Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
– Дайте мне посмотреть на вас, – приказала Виктория.
Некоторое время Рейберн не шевелился. А вдруг он откажется от своего предложения? Но он медленно встал и повернулся боком к камину, так, что тусклый отсвет от углей падал ему на лицо.
Герцог не был самым высоким мужчиной из тех, кого она видела, так же как самым сильным, но он заполнял собой комнату – навис над ней так, как никогда не нависал ее более высокий брат. Это произвело на Викторию впечатление. Она выпрямилась и встретила его взгляд.
Виктория полагала, что глаза у герцога такие же завораживающие, как и голос. Ярко-синие или изумрудно-зеленые, а может быть, серо-стальные. Но они оказались не то карими, не то цвета мха, и это чуть было не разочаровало Викторию. Но герцог медленно поднял бровь, с вызовом посмотрел на нее, и его глаза засверкали юмором. Тогда Виктория поняла, что невыразительный цвет – это лишь видимость, чтобы отвлечь внимание от властной силы, исходившей от каждой частички его тела.
Черты лица были четкие, словно его вырезали из камня, ни намека на аристократическую утонченность, но от этого оно не утратило своей привлекательности. Из-за загрубевшей кожи лица он выглядел старше своих лет. Она не была помечена шрамами, оставленными пороками молодости, но казалось, он простоял много лет на ветру и солнце. Массивный лоб, тяжелый подбородок.
Его внешность была, конечно, необычной, но она была еще и неотразимой, как если бы существовала некая связь между ними, от которой его малейшее движение вызывало в ее теле ответ. Он шагнул к ней, и Виктория с трудом сдержалась, чтобы не попятиться. Он остановился, она вздернула подбородок.
– Я вам нравлюсь? – спросил он.
Ласковые нотки в голосе герцога контрастировали с его грубоватой внешностью, но каким-то непостижимым образом в нем сочетались сила и изящество, властность и соблазн. Этот человек опасен, подумала Виктория.
– Вы годитесь, – бросила она. – А теперь давайте составим договор – подписанный и при свидетелях, – и неделя начнется.
Некоторое время Рейберн смотрел на нее, лицо у него было непроницаемо.
– Договор? – сказал он, наконец. – Как разумно!
Он оставил ее размышлять о том, что это значит, а сам подошел к маленькому письменному столу. Зажег свечу, достал лист бумаги и начал писать, светлое гусиное перо царапало и клевало страницу. Его голова склонилась над бумагой, немодно длинные волосы падали на воротник. Невозможно было сказать при тусклом свете, были ли они черные или просто коричневые, но Виктории вдруг показалось, что они темные как ночь. Поистине она не ведает, что творит.
Он прекратил писать с заключительным росчерком и промокнул чернила, после чего отнес свечу и договор к двери, где стояла Виктория. Освещенное снизу, лицо его казалось еще более впечатляющим. Она взяла у него бумагу, стараясь унять дрожь.
– Благодарю вас, ваша светлость. – Она прочла написанное. Язык договора был достаточно уклончивым, чтобы затуманить истинные условия сделки, но вполне ясным, чтобы нарушить договор было невозможно. – Умно, – скупо похвалила она.
Внезапно дверь в комнату распахнулась, ударив Викторию сзади и толкнув ее к Рейберну. Он подхватил ее под локоть и не дал упасть, а вошедший извинился:
– Простите меня, ваша светлость, миледи. Я отнес багаж леди в «комнату единорога», а приказание вашей светлости было передано Сайласом.
Виктория повернулась к высокому, сутулому человеку в поношенной твидовой куртке и панталонах, болтавшихся вокруг колен.
– Вы явились очень вовремя, Фейн, – сказал герцог. – Мне нужно, чтобы вы были свидетелем при заключении договора.
Фейн переводил взгляд с Виктории на Рейберна, видимо, ощутив, как накалилась атмосфера в комнате.
– Конечно, ваша светлость.
Герцог взял у Виктории договор и подвел ее к письменному столу. Он держал ее под локоть ни осторожно, ни грубо, но крепко и почти безлично. Виктория почувствовала, как в ней шевельнулось желание, горячей волной распространившееся от кончиков пальцев до шеи.
Рейберн поставил под договором свою подпись и протянул перо ей. Виктория смотрела на строки, растянувшиеся на бумаге. Когда она поставит свою подпись, пути назад уже не будет. Она подумала о прикосновении губ к губам, тела к телу... и о позоре, от которого она своим безрассудством спасет семью. Она сжала губы и быстро, чтобы не передумать, поставила под его подписью свою. Сердце билось у нее в ушах, когда она передала перо Фейну, который тоже поставил свою подпись.
– Дело сделано! – сказал Рейберн, взял бумагу и театральным жестом передал Виктории. – Фейн, проводите леди Викторию в ее комнату. – Рейберн оглядел ее с ног до головы, и от этого взгляда по спине у нее пробежала дрожь. – Вид у вас как у полуутонувшего котенка. Надеюсь увидеть вас за ужином, миледи, и в лучшей форме. А пока – всего хорошего.
С этими словами он повернулся к ней спиной, явно торжествуя победу, и Виктория подумала, не пожалеет ли о своем решении.
Следуя за слугой по темным коридорам, Виктория чувствовала, что в комнате, которую она только что покинула, было больше таинственного, чем во всем остальном гниющем доме.
Дверь со скрипом закрылась за Фейном, и Виктория окинула взглядом спальню. Ее сундук стоял посреди комнаты, но ни Дайер, ни ее чемодана видно не было.
Эту комнату не зря назвали «комнатой единорога». Старинный ковер с изображением стройных дам и скачущих единорогов занимал одну из стен от плиточного пола до тонущего в полумраке потолка. Виктория чуть ли не с тоской подумала о неоклассическом стиле Рашворта, о комнатах, похожих на шкатулки с драгоценностями, обитых дамаском, с широкими окнами. Комнаты, которые, как ей всегда казалось, держали ее в заточении, теперь представлялись воплощением простора и изящества.
Комната была темной и просторной, с одной-единственной дверью, пробитой в стене из серого известняка, и одним-единственным узким окном, а самые новые предметы обстановки стояли здесь со времен «короля-солнца». Незажженная масляная лампа на ночном столике была единственной уступкой современности.
Интересно, подумала Виктория, какое поколение управляющих Рейберна заказало синие перья для полога, и кто из женщин Рейберна вышил цветы и мифических животных на занавесях у кровати и на покрывале? Комната выглядела такой же мрачно таинственной, как и ее хозяин. Виктории стало ужасно одиноко.
Что задержало Дайер?
Время обеда еще не наступило. Ей нужно просто подождать, не важно, что она одета в неуклюжее дорожное платье и что потолки в комнате тонут в полумраке. У нее есть по крайней мере масляная лампа. Если бы ее оставили со свечой или, не дай Бог, со светильней с фитилем из ситника или с факелом, то до появления камеристки нервы у нее наверняка сдали бы.
Виктория подошла к дымному огню, мерцающему в камине, стянула с себя замшевые перчатки и протянула руки к ленивому пламени. Когда окоченевшие пальцы согрелись, она снова принялась рассматривать комнату. Она очень напоминала герцога. Холодная. Неприветливая. Странно красивая.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
