— Даю за него пять тысяч здесь и сейчас, что скажете?
— Минутку, — уточнил я. — О чем вы говорите?
— Ты знаешь, о чем. Господи, да что у вас за язык, англичане, никогда не понимаете с первого раза. Я говорю — пять тысяч за эту собаку, здесь и сейчас — не сходя с этого места. Плачу наличными.
И в самом деле, вы не поверите, но этот тип стал «отслюнявливать» банкноты по пятьдесят фунтов и складывать на стол у меня перед носом.
— Что вы делаете? — спросил я, слегка ошарашенный.
— Пятьсот, шестьсот, семьсот… да ладно, отсчитай себе сам. Надоело возиться с этой мелочевкой.
Он бросил бумажник, я машинально подхватил. Портмоне было увесистым — я едва не вывихнул запястье. Оно было забито купюрами разного достоинства, причем преобладали пятидесятифунтовые бумажки. Мне тут же захотелось пригласить этого человека за покерный стол, но я воздержался.
— Послушайте, — сказал я, откладывая бумажник, — о чем вообще идет речь?
— Да, это забавно, — продолжал он, занимаясь собакой. — Вы знаете, мистер, я многого могу не понимать в этой жизни, но что касается собак… Поверьте, я знаю в них толк. И уж кто-кто, а Джеймс Т. Уилкинсон никогда не перепутает бошкенхаунда, да еще в таком прекрасном состоянии, ни с какой другой собакой. Да это будущий племенной король штата Теннесси!
Пес одарил его благосклонным взором. Похоже, он ничего не имел против такой профессии.
— Теннесси — это в Техасе? — осторожно поинтересовалась Люси.
— Как и Диснейленд, — отрезал он. — Да вы считайте, считайте деньги — и помните, вы наши должники. Если бы не американцы, вы бы сейчас говорили по-немецки.
— А если бы не французы, вы были бы сейчас англичанами, — сказала Люси.
— Это как?
— Лафайет, — сказала она не совсем уверенно, — не тот ли это француз, который выиграл войну за независимость?
Я вспомнил, что год назад Люси на отлично сдала экзамен по истории на гуманитарных курсах.
— Подумаешь, Лафайет, — недовольно пробурчал он. — Да вы считайте, считайте. Хоть понимаете, насколько это редкая порода? Слышали когда-нибудь о гончем бошкенхаунде?
— Кое-что, — солгал я, изображая эксперта. Он недоверчиво уставился на меня.
— Да ни черта вы не знаете. Впрочем, и не удивительно. Я тоже сначала принял его не то за болотную таксу, не то за крысохвата брехливого, а то и за кудлатого пепельшпица. Они здорово напоминают эту редкую породу, но там другая цена. Кое-кто мог ошибочно увидеть в нем и сквизершнауцера, но это совершенно точно вылитый бошкенхаунд. В мире существует всего две дюжины представителей этой породы, а это один из лучших экземпляров, что мне попадались, говорю как знаток. Вы только посмотрите на этот профиль!
Пес гордо выпятил челюсть.
— Знатная собака, — выдавил я одну из банальных фраз, которые обычно произносятся, когда при тебе расхваливают то, о чем представления не имеешь.
— Знатная? — хмыкнул Джеймс Т. Уилкинсон. — Да что вы знаете! Это просто суперстар в собачьем мире! Вы хоть понимаете, сколько может стоить такой экземплярчик? Ладно, черт с вами, берите десять тысяч. Вижу, вы понимаете кое-что в кобелях. Берите сколько влезет.
В тот момент, когда я уже собирался ответить, вмешалась Люси.
— Боюсь, ничего не получится! — Она рассмеялась.
Ценитель бошкенхаундов недоуменно воззрился на нас.
— В чем дело?
— Это не наша собака.
— Не ваша? Как не ваша? А чья же она?
— Хозяин ее, к сожалению, отсутствует.
— Где он? Назовите мне имя этого человека. Дайте адрес! Я хочу говорить с заводчиком, а не с пастухом. Вызовите его. Ну, быстрее, вы знаете, где он? — Покупатель суетливо обвел офис взором, точно суслик, высматривающий, нет ли поблизости ястребов.
— Понятия не имею, где он сейчас, — сказал я, — но если вы подождете, он обещал появиться в течение часа.
Уилкинсон перевел взгляд на запястье, хотя, как я заметил, никаких часов там опять же не было.
— Что за страна! Никого не найдешь на месте. Мне надо взять такси, съездить на пять минут по делам в город. — Он снова залез в карман и вытащил оттуда внушительных размеров кожаную визитницу. — Передайте ему, — метнул он карточку на стол.
Я поймал ее и взглянул. «Джеймс Т. Уилкинсон. Коровы, собаки, нефть — все для звезд», — гласила визитка.
Я передал карточку Люси.
— Интересно, какие это звезды имеются в виду? — полюбопытствовала она.
— Что? — недовольно рявкнул Джеймс Т.
— Каких это звезд, если я вас, верно понимаю, вы снабжаете нефтью, собаками и рогатым скотом?
— Коммерческая тайна. — Он снова тревожно осмотрелся, явно подозревая, что за ним следят. — Скажу одно, если бы мне задал такой вопрос вот этот джентльмен, я бы сказал только: «Папа, не надо нотаций!»
— Почему? — спросил я, и Люси пнула меня под столом. Я понял, что она уже знает ответ на этот вопрос.
— А почему папа не должен читать нотаций? — все равно спросил я.
— Мне пора! — заявил Уилкинсон и рванул к выходу, точно вихрь из прерий, известный под названием «пыльный дьявол».
— Он знаком с Мадонной! — воскликнула Люси, когда этот тип окончательно растворился.
— При чем тут Мадонна? Речь шла, по моему, о собаке.
— Да как вы не понимаете — он же намекал. Это ее песня «Папа, не надо нотаций».
— Вот как, — пробормотал я. — Ну да, конечно, конечно, речь шла о Мадонне, именно о Мадонне. Вот только зачем Мадонне нефть? — задумался я. — Ей что, мало бензоколонок?
— Представляю, сколько он слупит с нее за эту драгоценную собаку. А может, и не слупит…
— Ну да?
— Может, он собирается преподнести ей пса в подарок?
Пес посмотрел на нас так, будто его устраивал любой из предположенных вариантов.
Тут зазвонил телефон. Это была Линдси, моя подружка на протяжении последних четырех лет.
— Звоню, просто чтобы убедиться, что ты в порядке.
— Все в порядке. Только… немного голова кругом.
— Как я тебя понимаю.
Последовала пауза, я чувствовал, как сострадание и симпатия перетекают по телефонному проводу прямо в мое ухо.
— Слушай, — соболезнующим тоном заговорила она, — а ты не мог бы сегодня заехать по дороге домой в «Сэйнсбери» за анчоусами? Я вернусь с работы поздно, и там уже ничего не останется.
— Конечно. Ты хочешь, чтобы я их тебе завез?
— Но только завтра. И захвати красного винограда. Он тоже кончился.
Линдси помешана на антиоксидантах. В ее нежном возрасте она уже борется со старением.
