Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
Поганая история.
Я держался недолго. Через неделю после оглашения приговора подал рапорт. За спиной осталось много порядочных ребят, которые были бы рады уйти со мной, но что-то держало (даже не хочу думать что именно). Наша прослойка трудяг-сыскарей, не ищущих славы и медалей, не крышующих бизнес и не кичащихся своей принадлежностью к касте неприкасаемых, с каждым годом становится тоньше. Скоро расследовать реальные преступления будет просто некому.
В общем, шесть лет назад я ушел на вольные хлеба. Практически одновременно познакомился с женщиной. Душа моя требовала чего-то постоянного и незыблемого. С той неблагодарной работой, которой я занимался половину жизни, семью не заведешь, а если заведешь – едва ли сохранишь.
Марина вполне годилась на роль жены и матери. Во всяком случае, я в ней особо не ковырялся. Я где-то читал, что если период ухаживания длится слишком долго – несколько лет, например, – то супружество уже не приносит ожидаемой радости; вы успеваете надоесть друг другу, вы многое испробовали и уже не ждете открытий. Поэтому я долго не думал, полугода мне хватило, чтобы разобраться: Маринка толковая, с юмором, легкая на подъем, в постели очень неплоха… «так чего ж тебе надо, собака?», говорил один киношный царь.
Взял и женился.
Правда, Маришка была уже на втором месяце, когда мы оформили наши отношения. В этом не было подвоха. Мы разговаривали только один раз и больше никогда не возвращались к этой теме.
Я спросил: «Ты хочешь этого ребенка от меня?».
Она отвела глаза сначала. Я вернул ее милую головку в исходное положение. Спросил еще раз.
«А ты сам его хочешь?» – спросила она с вызовом.
Я ответил утвердительно. Сказал, что женюсь, но не благодаря залету, а от чистого сердца и по собственному желанию. И потому что люблю.
Любил?
Пожалуй.
Всяк любит по-разному. Я любил – так. Без надрыва, клятвенных обещаний, прыжков с моста и цветов, украденных с муниципальной клумбы. Наверно, я не романтик. Я просто принял решение и менять его не собирался.
В общем, поженились. Томка родилась в полной и счастливой семье. Пеленки, подгузники, ночные подъемы, прививки, поносы и насморки – все пережито в полной мере. Предпочитая оставаться ближе к профессии, я открыл собственное детективное агентство. Начинал с маленького дешевого офиса, розыска блудных мужей и слежкой за неверными женами. Днем пропадал в конторе, поднимая и прорабатывая старые служебные контакты в прокуратуре и городском УВД, набирал персонал, а иногда и самостоятельно выполнял заказы клиентов. Вечером и ночью дежурил возле Томки. Честно говоря, в первые пару лет я даже не замечал, как она растет, потому что находился в полуобморочном состоянии.
А девчонка взяла и выросла.
Увы, я проглядел не только взросление ребенка. Я проглядел и свою женщину. Понятия не имею, когда и как это произошло. Очевидно, за трехлетний декретный отпуск Маринка накопила достаточный запас глухой ярости. Когда мы устроили ребенка в садик, она пошла работать секретаршей в какую-то фирму. Чем занимается компания, она не сообщила, забыв, очевидно, что ее муж – профессиональный сыщик. Я навел справки и выяснил, что Маришка угодила в подставную коммерческую однодневку. Собрав какие-то темные деньги, фирма лопнула, руководство исчезло в неизвестном направлении. Маришка едва не пошла по статье – помогли мои связи в прокуратуре и ОБЭП.
Еще полгода пересидела дома, пока я раскручивал бизнес. Потом снова заскучала. Я предлагал ей заняться чем-нибудь в моем агентстве, но она отказалась: «У нормальных жен есть возможность прийти домой и поплакаться мужу на начальника, а у меня такой возможности не будет».
Она вновь самостоятельно устроилась на работу. На этот раз в очень солидную торговую компанию, давно существующую на рынке. Я по привычке наводил справки, но Маришку это привело в ярость. Ей казалось, что я шпионю за ней, не даю шагу ступить, опутал сетью микрофонов, датчиков, везде рассовал своих тайных осведомителей… чистой воды паранойя, хотя сейчас я иногда задаю себе вопрос: может, я действительно где-то перегнул палку и забрался на территорию, где мне лучше не появляться? Несмотря на упрямство и твердость в принятии решений, я все же довольно часто сомневаюсь в своей правоте.
С каждым днем Маришка все больше закрывалась, уходила в себя, пропадала на работе и с подругами. Томка ходила в садик, со временем проявляя все большую привязанность ко мне. Обнаружились многочисленные таланты и способности, требующие развития. Как уже упоминалось, дочка отлично воспроизводила услышанные мелодии, неплохо двигалась, не говоря уже о том, что испытывала вполне естественную тягу к письму и чтению. Всем этим необходимо было заниматься, но Марина, кажется, отстранилась от воспитания нашего общего дитя.
Я решил поговорить.
– Ты знаешь, кто такой Доктор Осьминог?
– Что? – не поняла Марина.
– А сюжет «Аистенка и Пугала» знаешь? Ты в курсе, какие фильмы она смотрит, какие книги читает? Так больше продолжаться не может. Томке не хватает матери.
– Что предлагаешь? Снова сидеть дома? Спасибо, я чуть не сдурела.
– А чего ты ожидала? Других способов пока не придумано. Мне казалось, ты хотела этого ребенка.
И вот тут она взяла паузу, от которой меня до сих пор берет дрожь. Что означало ее молчание? Сожаление?
Я взял Томку на себя. Старался оптимизировать работу своей конторы так, чтобы снизить собственную нагрузку. Ирония судьбы – я нашел время для семьи в тот самый момент, когда семья перестала во мне нуждаться. Во всяком случае, довольно существенная ее часть. Если ваза разбилась, ее можно склеить, но оставшиеся трещины делают вазу уязвимой до скончания веков. Дома Марина все чаще была неуравновешенной, злой, стала срываться на ребенке. Как следствие, Томка еще больше тянулась ко мне. Я водил ее на танцы во дворец пионеров, на уроки письма и чтения к частному преподавателю. Мы проводили много времени вместе. Марина бесилась еще больше.
В один прекрасный день она просто не явилась домой. Позвонила и сказала, что останется у подруги. Я смолчал.
Ничего не сказал и следующим вечером, когда она забежала за вещами. Томки в этот момент дома не было, она гостила у моей матери. Я сидел на диване, молча смотрел на снующую туда-сюда жену и удивлялся своему состоянию: я не испытывал горечи.
В тот день я задал лишь два вопроса:
– Надолго?
Она остановилась с чемоданом посреди гостиной.
– Не знаю.
– Что сказать дочери?
Она пожала плечами.
– Что хочешь. Вы прекрасно ладите. Думаю, она тебя поймет и поддержит, что бы ты ни наплел.
И жена ушла.
Да, Томка все поняла. Я скормил ей какую-то ерунду о командировке, в которой маме надо задержаться, и дочка слопала эту ложь с привычной улыбкой, как печенье с шоколадным сливочным маслом. Марина пару раз звонила, говорила с дочерью, но я заметил, что Томка торопится побыстрее закончить разговор, чтобы вернуться к игрушкам или мультикам.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
