— Тебе действительно очень подходит этот цвет, — сказалаЛилит, облачаясь в синее платье. — Я что-то не поняла про вас с Сергеем. Вытакая симпатичная пара... — Она провела рукой по животу. — Да, ты права — вэтом платье я выгляжу просто классно.
— Надо только подобрать какую-то сексуальную обувь, и все впорядке, — сказала Танит. — А вообще, Лили, тебе повезло: ты и Жюль можете бытьвместе еще до того, как вступите в брак. А то вдруг девушка, которой обещанСергей, будет выглядеть, как Орлок?
Лилит засмеялась.
— Прекрати, Танит! — с шутливым упреком воскликнула она. —Ты же знаешь, что Эксо — кузен Жюля!
Ксандер Орлок, или Эксо, как звали его в семье, былдвоюродным братом Жюля. Его мать Джулиана, младшая сестра отца Жюля, былазамужем за Борисом Орлоком, главой одной из самых влиятельных семей в мире.Орлоки для сохранения права крови, которое восходило еще к Урлоку, одному изтринадцати Основателей, обычно заключали браки внутри семьи.
Брак Джулианы с Орлоком был очень удачным и важным дляЛавалей, несмотря на то, что у них родился на редкость уродливый ребенок.
— Да не такой уж Эксо и урод. — Танит пожала плечами. — Якак раз имела в виду не Эксо, а его отца или старшего брата.
— Брррр! — Лилит передернулась. — Не говори мне о них! Яочень рада, что по крови мы с Орлоками не родня.
В примерочную заглянули Мелинда и Кармен.
— Ну, займемся шопингом!
Примерно через полчаса после закрытия магазина четверказакончила выбирать одежду и предоставила менеджеру платиновые кредитки.
— Куда теперь? — спросила Мелинда.
— Можно пойти ко мне, — предложила Танит. — Родители сегоднявечером уезжают в Бразилию.
— Они отлично придумали, — усмехнулась Лилит.
— Ну так пошли?
— Звучит заманчиво, — согласилась Лилит. — Тогда я отправлюводителя домой и позвоню Жюлю, пусть парни присоединяются. Можем поехать вВилладж на двух машинах. Будет весело.
На Мэдисон-авеню все прохожие бросали на них взгляды. Лилитс подругами делали вид, что ничего не замечают.
А зеваки, глядя на четырех красивых, нарядных молодыхдевушек, принимали их за моделей или голливудских старлеток. Некоторые глазелипросто так, из любопытства, но были и те, кто чувствовал какую-то тайну,которая притягивала так, что невозможно отвести глаз.
Когда Танит была маленькой, она обычно говорила людям, чтоживет наискосок от статуи Алисы в Стране чудес в Центральном парке. Теперьпредпочитала в качестве ориентира называть магазин Джимми Чу.
Трое немертвых служащих стояли с багажом в прихожей, когдалифт остановился около пентхауса Танит. Едва девушки вышли, как служащие, неговоря ни слова, начали заносить вещи в лифт.
— Проклятье, — простонала Танит. — Они все еще здесь.
— Но уже уезжаем, — сухо произнес ее отец, выходя изквартиры. Своими темными вьющимися волосами и тяжелым взглядом Дориан Грейвснапоминал героя какого-то готического романа. Он чмокнул дочь в щеку. — Будьхорошей девочкой и обещай, что к нашему возвращению не спалишь дом.
— Если только ты привезешь мне что-нибудь интересное.
— А я когда-нибудь приезжал без подарка? — усмехнулся он. —Ладно, мне пора. Мама уже внизу. Мы вернемся в конце следующей недели. Всегохорошего, юные леди. — Грейвс церемонно поклонился и вошел в лифт.
— Ну, вот и все, — облегченно вздохнула Танит, едва за отцомзакрылись двери лифта. — Не стесняйтесь, располагайтесь.
Она направилась к бару, где у отца хранилась отличнаяколлекция спиртного, достала бутылку с кровью, смешанной с коньяком «Наполеон»,разлила напиток в четыре бокала и вручила подругам. Кармен и Мелли ужеразвалились на кожаном диване.
— За нас! — воскликнула Лилит, поднимая бокал.
— За нас, — эхом отозвались Танит, Кармен и Мелинда.
— За принцесс-вампирш Нью-Йорка! За наше долгое правление!
Глава 3
— Так, и куда же мы пойдем сегодня вечером? — спросилаМелинда, нетерпеливо подпрыгивая на диване.
— В Вашингтон-сквер, — сказал Жюль, подкидывая монетку изабрасывая ее в пустой бокал. — Лилит ведь хотела поохотиться.
— Отлично, в Вашингтон-сквер, Жюль, — засмеялась Лилит. — Акогда мы сможем выехать?
Жюль глянул на часы.
— Я думаю, солнце уже село. Можно отправляться. Я знаю новыйклуб, в котором можно славно позабавиться.
— Хорошо. Я скажу Танит. — Лилит направилась к подруге иСергею, которые лежали на ковре. — Эй вы, двое! Вставайте! Нам уже пора.
Танит неохотно отодвинулась от Сергея и улыбнулась Лилиттуманной улыбкой.
— Пора?
— А это не опасно? — спросил Сергей. — Хельсинга не боитесь?
Лилит засмеялась.
— Это просто глупая сказка, выдуманная взрослыми для того,чтобы мы не устраивали слишком шумные забавы.
— Не знаю. Мой дедушка был убит Хельсингом, — сказал Сергей.
— Ты что, Сергей? — промурлыкала Танит. — Боишься? Дасколько лет назад это случилось? Семьдесят пять? Сто?
— Сто двадцать, — неохотно произнес он.
— Ну, это уже устаревшие сведения, — настойчиво сказалаЛилит. — Кто в последний раз слышал что-нибудь о Хельсинге на улицах Нью-Йорка?Я не имею в виду немертвых, я говорю о вас!
— Лилит права, — улыбнулась Танит. — Причин для беспокойстванет. Самое плохое, что может случиться, — налетим на представителей Новыхсемей.
Друзья обменялись быстрыми взглядами. Они не моглипризнаться друг другу, что их беспокоят члены Новых семей. Все равно если былев признался, что боится гиены.
Древние роды обладали древним правом крови и контролировалинемертвых, что давало власть и богатство. Право крови Новых семей длилось всеголишь три или четыре поколения, поэтому они были не так значимы в обществе.
Эта история шла из глубины веков. Брат убил брата, потомучто каждый на земле боролся за власть.
Резня продолжалась до тех пор, пока в живых не осталось лишьтринадцать. Понимая, что они скоро исчезнут с лица земли, оставшиеся братьясогласились поделить мир между собой, и вампиры разбрелись по всему земномушару.
Шло время, вампиров стало больше, и снова брат сталзавидовать брату, снова начались внутрисемейные распри и вендетты. Всякий раз,когда патриарха убивал конкурент, членам семьи предоставляли выбор — статьвассалом того, кто убил прародителя и присвоил себе право крови, или жепопробовать восстановить свое наследство. Новые семьи были слабыми и уязвимымикак перед людьми, так и перед вампирами, и в течение нескольких тысяч летникакой опасности не представляли.
