— Пожалуй, нет… Цвет фона такой приятный — вы его удачно подобрали. Только, знаете, мне больше импонирует, когда все предметы находятся на горизонтальной поверхности, как здесь. А вот на этой странице… где же она, — Николас полистал разложенные перед ним бумаги, — вы зачем-то поставили их под углом. Кажется, что они сейчас рухнут или взлетят. Честно говоря, мне это не очень нравится. Понимаете?
— Понимаю. Могу все переделать.
— Нет, все переделывать не надо, только кое-какие мелочи…
Полин кивнула. Она даже не пыталась сосредоточиться на его словах: сентябрьский день выдался по-летнему жарким, и Николас сидел за столом без пиджака, закатав рукава рубашки. Полин понимала: неприлично разглядывать его широкие плечи и прикидывать на глаз силу рук, но ничего не могла с собой поделать. Чувствуя, что аудиенция близится к завершению и сейчас ей останется только встать и удалиться, она, наконец решилась и указала пальцем на фотографию.
— Это ваш сын?
— Да.
Всем своим видом Полин постаралась изобразить восторг максимальной степени лучезарности.
— Я так и поняла. Вы знаете, Николас, мы с дочерью видели его в субботу в этом молодежном мистическом сериале…
Черт! Забывать название не следовало, но она забыла.
— «Мэддингтон-колледж».
— Да, да! Он потрясающий актер. Просто искрометное дарование. Я выражаю вам свое искреннее восхищение. Такой талантливый молодой человек…
Николас откинулся на спинку кресла и посмотрел на Полин немного по-новому. Его щеки едва заметно порозовели, он даже слегка улыбнулся.
— Спасибо. Том действительно способный мальчик. Но участие в этом сериале для него — пройденный этап. Он уже сыграл несколько главных ролей в большом кино.
Дважды черт! Кажется, она попала впросак со своими комплиментами. Ведь сериалу и правда несколько лет. Ей почему-то и в голову не пришло выяснить, где его сынок снимался позднее. Придется сделать хорошую мину при плохой игре.
— Правда?! Да что вы говорите… Я, к сожалению, плохо знаю современных актеров… Но, уверена, ваш сын делает блестящую карьеру. Он был настоящим украшением этого сериала. Моя дочь Кати от него просто в восторге. Ей двенадцать лет — сложный возраст для девочки. Слишком многое ее раздражает, приходится не по вкусу, но когда начинается «Мэддингтон-колледж», она забывает обо всем своем недовольстве.
Полин сделала паузу, но Николас явно не знал, что ответить. Правда, он продолжал улыбаться, но Полин не устраивал такой осторожно-официальный вариант улыбки. «Стоп, — сказала она себе, — больше ни слова о Кати. Вероятно, я слишком быстро перескочила на мою дочь, сначала следовало втянуть его в разговор. Так его можно только напугать. И хватит похвал, иначе они перестанут казаться искренними. Пора изящно завершить беседу. Пожалуй, сегодня, я большего не добьюсь». Поднявшись, она принялась собирать разбросанные листы в стопку. Николас тоже встал и начал услужливо придвигать к ней бумаги, лежавшие на другом конце стола.
— Да… Это чудесно, когда можно гордиться своими детьми. — Полин не без удовлетворения приняла помощь Николаса и, забирая очередную страницу, постаралась ненароком коснуться его пальцев, но не взглянула на него, чтобы прикосновение выглядело, как можно более ненавязчивым. — Большое спасибо. Я постараюсь учесть все ваши замечания.
* * *
Хотя по этой каменной глыбе и пробежали мелкие трещинки, до полного ее раскалывания еще очень и очень далеко, заключила Полин, выходя в приемную. Работы непочатый край. Но… Кто владеет информацией, владеет миром. Поэтому сейчас ей нужно одно: исчерпывающая информация о непроницаемом мистере Андерсоне. И она даже знает, от кого ее получить.
Марша — кругленькая незаметная секретарша Николаса — похоже, почувствовала себя всевластной хозяйкой здешних земель и пастбищ, когда Полин, старательно пригасив блеск глаз, и колец, жалобно поинтересовалась, где она может выпить кофе. И вообще, она всегда так неуютно чувствует себя на новом месте среди незнакомых лиц. Марша воодушевилась и немедленно предложила Полин составить ей компанию. Полин осталось лишь радостно согласиться. В кафе она провела предварительную разведку: разговор касался только самих говоривших. Вскоре выяснилось, что Полин не ошиблась ни в одном пункте своей характеристики Марши. Ей действительно сорок два года, она действительно одинока и отзывается о Николасе с невинным, и неопасным обожанием старой девы. Полин в свою очередь сообщила, что развелась с мужем одиннадцать лет назад и с тех пор одна растит дочь. Тем самым она причислила себя к лику обиженных судьбой женщин и заслужила полное и безоговорочное доверие Марши.
При следующей встрече Марша уже поприветствовала Полин, как добрую приятельницу, и они с удовольствием поболтали: Полин сердечно посоветовала маленькой толстушке приобрести к ее строгому темно-синему костюму пикантный дымчато-розовый шарфик, а Марша рассказала душераздирающую историю, как ее племяннику удаляли зуб мудрости. Спустя еще неделю Марша настолько обрадовалась Полин, что даже не сразу сняла трубку зазвонившего телефона — для столь вышколенной секретарши поступок в высшей степени легкомысленный. Ближе к вечеру от нее самой последовало предложение зайти в кафе, и Полин поняла: Марша дозрела до настоящего разговора.
В этот день Полин пребывала в солнечном настроении: общение с Николасом оказалось хотя и недолгим, но продуктивным. Во-первых, он смотрел на нее ровно столько же, сколько и на представленные эскизы, во-вторых, проявлял почти дружескую приветливость, и остался всем доволен, в-третьих, проводил ее до двери, дотронулся до локтя и произнес окрыляющую фразу: «Я рад, что буклетами занимаетесь именно вы, — мне кажется, мы сработаемся».
В кафе Марша взяла два больших куска яблочного пирога. Не стоило бы, ей есть столько сладкого и мучного, а то ведь и на стуле не уместится, подумала Полин — но оставила свои мысли при себе.
— О-о-ох, как хорошо здесь посидеть. Такое, уютное место… Твой шеф буквально засыпает меня работой. Кажется, ему неизвестен тезис, что лучшее — враг хорошего. Он идет по пути бесконечного совершенствования практически готового макета.
— Да, он требовательный, — сдержанно отозвалась Марша, надкусывая пирог.
— Это я поняла. Разглядеть бы, что стоит за этой требовательностью. Знаешь, мне приходилось сотрудничать с разными людьми. Среди них попадались нахалы, и скромники, жизнелюбы и черствые сухари. Но в данном случае я не вижу за менеджером, говорящим только о продукции своей фирмы, человека. Какой он?
— Очень хороший. Конечно, его обстоятельность и педантизм, немного чрезмерны, но зато он добрый. Всегда идет всем навстречу, всегда учитывает, что его сотрудники могут попасть в самые неожиданные жизненные ситуации. А к женщинам-подчиненным вообще в высшей степени лоялен. Очень спокойный, предусмотрительный. Никто никогда не слышал, чтобы он повышал голос. И потом, он замечательный отец. Его жена умерла от какой-то редкой болезни, когда их ребенку было всего три года. Он обожает сына. Можно сказать, Николас посвящал ему всю жизнь, пока мальчик не вырос.
