую по подбородку Уильяма. Мгновение – и Уильям осторожно отвел бритву от лица так, чтобы перевести дыхание.
Абрахам отпустил его руку и начал спокойно вытирать кровь, лицо у него снова приняло бесстрастное выражение.
Если бы не быстрая реакция Абрахама, он перерезал бы себе горло.
Но Иисусе сладчайший, плотские отношения с Виолой?!
Короткими рывками Уильям стянул с себя испачканную в крови белую нижнюю рубашку. Сон о Виоле Росс, подумать только! Вряд ли можно себе представить мечту, которую труднее осуществить. Он заставил себя вернуться к реальности.
– Спасибо, ты спас мне жизнь. – Его голос в тишине прозвучал хрипло.
– Считаю за честь, сэр, заплатить хотя бы за маленькую часть того, что я вам должен. – И Абрахам низко поклонился, а Уильям кивнул, не желая начинать давнишние пререкания.
Абрахам, молчащий, но ставший более внимательным, достал чистую нижнюю рубашку. Уильям взял ее, но от предложенной накрахмаленной белой летней рубашки отказался.
– Красную фланелевую, Абрахам. Сегодня мы грузим повозки для армии.
– Прекрасный выбор, сэр.
Уильям поднял бровь, и Абрахам уточнил:
– Красный – цвет процветания, удачи и богатства в моей стране.
– Благородное чувство, Абрахам. Но я надену ее, чтобы напомнить себе о том, кто я такой на самом деле: возчик, хозяин повозок, дитя Ирландии. – И он и дальше будет держаться подальше от аристократических женщин, которые даже подолом платья не хотят коснуться бедных ирландских парней.
– Мудрый человек хорошо себя знает, – пробормотал Абрахам.
Уильям предпочел отнестись к его высказыванию как к пословице, а не как к комплименту.
Наконец он закончил одеваться, всячески стараясь не отвлекаться на праздные мысли. Подкрепившись превосходным омлетом Сары Абрахам и стремясь отвлечься трудной работой, он направился к своему грузовому депо.
Уильям шел мимо нескольких кварталов лавок, на окнах большинства из них висело предупреждение: «Ирландцы могут не обращаться». Знакомое зрелище заставило его губы слегка сжаться. Даже в глухом поселке, где большинство шахтеров ирландцы, до сих пор не любили нанимать их на работу в более солидные заведения, такие как лавки, торгующие всякой всячиной, или в банки.
Он уже подходил к депо, когда мимо него проехала повозка, в которой сидели мужчина и женщина. Мужчина поднял шляпу, приветствуя Уильяма, и Донован мгновенно насторожился. Чарли Джонс и Мэгги Уотсон сидели бок о бок, уезжая из поселка.
Почему Виола Росс не сопровождает Мэгги Уотсон, если учесть, насколько Мэгги привержена соблюдению всяческих приличий?
– Доброе утро, Джонс. Миссис Уотсон, – поздоровался с ними Уильям.
Оба кивнули в ответ, Джонс улыбнулся, а Мэгги наклонила голову.
– Доброе утро, мистер Донован, – проговорила она в своей обычной трепещущей манере.
– Я надеялся увидеть тебя, Донован, чтобы поделиться хорошей новостью, – пророкотал Джонс. – Сегодня утром Мэгги стала моей женой.
– Поздравляю, мистер и миссис Джонс. Желаю обоим удачи, – ответил Уильям. Что же здесь происходит? Для свадьбы еще очень и очень рано. И почему Виола Росс разносит стирку, а не празднует вместе с ними? – Можно узнать, кого вы взяли свидетелями, чтобы я мог поднять с ними стаканчик? Полагаю, миссис Росс?
Мэгги быстро заморгала и начала заикаться, а Джонс поспешно проговорил, избегая смотреть в глаза Уильяму:
– О нет, нет, миссис Росс ушла по какому-то делу. Мы едем с караваном преподобного Чамберза до Тусона, так что никак не могли ждать, когда она вернется. Нельзя терять время на ожидание, когда опасаешься попасться на глаза апачам.
Уильям видел, как нервничает Мэгги, и ничего не понимал. Может, причиной тому ее обычное смущение при виде ирландца или что-то другое? И почему так пусто на багажной скамье? Повозка нагружена легко, чего никак нельзя ожидать от женщины, которая является совладелицей небольшого бизнеса.
– Вам нужно помочь отправить вещи миссис Джонс в Колорадо? – спросил Уильям для пробы. – Я могу послать кого-нибудь из своих людей, чтобы он упаковал их.
– Нет, нет! – возразил Джонс, злобно глядя на него, точно амбарная кошка, которую окружили голодные собаки. – Сегодня утром мы вес продали, чтобы она могла начать жизнь заново. Корыто, стиральную доску, все. В ее хижине даже мышь не нашла бы чем поживиться.
– А что насчет вещей миссис Росс? – осведомился Уильям, который наконец-то догадался обо всем и стал холоден как лед. – Не нужно ли постеречь их, пока она не вернется?
Джонс, сидя на своем сиденье, сделал едва заметное движение, словно собрался вытащить оружие. Уильям замер, предчувствуя драку, сознавая, что может убить Джонса любым способом, прежде чем тот успеет выхватить револьвер. Мэгги, опасливо переводя взгляд с одного мужчины на другого, произнесла вразумительную фразу:
– Там ничего не осталось, мистер Донован. Все, что я смогла найти, ушло на оплату долгов мистера Уотсона. И потом, – она начала заикаться под сердитым взглядом Уильяма, – Виола столько всего продала, когда умер мистер Росс, что там почти ничего и не оставалось. Все равно она выходит замуж за мистера Леннокса, так что особого значения не имеет, есть у нее вещи или нет, вы согласны?
