— Снять номер. Одноместный, со всеми удобствами. На сутки.
— Распишитесь в книге постояльцев, пожалуйста, — отозвался, постепенно просыпаясь, парень.
Эмилия взяла ручку и расписалась в книге.
— Как муж решился отпустить вас в такое время? — Окончательно проснувшись, молодой человек присмотрелся к ночной гостье.
Эмилия через силу улыбнулась.
— Сегодня все будут спрашивать меня о муже, которого нет?
— Мужа, может, и нет, а вот кольцо на пальце есть, — рассудительно ответил портье.
— Мамин подарок, — резко осадила его Эмилия.
Она не лгала: кольца им купила Лора, резонно предположив, что на приличные кольца у Барни не хватит денег.
— А кто спорит? — с деланным равнодушием пробормотал портье.
— Вы заполнили документы?
— Да, — ответила Эмилия, отдавая ему ручку.
— Ну что ж, мисс… э-э-э… мисс Личстоун. Ваш номер на втором этаже. Комната двадцать семь. Все удобства. Сорок долларов в сутки. Оплата при выезде. Если хотите, можете питаться в ресторанчике при отеле. У нас отличный повар, он грек, потрясающе готовит национальные блюда. Это что-то, должен вам сказать! — Он восторженно закатил глаза.
Эмилия улыбнулась.
— Спасибо, но мне как-то не хочется, особенно в третьем часу ночи.
— Я провожу вас. Где ваш багаж?
— В этой сумке — все, что я взяла с собой.
— Вы умеете собираться в дорогу. — В голосе портье слышались нотки уважения. — А то многие женщины едут на три дня, а вещей набирают на месяц. Умаешься, пока донесешь.
Поднимаясь по лестнице, он продолжал излагать свои мысли о сути женской любви к вещам, о том, что фетишизм неистребим и является такой же частью женской природы (а может, и большей), как и материнский инстинкт.
Интересно, подумала Эмилия, все работники сферы обслуживания любят поговорить с совершенно незнакомыми людьми? Или мне просто сегодня так повезло?
— Ну вот мы и добрались. Окно выходит во двор, так что утром можете спокойно спать подольше, ничто вас не побеспокоит.
— Я, наоборот, хотела попросить разбудить меня часов в восемь.
— Да вы жаворонок! — воскликнул молодой человек. — Я с трудом встаю в девять! И то только из-за работы. Я оставлю записку горничной. Спокойной ночи, мисс Личстоун.
— Спокойной ночи, — откликнулась Эмилия.
Она прошла в чистый и уютный номер. Увидев кровать, Эмилия только сейчас поняла, как устала за сегодняшний день.
— Душ и постель, — пробормотала она. — Думать, что делать, — завтра. Точнее, сегодня с утра.
Невесело улыбаясь, она прошла в ванную комнату. Через несколько минут звуки льющейся воды заглушили рыдания.
Тихий стук в дверь разбудил Эмилию.
— Да-да! Я уже встаю! — откликнулась она, предположив, что это горничная пришла разбудить ее, так как часы показывали уже пять минут девятого.
Первым делом она решила позвонить матери. Лора наверняка уже волнуется, потому что обычно дочь звонила ей, как только возвращалась домой.
Эмилия несколько раз пробовала набрать номер, но ее руки так сильно тряслись, что всякий раз палец попадал не на ту кнопку. Наконец она оставила бесплодные попытки.
Надо сесть и успокоиться, сказала себе Эмилия. Мало ли женщин бросают мужья? К тому же теперь я могу стать самостоятельной, как того хотела мама, уже это должно ее радовать.
Минут через десять она успокоилась, и ее руки перестали дрожать. Эмилия поняла, что объяснение с матерью теперь не так ее пугает.
Набрав знакомый номер, Эмилия затаила дыхание. Где-то глубоко в душе она мечтала, чтобы матери сейчас не было дома. Но трубку сняли уже после первого гудка.
— Алло? — услышала Эмилия встревоженный голос матери.
— Мам, это я.
— Здравствуй, милая. Почему ты мне не позвонила вчера вечером, когда приехала?
— Я не могла звонить тебе в два часа ночи.
— Неужели автобус сломался в пути?
— Нет, я приехала вовремя, понимаешь… Барни… он меня бросил! — выпалила Эмилия, призвав всю свою силу воли, чтобы не зарыдать.
— То есть? — переспросила Лора, подумав, что неправильно поняла свою дочь.
— Мы расстались с Барни.
— Но почему?! Как это случилось?!
— Я вчера вернулась домой и застала там Кимберли.
— Что эта девица делала у вас дома так поздно?! Она мне никогда не нравилась, и я тебе об этом не раз говорила.
— Мам, если ты хочешь знать, что случилось, не перебивай меня, пожалуйста! — напряженным голосом попросила Эмилия.
— Прости, дорогая.
— Так вот. Я застала Кимберли в ванной, она принимала душ. Пока мы с ней разговаривали, пришел раздетый Барни. Он меня не видел, поэтому сказал Кимберли, чтобы она возвращалась к нему в постель. Позже он признался мне, что они уже довольно давно любовники.
— Почему же он раньше не расстался с тобой?
— Потому что ему была нужна домохозяйка. Я получалась гораздо дешевле любой домработницы.
— Ничего, дорогая, — попыталась успокоить Эмилию мать, — теперь все наладится. Я с первого дня поняла, что он тебе не пара. Но теперь ты сможешь найти кого-нибудь получше. Собирай вещи и приезжай ко мне. Я жду.
— Мама, я не могу приехать. Я должна остаться и попытаться наладить свою жизнь самостоятельно.
— Какие глупости! Ты должна быть сейчас рядом со мной! Потом, куда ты пойдешь?! У тебя нет ни друзей, ни просто знакомых в Далласе. Не выдумывай, возвращайся домой!
— Я сейчас звоню тебе из отеля. Барни выгнал меня из нашей квартиры еще вчера вечером.
— То есть этот негодяй выставил тебя на улицу посреди ночи?!
— Не выставил, а предложил уехать к тебе. Я собрала вещи и ушла сама. Я больше не хочу говорить о том, что произошло вчера ночью. Больше у меня нет мужа. Давай закроем эту тему. — Эмилии не хотелось признаваться, что Барни выкинул ее в ночь. Она боялась, что мать вновь примется говорить, как сильно ошиблась ее дорогая доченька, выбрав себе в мужья этого человека. Эмилия не могла честно сказать себе, что, когда она вышла за Барни, главную роль играла не любовь, а стремление убежать прочь от Дьюранта и от любимой, но чрезмерно опекающей ее матери.
— Ты такая гордая, что не побоялась идти в одиночестве посреди ночи по вашему ужасному району? — В голосе матери Эмилия услышала иронические нотки.
— Да, не побоялась. Теперь не побоюсь начать новую жизнь.
— Доченька, как же ты будешь жить?! У тебя нет образования! Ты не сможешь найти приличную работу!
