— Был такой прискорбный факт в Белочкиной биографии, — вздохнула мама.
— И кто заставил её вернуться?
— Я, — довольно покивала моя родительница.
Она ещё хотела что-то сказать, но Татьяна перебила её не очень вежливо:
— Это вам так кажется, Галина Аркадьевна! На самом деле ходить на занятия заставил Беллу её муж.
— Надеюсь, ты говоришь это не серьезно? — высокомерно поинтересовалась мама. О, она умела ставить на свое место как зарвавшихся подчиненных, так и излишне самоуверенных молодых людей.
Но Танька моя тоже была не лыком шита. В газете она работала репортером, а в качестве хобби печатала критические статьи, такие хлесткие и ядовитые, что молодые литераторы переиначили её фамилию Шедогуб на Душегуб. Кличка будто приклеилась. Так Татьяну теперь звали даже друзья.
После опубликования разгромной статьи на очередной опус писателя или поэта Татьяне порой приходилось встречаться с разгневанными авторами лицом к лицу и, насколько я знаю, она ни разу не дрогнула. Не отступила Танька и теперь — ведь в опасности была репутация её друга!
— Не надейтесь, я говорю это вполне серьезно. Если бы не Артем, ваша дочь была бы теперь не редактором, а какой-нибудь простой швеей-мотористкой или простым кондуктором…
Такого непочтения мать вытерпеть не смогла. Она бросилась прочь из моей квартиры, на ходу бросив Татьяне что-то вроде:
— Хамка!
— Прости, — повинилась Татьяна, — не удержалась. Но если и ты скажешь, что это не Артем помог тебе получить диплом…
— Не скажу, — торопливо сказала я. — Вовсе я не такая неблагодарная, как тебе кажется. И если ты помнишь, я уже не раз заводила с Артемом разговор о том, что теперь его очередь поступать в институт, а он или отшучивается, или делает вид, что меня не слышит…
— Он и в других вопросах ведет себя так же?
— Нет, конечно, в остальном у него прекрасный слух.
— И поведение, — добавила в шутку Татьяна.
— А вот поведение — хуже некуда! Скорее всего произошло то, чего я всегда боялась: он меня разлюбил.
— Ты что, спятила? — даже испугалась подруга. — Да, он тебя так любит, что я от зависти зеленею. И думаю: где же ходит мой Решетняк?
— В чужих руках… — огрызнулась я.
Подруга внимательно посмотрела на меня.
— Ох, уж, эти благополучные жены! Все им не так да не эдак!
И тут уж я разозлилась по-настоящему.
— Значит, по-твоему я — всего лишь змея и зануда, которая нудит да шипит безо всякой на то причины, вместо того, чтобы на своего мужа попросту молиться?!
— Вот именно. И ко всему прочему, слушается свою распрекрасную мамочку, которая спит и видит, чтобы развести тебя с настоящим мужиком, коих на свете осталось — по пальцам перечесть!
— Хорошо. Тогда сегодня я приглашаю тебя ко мне в гости. С ночевкой. Дети у родителей — папа решил поехать к другу на пасеку и прихватил внуков с собой, а мы вдвоем по-приятельски посидим на кухне, поговорим за жизнь и посмотрим, когда явится мой любимый и верный муж…
— Вопрос стоит даже так? — похоже, смутилась Танька.
— Вот именно! — передразнила я.
— А чего ж ты молчала? Как ни спрошу, все бекаешь да мекаешь, бормочешь что-то невразумительное…
— Да я как-то не привыкла жаловаться!
— Если все так, как ты говоришь, то речь уже не о жалобах, а о том, как семью сохранить.
— А надо ли её сохранять? — тяжело вздохнула я.
Подруга посмотрела на меня, как на сумасшедшую, и тоном умудренной женщины проговорила:
— Решетняк, давай ты хоть раз поучишься на чужих ошибках! Прежде, чем делать выводы, ты должна, ты просто обязана попробовать все! Даже если Артем загулял…
Она осеклась и виновато посмотрела на меня.
— В общем, даже если с ним и не все ладно СЕЙЧАС, то уверяю тебя, стоит постараться и вернуть семейный поезд на прежние рельсы…
Татьяна заметила, как исказилось мое лицо и прикрикнула.
— И спрячь, пожалуйста, свою дурацкую гордость в ж… в общем, куда-нибудь подальше! Сегодня я останусь у тебя, а завтра посмотрим и решим.
До часу ночи мы ждали Артема, сидя на кухне. Выпили потихоньку две бутылки вина, но если Танька заметно опьянела, то меня алкоголь не брал ни в какую. Я даже подумала о себе словами известного юмориста: "Глаза как стеклышки, ноги как перышки, и все соображаю!"
В конце концов мне надоело смотреть, как она клюет носом и я отправила подругу спать в детскую, а сама прилегла на супружеской кровати.
Так я и лежала на ней до сих пор. Артем пришел под утро. Я сделала вид, что сплю и он, раздеваясь, старался не шуметь, но все равно производил шума больше обычного, потому что был пьян как сапожник. И при этом разговаривал сам с собой. И самому себе выговорил:
— Вконец обнаглел. Нажрался, как свинья!
Я провалялась без сна до семи утра, но лежать больше не было сил. Оставалось только надеть халат и отправиться на кухню. Кроме Артема, у нас сегодня была Татьяна. Не могла же я оставить гостью без завтрака.
Подруга вошла неслышно, а я так задумалась, что чуть не выронила из рук тарелку, когда она громко сказала:
— Доброе утро.
Увидев задрожавшую в моих руках тарелку, Татьяна понимающе покачала головой:
— Лечиться тебе надо, Решетняк! Нервы явно не в порядке.
Что на это скажешь? Татьяна, в отличие от меня, спит по ночам… Но мы дружим так давно, что, кажется, научились читать мысли друг друга.
— Я слышала, когда Артем пришел. Извини, но он ломился в квартиру, как медведь-шатун. Мудрено было не проснуться. Я выглянула… не из любопытства, а просто на шум… Он же на ногах не стоял!
— Вот именно! — зло буркнула я.
— Ты хочешь сказать, что он сел на стакан?
Я непонимающе уставилась на подругу.
— Имеешь в виду, страдает запоями? Нет, что ты! Артем не алкоголик.
— У него есть другая женщина?
— В смысле, постоянная? Вряд ли… — я проговорила это медленно, и спохватилась, что Таня может заподозрить меня в излишней самоуверенности.
Но она думала вовсе не об этом.
— Тогда что с ним происходит?
— А с чего ты взяла, что происходит?
Подруга откровенно изумилась.
— Не станешь же ты уверять, будто у него не все дома? Или, что подобные закидоны всегда были ему свойственны?
— Я об этом не думала. То есть, я решила, что он нарывается на развод? Что ж, раз хочет, значит, получит.
— Вот это да! — Татьяна нарочито восхищенно присвистнула и так же одобрительно посмотрела на меня. — Что нам стоит брак разрушить: раз-два, и все дела!
