5. КАНДИДАТ В НЕБОЖИТЕЛИ
Тоня бросилась в толпу и начала расспрашивать всех: не видели ли они человека с чёрной бородой?
Люди переглядывались, вспоминали, и, наконец, человек в белом шлеме и белом кожаном костюме сказал:
— Это, наверное, Евгеньев.
— Конечно, Евгеньев. Другого чернобородого у нас сегодня не было, — подтвердил другой.
— Где же он? — с волнением спросила Тоня.
— Там. Пересекает стратосферу. На пути к Звезде Кэц.
Тоня побледнела. Я подхватил её под руку и отвёл в такси.
— Мы едем в гостиницу, — сказал я.
Тоня молчала всю дорогу. Покорно опираясь на мою руку, она поднялась по лестнице. Я отвёл её в номер и усадил в кресло. Откинув голову на спинку, она сидела с закрытыми глазами. Бедная Тоня! Как остро она переживала свою неудачу. Но, по крайней мере, теперь всё кончено. Не будем же мы сидеть в городе Кэц до возвращения чернобородого из межпланетного путешествия.
Постепенно лицо Тони начало оживать. Ещё не открывая глаза, она вдруг улыбнулась.
— Чернобородый улетел на Звезду Кэц. Ну что ж, мы полетим за ним!
От этих слов я едва не свалился с кресла.
— Лететь на ракете! В чёрные бездны неба!..
Я сказал это таким трагическим тоном и с таким испугом, что Тоня рассмеялась.
— Я думала, вы более храбры и решительны, — сказала она уже серьёзно и даже несколько печально. — Впрочем, если не хотите сопровождать меня, можете отправляться в Ленинград или Армению — куда вам вздумается. Теперь я знаю фамилию чернобородого и могу обойтись без вас. А сейчас идите в свой номер и ложитесь в кровать. Вы очень плохо выглядите. Горные высоты и звёздные миры не для вас.
Да, я, действительно, чувствовал себя скверно и охотно исполнил бы приказание Тони, но моё самолюбие было задето. В тот момент я больше всего на свете хотел остаться на Земле и больше всего боялся потерять Тоню. Что окажется сильнее? Пока я колебался, за меня решил мой язык.
— Антонина Ивановна! Тоня! — сказал я. — Я особенно счастлив, что вы приглашаете меня сопровождать вас теперь, когда я вам больше не нужен для розысков чернобородого. Я лечу!
Она чуть заметно усмехнулась и протянула мне руку.
— Спасибо, Леонид Васильевич. Теперь я вам должна рассказать всё. Ведь я видела, как вас мучил Палей, которого я ищу с таким упорством. Признайтесь, вам не раз приходила в голову и такая мысль, что Палей сбежал от меня, а я, упрямая влюблённая девушка, гоняюсь за ним по миру в надежде вернуть любовь.
Я невольно покраснел.
— Но вы были настолько тактичны, что не задавали мне никаких вопросов. Ну, так знайте: Палей — мой друг и товарищ по университету. Это очень талантливый молодой учёный, изобретатель. Натура увлекающаяся, непостоянная.
Мы с ним, ещё на последнем курсе университета, начали одну научную работу, которая обещала произвести переворот в электромеханике. Работу мы поделили пополам и шли к одной цели, как рабочие, прорывающие туннель с двух сторон, чтобы встретиться в одной точке. Мы были уже у цели. Все записи вёл Палей в своей записной книжке. Неожиданно его командировали в Свердловск. Он уехал так поспешно, что не оставил мне книжку. Он всегда был рассеянным. Я писала ему в Свердловск, но не получила ответа. С тех пор он как в воду канул.
В Свердловске я узнала, что он переведён во Владивосток, но там следы теряются. Я пробовала самостоятельно продолжать работу. Увы, мне не хватало целого ряда формул и расчётов, сделанных Палеем. Когда-нибудь я подробно расскажу вам об этой работе. Она стала моею навязчивой мыслью, моим кошмаром. Она мешала мне заниматься другими работами. Бросить на полпути такую многообещающую проблему — я и сейчас не понимаю этого легкомыслия Палея. Теперь вы поймёте, почему весть о нём так взволновала меня. Вот и всё… Вы в самом деле отвратительно выглядите. Идите и ложитесь.
— А вы?
— Я тоже отдохну немного.
Но Тоня не стала отдыхать. Она отправилась в отдел кадров главного управления Кэц и там узнала, что на Звезду Кэц можно попасть, только законтрактовавшись на работу. Физики и биологи были нужны. И Тоня, недолго думая, законтрактовала себя и меня на год.
Она радостно вбежала ко мне в комнату и оживлённо начала рассказывать о своих приключениях. Затем вынула из лилового кожаного портфеля бланки, самопишущее перо и протянула мне.
— Вот ваше заявление. Подпишитесь.
— Да, но… годовой срок…
— Не беспокойтесь. Я выяснила, что управление не слишком строго придерживается этого контракта. Необычайность обстановки, условий существования, климата принята во внимание. И кто будет переносить плохо…
— Климат? Какой же там климат?
— Я имею в виду жилые помещения Кэц. Там можно устроить любой климат, с какой угодно температурой и влажностью воздуха.
— Значит, там такая же разрежённая атмосфера, как здесь, на высоте Памира?
— Да, примерно такая, — неуверенно ответила Тоня и прибавила скороговоркой: — Или немножечко меньше. В этом, пожалуй, главное препятствие для вас. Кандидаты на Звезду проходят строгий физический отбор. Те, кто легко подвергается горной болезни, бракуются.
Я, правда, очень обрадовался, узнав, что у меня ещё есть путь к почётному отступлению. Однако Тоня тотчас утешила меня:
— Но мы как-нибудь это устроим! Я слышала, там есть комната с обычным давлением атмосферы. Давление уменьшается постепенно, и приезжие быстро привыкают. Я поговорю о вас с доктором.
Мне стало не по себе, и я с отчаянием ухватился за последний довод:
— Как же с работой на Земле?
У Тони был готовый ответ.
— Нет ничего проще! Кэц — очень авторитетное учреждение, и довольно сообщить по месту работы, что вы законтрактовались, вас сейчас же отпустят. Только бы ваше здоровье позволило. Как вы себя чувствуете? — И она взяла мою руку, чтобы проверить пульс.
— Ну, когда такой доктор прикасается к руке, то невольно ответишь: «Прекрасно!»
— Тем лучше. Подписывайте скорее бумаги, и я пойду к доктору.
Так, не успев оглянуться, я был завербован в небожители…
— Слабость? Посинение кожи? Головокружение? Тошнота? — допрашивал меня доктор. — Рвоты не было?
— Нет, только сильно тошнило, когда мы бежали за автомобилем.
Доктор с минуту подумал и глубокомысленно сказал:
— У вас лёгкая степень болезни.
— Значит, можно лететь, доктор?
— Да. Думаю, можно. В ракете, правда, только десятая часть нормального атмосферного давления, но зато вы будете дышать чистым кислородом, не разбавленным на четыре пятых азотом, как в атмосфере. Этого вполне достаточно для дыхания. А на Звезде Кэц имеются внутренние камеры с нормальным давлением. Значит, вам придётся только немного потерпеть во время перелёта. Звезда находится на высоте всего в тысячу километров.
