Рамона, знал Гай, — не среднестатистическая женщина. Она уникальная.
Он завязывал галстук перед зеркалом и увидел тени под глазами. Почему-то сегодня он не мог спать, мысленно прокручивая в голове события прошлого.
Гай полюбил Рамону с первого взгляда. Пообещал ей, что она станет женой винного магната. Он криво усмехнулся. Мать говорила ему, что точно такие слова произнес ее будущий муж. Отец Гая.
Но… потом он решил переложить столь почетную обязанность — достичь небывалых высот в виноделии и в виноторговле — на своего первенца, на сына.
— Я слишком рано женился, — так отец объяснил причину, по которой не стал великим в своем деле. — Но я не мог упустить твою мамочку, — добавил он, хитровато улыбаясь. — Я заботился о твоих интересах, Гай. Ни одна женщина не родила бы мне такого сына, как ты, такую дочь, как Элен. Я вас просто обожаю.
Но, вероятно, сказалась наследственность, поскольку Гай тоже не захотел упустить Рамону. Только она, был уверен Гай, могла родить ему потрясающего сына — Патрика.
Сердце Гая болезненно сжалось. Рамона выставила из дома и Патрика. Парень собирался уехать на Сейшелы на месяц позднее, но быстро переиграл планы.
Гай заметил, что с Рамоной что-то происходит. Она стала замкнутой и раздражительной. Она ничему не радовалась, она все делала так, словно исполняла обязанности. Ответственный по своей природе человек, Рамона не позволяла себе отказываться даже от того, что ей совсем не хотелось делать, если это нужно было Гаю, Патрику, семье.
— Я говорил сыну, — заявил отец, когда Гай представил родителям Рамону, — имей в виду моя американская фирма станет твоей. Гай должен поднять имя Гарнье на высочайший пьедестал. Это имя встанет в один ряд с великими именами в виноделии и в виноторговле. Наше имя завоюет Америку, наши вина станут подавать в лучших заведениях мира! Но для этого тебе тоже придется потрудиться, Рамона. Мой мальчик поспешил с женитьбой, но я понимаю его, ты хорошая девочка. Думаю, когда у вас родится сын, то он родится уже в семье винного магната.
Своенравный Патрик не стал ждать столь светлого мига, он родился, когда Рамона еще училась в институте.
Воспоминания о первых годах семейной жизни не помешали Гаю тщательно поправить узел любимого галстука — по светлому полю извивалась виноградная лоза с черными ягодами. Обычно он надевал его, отправляясь в клуб виноделов. Сегодня там чествуют коллегу. Внезапно Гай поморщился — наверняка он увидит там Элен. Свою сестру.
Кто бы мог подумать, что брат и сестра, выросшие в одной семье, равно обласканные родительской любовью, станут самыми настоящими врагами?
Элен Гарнье сделала себе имя в разных областях. Она профессор Сорбонны, химик, хозяйка виноградника. Пять тысяч бутылок шабли в год — вот ее доля в производстве вин во Франции.
Но, как выяснилось, этого Элен мало.
Отец поделил свои виноградники между Гаем и Элен, решив отойти от дел, они вместе с женой время проводили в путешествиях по свету, оказалось, это занятие чрезвычайно нравилось обоим.
Поначалу между братом и сестрой не было вражды. Она началась позднее, когда Поль, брат отца, подарил Гаю свой виноградник, очень крупный и очень прибыльный.
Оглядываясь назад, пытаясь анализировать отдельные моменты своей жизни, Гай начинал понимать кое-что… Чем именно могла быть недовольна Рамона.
Но чем она всегда была довольна — при этой мысли гордость переполнила его сердце — она всегда была довольна им как партнером. В постели у них не было никаких проблем. Они подошли друг другу сразу и навсегда.
Навсегда? — одернул он себя. Тогда почему — и гордость из сердца Гая выдуло словно ветром — почему она перед тем, как выставить его из дому, избегала близости?
Это не случилось внезапно. Это произошло постепенно, он поначалу даже не отдавал себе отчета в том, что жена засиживается допоздна в своей комнате, старается прийти в спальню, когда он уже спит. По утрам в ответ на его попытки заняться любовью отстраняется от него. А когда соглашается, то он не чувствует в ней прежнего жара.
Рамона просто исполняла свой долг, но, конечно, он и от этого получал удовольствие. Однако, как оказалось, ее это тяготило.
Все чаще Гай заставал Рамону перед зеркалом, она рассматривала свою шею, поворачивала голову так, чтобы явственнее увидеть мешки под глазами, и ее лицо становилось сосредоточенным и печальным.
— Ты не хочешь вернуться на работу? — неожиданно для себя однажды спросил Гай, увидев Рамону сидящей в кресле-качалке и бесцельно смотрящей в потолок.
— На работу? — удивилась она. — Зачем?
— Развеялась бы немного.
— Снова в этот кулинарный журнал для тупых домохозяек?
— Но у тебя была там замечательная винная колонка. Я до сих пор помню, как здорово ты подала мое новое вино.
— Тебе больше не нужна реклама. Я работала в журнале только ради твоей фирмы.
— Я ценю, дорогая. — Гай подошел к жене, собираясь поцеловать, но Рамона увернулась, причем так резко, что Гай опешил. — Тебе не нравится, когда я тебя целую?
— Мне надоели эти бессмысленные нежности! — резко бросила она.
— А что тебе не надоело? — легким тоном спросил он, не слишком вдумываясь в то, что говорит.
Мысли Гая были заняты совсем другим — на бирже, кажется, вот-вот пойдет игра на повышение. А это обещает… Он не успел додумать до конца, как до него дошел смысл сказанных женой слов:
— Мне все надоело. И все надоели. Я сама себе надоела. Я ненавижу свое старушечье лицо. Я ненавижу свою шею. Руки. Мне незачем жить. Мне нечем жить…
— Но… я люблю тебя, — нашелся поначалу опешивший Гай. — Патрик любит тебя.
— Да. Ты любишь меня. Ты любишь свой бизнес. Ты любишь свой дом. Ты любишь своего сына. Все твое. — Она выпрямилась, глаза его горели. — В этом мире все принадлежит мужчинам. Мир мужчин. А все мы, кто не мужчины, можем служить лишь предметом любви. Мы не можем иметь в этой жизни то, что мы любим.
— Но… разве… ты ведь любишь меня? — Потом, не желая услышать что-то неприятное, Гай поправился: — Ты ведь любила меня?
— Да, но мне этого мало. — Она втянула воздух и снова откинулась в кресле. — Гай, я прожила на свете сорок лет. Я была придатком тебя, и это понятно. Так живут все. Но я ничего не сделала своего.
— Но Патрик…
— Мне этого мало. И потом, Патрику я уже не нужна. Кто я? Что я сделала на этом свете? Зачем сюда приходила? Если я завтра умру, ничего не изменится в этом мире.
Гай похолодел. Он никак не думал, что дело настолько серьезно.
— Но… подумай о нас… Мы, твои мужчины, мы любим тебя. Без тебя нам будет ужасно… плохо…
— Опять! Снова! Вам будет без меня плохо! А мне с вами плохо! Мне плохо со всем миром! Потому что в нем нет моего собственного места!
