— У нее есть масса других достоинств! — улыбнулся Слава.
— Несомненно, — согласился Томас.
Обмен любезностями закончился, и мы продолжили ужин вчетвером. Зал же начал заполняться посетителями. Среди них было много смутно знакомых лиц. Поскольку подавляющее большинство моих больных в Сочи никогда не жили, я пришла к выводу, что в зале присутствуют и основном мои коллеги. А лица их, видимо, мне уже примелькались на профессиональных тусовках.
Постепенно усталость отступила, и я обратила внимание, что трое господ у противоположной стены продолжают наблюдать за нашей компанией, причем теперь они старательно делают вид, что разглядывают висящий над нами светильник. Я приписала это назойливое внимание Танькиной неотразимости и, ни капельки ни боясь испортить собственную фигуру, принялась уписывать шашлык из лососины.
Тут можно сделать лирическое отступление по поводу собственной внешности. Я уже упоминала, что в студенческие годы отличалась исключительной худобой. В те славные времена муж совершенно справедливо утверждал, что мои коса была толще руки. Все давно переменилось. Волосы у меня с тех пор стали покороче, а руки — пополнее. После родов я несколько лет упорно занималась атлетизмом, и эти годы не прошли зря. На тощую фотомодель я уже не походила. Фигура у меня теперь была вполне пристойная, но до Ситнюшиных пропорций мне было, как до луны.
Пока я расправлялась с шашлыком, Татьяна го Славой снова отправились танцевать.
Мы с Томасом присоединились к ним, но после первого же танца к нам подошел кто-то из чехов и пригласил нас в свою компанию.
— Не знаю, удобно ли это, — засомневалась я. — Я ведь пришла не одна.
— Мне кажется, — сказал Томас, — что твоим друзьям сейчас несколько не до тебя.
Я посмотрела на танцующую пару и поняла, что он прав. Но все-таки их нужно было предупредить о своем уходе.
Когда наши танцоры, утомившись, подошли к столику, я открыла рот и собралась сообщить о приглашении, но Татьяна меня опередила:
— Мы хотели бы прогуляться. Ты пойдешь с нами или останешься с Томасом?
По ее сияющим глазам было ясно, что мне лучше не ходить.
— Я хотела бы остаться, — обрадовала я ее.
Слава вынул из кармана пластиковую карточку.
— Вот тебе ключ. Если придешь поздно, не звони в дверь.
— А я сумею открыть? — растерялась я.
— Я помогу, — сказал Томас. — У меня в клинике все двери так открываются.
Слава расплатился, они с Танькой двинулись к двери, а мы пошли к чехам. Краем глаза я заметила, что битюги тоже подозвали официанта и поспешили покинуть ресторан.
С чехами мы просидели до самого закрытия ресторана, а потом переместились в бар. Они оказались страстными поклонниками Пушкина и, познакомившись со мной, пребывали в состоянии неописуемого восторга.
— Надо же, живая Наталья Гончарова! Вы так похожи на Натали!
И в их словах была доля правды. Если облачить меня в бальное платье с корсетом и собрать волосы в узел, что я сегодня и сделала, то мое сходство со знаменитой тезкой будет особенно заметным.
— У меня даже день рождения, как у нее, — двадцать седьмого августа! — вспомнила я еще об одном совпадении, чем добила чехов окончательно.
Всю ночь мы пили за Натали, за Пушкина и стоматологию. В пятом часу утра все заметно устали и наконец вспомнили о предстоящей конференции. Томас поймал такси и отвез меня помой, а точнее, к Славе.
— Спокойной ночи, Наташа! — Томас довел меня до дверей и галантно поцеловал мою руку.
— Скорее доброго утра!
Томас помог мне открыть дверь и пошел к машине. Я вошла в дом и немного постояла у закрытой двери, дожидаясь, пока он не уедет.
В этот момент на втором этаже щелкнул дверной замок, и по коридору зашлепали босые шаги. Я почему-то вспомнила свой вчерашний ищи покрылась липким потом. В предчувствии чего-то страшного в горле застрял противный комок, а ноги приросли к полу. Вскоре раздался громкий Татьянин вопль и звук от падения чего-то тяжелого. Сон начал сбываться!
— Танька, ты где? — закричала я.
Ответа не было. Проклиная скользкие ступеньки, я бросилась на выручку. Как и во сне, я споткнулась и расшибла локоть. «Ладно, хоть не голову». Я судорожно зашарила по стене в поисках заветной кнопки. Во сне выключатель был правее от лестницы и почему-то очень близко к полу. Здесь все было так же! Боясь исполнения всего кошмара, я подняла глаза к потолку. Повешенного, слава богу, не наблюдалось. Издан вздох облегчения, я посмотрела на пол и похолодела. То, что я увидела, ввергло меня в состояние дикого ужаса. В центре холла с перерезанный горлом лежал Святослав. То, что он мертв, было ясно с первого взгляда. А рядом без сознания лежала Татьяна в ночной сорочке из воздушного кружева. Ополоумев от страха, я побежала вниз, по лестнице, но потом остановилась и заставила себя вернуться. Вспомнив все, чему меня учили, я попыталась привести подругу в чувство.
— Вставай, милая, и пойдем отсюда.
Она посмотрела на труп и забилась в истерике:
— Я даже не спала с ним. Мы только целовались!
Из всего сказанного мне удалось понять немного. После романтической прогулки у моря Слава проводил ее до порога спальни, так что она спала у себя в комнате сном праведника. Под утро, услышав, что подъехала машина, Ситнюша пошла встречать меня, чтобы поделиться впечатлениями. В коридоре было темно. Она поскользнулась в луже крови и упала.
— Вот это отдохнули, — вслух сказала я. — Пойдем, тебе надо что-то на себя накинуть.
Ситнюша немного притихла и послушно побрела за мной по коридору. Меня трясло, как в лихорадке, но я пыталась сохранять самообладание, чтобы окончательно не выбить подругу из колеи.
— Сейчас найду корвалольчик, — сказала я и полезла в шкаф за сумкой, — мы с тобой выпьем, и будет легче.
Сумки на месте не было. Перевернув вверх миом свою и Танькину комнаты, я поняла, что пил исчезла. Ситуация была, мягко говоря, неприятная. Хозяин дома, где мы остановились, погиб при странных обстоятельствах. Вместо приятного уикенда в Сочи мы получили ночь в компании с трупом и в придачу остались без документов, денег и обратных билетов. Вывод напрашивался сам собой. Исчезновение сумки и странная смерть хозяина казались частями одною целого, однако играть в сыщиков не было никакого желания. Надо было вызвать милицию и постараться выкрутиться из всего этого с минимальными потерями.
Я прикрыла Ситнюшу одеялом, потянулась к телефонной трубке и набрала 02, но поговорить мне не пришлось. На улице завыли милицейские сирены, и громкий бьющий в уши голос из динамика предложил всем сдаваться, потому что дом окружен.
Поскольку виноватыми мы себя не чувстве вали, то решили, что предложение адресовав не нам, а Славиным убийцам. Мы, обнявшись, сидели на кровати и были очень удивлены, когда дверь в комнату распахнулась и человек в камуфляже заорал:
