— Почему они не оставят меня в покое? Если бы не эти гадюки, я была бы совершенно счастлива здесь, с тобой, с моими подругами!
— Подруги? Дочери Ибрагим-паши покинут этот дом, чтобы пополнить гарем какого-либо вельможи или купца. В противном случае, они забудут о том, что дружили с тобой, и станут твоими врагами. И еще неизвестно, как с тобой поступит приемный отец. Он может отдать тебя в жены Мустафе. Ты желаешь этого?
Лали отчаянно замотала головой. Она хорошо знала зловредный характер Мустафы — сына Зары. Еще в детстве он любил исподтишка ущипнуть ее, а теперь при встрече шипит в лицо всякие гадости! Страшно подумать, если он и впрямь станет ее мужем…
— И самое ужасное… — Гюльхар замерла, понимая, что именно сейчас может выяснить тайные мысли Лали, — если твой приемный отец сделает тебя своей женой.
— Это невозможно! — вспыхнула девушка. Гюльхар подозрительно прищурила глаза, внимательно изучая лицо Лали.
— Ты ошибаешься, малышка. Подобное происходит весьма часто. Даже кровные родственники соединяются в браке, что уж говорить о тебе — приемной дочери.
Лали вспомнила, что уже несколько раз замечала во взгляде приемного отца что-то неприятное. Именно так он оценивал своих новых наложниц…
— Ты можешь повторить мою судьбу, — женщина грустно вздохнула и, обняв Лали, опустила голову на ее плечо. — Меня взяли в плен юной девушкой, и почти сразу же я оказалась в постели Ибрагим-паши. Через девять месяцев родила ему сына и стала третьей женой. С тех пор моя жизнь заключена в стенах этого дворца. Я живу в роскоши, которая, честно говоря, даже не снилась моим родичам, и у меня нет причин жаловаться на мою участь. Кроме одного «но». Если бы ты знала, как тяжело делить своего мужчину с другими женщинами! Покорно ждать дни, недели, месяцы, когда наступит твоя ночь любви.
— Но так живут все женщины.
— Не все. В мусульманской Гранаде, откуда я родом, многоженство не редкость. А ты родилась в Италии, где все обстоит иначе.
— Но я ничего не помню о своей прежней жизни и выросла в гареме!
— Я хорошо знаю тебя, Лали. Ты отличаешься от глупых, завистливых созданий, которыми заполнен дворец Ибрагим-паши, никогда не смиришься с тем, что станешь одной из многих в доме будущего мужа.
— Ты не можешь этого знать!
— А разве не ты, моя птичка, хотела вырваться из этих каменных стен, чтобы увидеть Айя-Софию и искупаться в море? Разве не ты мечтала отправиться вместе со мной в верхний дворец, чтобы лично услышать игру знаменитых музыкантов и посостязаться в красноречии с поэтами? Причем упрямо не желала надевать чадру. Разве не ты получала знания в то время, как остальные твои подруги часами сидели у фонтана, сплетничая и без меры поглощая сладости?.. Кто знает, кого выберет тебе в мужья приемный отец? Быть может, плешивого старика, у которого полно денег? Ты сможешь полюбить такого мужа? — Гюльхар печально покачала головой. — Лет шесть назад Ибрагим-паша отдал свою дочь Гюльчек в жены полководцу, которому исполнилось пятьдесят пять лет. Его вскоре казнили, и Гюльчек стала вдовой. Затем ее еще пару раз выдавали замуж, но один ее муж погиб в сражении, второй — умер недавно от старости. Ей всего лишь двадцать один год, а она уже трижды вдова. Тебя устроит подобная участь?
— Но почему именно так? Быть может, мой муж будет красивым и молодым?
— Вот тогда и начнется для тебя кошмар. Ты будешь задыхаться от ревности, а соперницы заставят тебя трепетать от страха при мысли, что они отравили твою еду. Даже сейчас ты не можешь быть уверена, что не в последний раз видишь солнце. Тебе мало вчерашнего покушения?
Девушка грустно вздохнула. Спорить со старшей подругой было глупо, особенно после вчерашнего «купания» в старом пруду.
— Если все так ужасно, почему ты не думала сбежать? — шепотом спросила Лали. — Разве тебе не хотелось вернуться домой? Ты ведь не любишь Ибрагим-пашу…
— Уйти отсюда я не хочу и не могу. Из-за маленького Сайда. Я не могу оставить сына. А если взять его с собой, то ничего хорошего из этого не получится. Сыну командующего османским флотом нечего делать в христианском мире. Да и меня там уже никто не ждет. Я приняла мусульманство, когда выходила замуж.
— Так что же мне делать?..
— Молись своему ангелу, чтобы защитил тебя и помог советом.
7
Лали вошла в зал и сразу же поняла, что в гареме происходит что-то странное. Обычно наложницы развлекаются довольно однообразно: устроившись на широких диванах, они наслаждаются бездельем и сладостями — халвой, рахат-лукумом, засахаренными орехами и фруктами. До позднего вечера в общем зале не смолкают непрерывная болтовня, хвастовство подарками хозяина и пересказывание недозволенностей о неверных женах и купцах-гяурах, не жалеющих денег за красавицу из гарема. Но сегодня женщины против обыкновения не ссорились, не сплетничали и вместо того, чтобы валяться на диванах, беспрестанно бродили по залу, не переставая о чем-то страстно перешептываться, и щеки их пылали от странного возбуждения. Лали не могла не заинтересоваться причиной столь странного поведения и даже не удивилась, узнав, что причина волнения — новый евнух.
Женщины гарема страдают из-за отсутствия мужской любви. И единственная их возможность утешить свое тело — воспользоваться ласками евнухов, сохранивших способность к любовным развлечениям. Во дворце, сплетенном из множества бесчисленных переходов и помещений, имеется достаточное количество потайных комнатушек. Обитательницы гарема все до одной знают о том, где они находятся, и изыскивают возможность наведываться в эти комнатки в обществе своих любимцев. Разумеется, со всеми предосторожностями, чтобы не навлечь на себя гнев господина или кизляр-аги. Но сегодня красавицы, забыв обо всем, открыто сплетничали о предполагаемых достоинствах охранника. Наложницы наперебой восторгались его телом и выражали надежду, что в любовных утехах парень окажется столь же хорош, как и его внешность.
Лали с любопытством обвела глазами огромный зал и сразу же увидела причину переполоха: незнакомый евнух рассматривал кружащихся возле него танцовщиц и, снисходительно улыбаясь, внимал перешептыванию красавиц. Неудивительно, что женщины так всполошились! Этот парень был похож на принца из арабских сказок: темные кудри до плеч, оливковый цвет лица, удивительно светлые серые глаза, обрамленные густыми темными ресницами, точеный нос с легкой горбинкой и губы девичьей красоты. Если бы не высокий рост и широкие плечи, он вполне мог сойти за пери, спустившуюся с небес.
Неожиданно Лали сообразила, что знает этого мужчину. Глаза… эти светлые глаза снились ей каждую ночь… А вчера возникли перед ней наяву — у пруда.
«Следует поблагодарить его за помощь», — подумала девушка, но тут же растерянно замерла, заметив пристальный взор, пронизывающий насквозь легкое одеяние Лали.
Смутившись, девушка отвернулась и, опустившись на диван, попыталась успокоиться, внимая неясной мелодии, что наигрывали музыканты. Но обволакивающий взгляд евнуха не оставлял ее в покое, продолжая скользить плечам, рукам и лицу Лали. Нахмурившись, она сердито взглянула на наглеца, пытаясь заставить его проявить почтительность, и тут же испуганно заморгала: загадочно улыбаясь, мужчина смотрел так, словно заманивал ее в сети любви, из которых Лали не сможет выбраться. Смутившись, девушка поспешила покинуть зал.
