Книга Череп епископа - Александр Прозоров

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70

— Неля! Иди сюда! А ну, признавайся, красавица, чем это ты рыцарей шуганула?

— Да — собак я боюсь, — смутилась она. — До смерти боюсь. Ну, вот и ношу с собой баллончик с перцовым аэрозолем. «Антидог» называется.

— «Антинемец» его называть нужно, — рассмеялся Кузнецов и, в порыве радости, крепко ее обнял. — Молодчина! А то ведь нас и вправду раздели бы и загнали свиней кормить. Никто ведь воспротивиться не попытался. Давай я тебе вина налью. Оно теплое, согреешься… Я сейчас, через секунду вернусь…

Налив девушке вина, Виктор отошел к наводящим порядок сервам и распорядился уложить погибших из числа своих знакомых в прохладном помещении и заказать им гробы, а с немцами разрешил поступить по собственному усмотрению. Воины гарнизона, надрессированные на послушание, как станки с цифровым управлением, кивнули.

— И принесите теплого вина, — добавил Кузнецов, — Кувшины на столах остыли.

Не то, чтобы он оставался безразличен к гибели недавних друзей — но пережитые во время боя эмоции словно заблокировали на время жалость, сострадание и боль. В его сознании чувства словно умерли, и остался только холодный разум. А разум подсказывал: сейчас путникам необходимо согреться, Поесть, немного отдохнуть. Погибшим уже все равно…

— Ты прямо как король, — улыбнулась ему разрумянившаяся Неля. — Распоряжаешься с такой властностью, что хочется вытянуться по струнке и отдать честь…

На последнем слове девушка запнулась и густо покраснела.

— Не король, а старшина, — поправил ее Витя. — Королей вокруг пруд пруди, а до старшины еще дослужиться нужно. Руки хозяйской здесь не хватает. Полы загажены, стекол нет. Ставни нараспашку, несмотря на холод, стол на каких-то козлах строительных стоит. Ничего, мы тут порядок наведем.

— Какой порядок?! — возмутился пузатенький тонконогий мужчина. — Вы тут что, остаться хотите? Бежать надо немедленно, пока никто про нас не узнал! Это же Орден! Мы на рыцарей Ордена покусились! Да нас тут всех в порошок сотрут, уничтожат, на осинах распнут, и колья в сердца вколотят. Бежать!

Взлохмаченный, без белого плаща и в разодранном жилете Великий магистр настолько не совпадал со своей привычной, величественной внешностью, что Виктор узнал его далеко не сразу.

— Брось, Саша, — отмахнулся он, отламывая гусиное крыло и запуская в него зубы. — В замке нас так просто не взять. Отобьемся. Во всяком случае, до весны. Не в лесу же нам зимовать, в самом деле?!

— Какая весна, Виктор?! — задохнулся Великий магистр. — Это же Ливонский Орден! Самая могущественная военная организация в мире, братство закованных в сталь воинов. Как только они узнают, что тронули кого-то из крестоносцев, сметут вас вместе с замком!

— Положим, сегодня смести не смогли, — напомнил Кузнецов.

— Их застигли врасплох! Они не успели ни латы надеть, ни вооружиться. Сойдись вы в честном поединке, и каждый рыцарь стоил бы десяти таких, как вы!

— Так уж и десяти? — вчерашний слесарь, успевший озаботиться проблемами порядка и отдыха, еды и нарядов по замку мысленно вновь стал старшиной: царем и богом артиллерийской роты, выше которого нет никого и ничего, поскольку даже офицеры все хозяйственные вопросы вынуждены решать через него. Он больше не воспринимал главу клуба как безусловного руководителя, а всего лишь как одного из собеседников.

— Ты забываешь, Саша, что мы находимся в тысяча пятьсот пятьдесят втором году, а не в конце двадцатого века. Здешние рыцари отстают от нас почти на полтысячелетия. А искусство фехтования все это время на месте не стояло. Вспомни, как японские самураи в тысяча пятьсот семьдесят четвертом году на испанцев наскочили. Ну и что? А теперь япошки на мечах не хуже запорожских казаков рубятся. Четыре века прошло, не шутка. Так что, еще неизвестно кто кому в чистом поле костылей навешает!

— Ты что не понимаешь, Витя?! Это же немцы! Рыцари! Они непобедимы! Не нам, лапотникам, с ними сражаться.

— Нет, не понимаю, — пожал плечами Кузнецов, и потянулся за новым куском гусятины.

— Короче, так! — решительно ударил ладонью по столешнице Александр. — Поели, и хватит. Уходим немедленно.

Никто не шелохнулся.

— Я кому сказал? Уходим!

— Да нет, Саш, — покачал головой Комов. — Здесь и вправду спокойнее.

— К тому же, — добавил Игорь Берч, — из истории неизвестны случаи гражданской войны в рядах Ливонского Ордена. Значит, против нас никто из местных воевать не станет.

— Да они не против вас, они замок от вас освободят!

— Эй, вы чего делаете?! — встрепенулся Кузнецов, увидев, как два местных воина приволокли огромные охапки соломы и принялись разбрасывать ее по полу.

— Кровь засыпаем, господин… — удивленно остановился Клепатник.

— Тебя как зовут, солдат?

— Егором.

— Так вот, Егор, — спокойным размеренным голосом сообщил Виктор. — Я приказал вычистить пол, а не засыпать его новой грязью. Вы-чи-стать. У вас тут столько грязи и земли, впору капусту сажать! Вычистить все да самого низа! Хочу увидеть первозданный пол! Ясно?

— Да, господин.

— Очень хорошо.

— Я ухожу отсюда! — повысил голос Великий магистр. — Кто со мной?.. — он выждал несколько секунд. — Ну, смотрите. Вам же хуже будет!

И напоследок, в качестве последнего, самого страшного оскорбления бросил:

— Русские!

Спустя четыре минуты Егор Клепатник закрыл за ним ворота, затем заглянул во двор, взял там лопату и отправился в главный зал — мыть пол.

* * *

Еще до того, как утренние лучи упали на поля Сапиместской фогтии или просторы Балтийского моря, во влажные от росы ворота замка Дерптского епископа постучал низкий человек в темной рясе. И он сам, и напарник подошли к дверям пешими, лица обоих тонули во мраке под глубоко надвинутыми капюшонами Пожалуй, ни один горожанин не отворил бы в такое время дверь перед странными незнакомцами — и тем не менее, калитка замка распахнулась едва ли не сразу после того, как стих стук последнего удара.

Монах-привратник, почтительно склонив перед гостями голову, пропустил их во двор, вновь запер калитку, заложив ее толстым брусом. Затем, засунув пухлые ладони в широкие рукава рясы, отчего руки оказались сложены на груди, монах скромно потупил взор, и двинулся вперед, указывая дорогу. Спустя несколько минут все трое вошли в полутемный зал с открытыми в ночь высокими готическими окнами. Привратник молча указал гостям на приготовленные у стола кресла и попятился наружу, притворив за собой створки.

Зал, все убранство которого составляла подставка для совка и кочерги, стол и возвышающиеся вокруг него три кресла освещался только пляшущими в камине языками пламени. В их свете предметы казались призрачными, нереальными, постоянно меняющими формы. Сидящий за столом человек в коричневом бесформенном балахоне также, казалось, то появлялся, то исчезал, скрываясь в тени высокой спинки. И только массивный золотой крест на его груди постоянно продолжал светиться ровным желтым светом, то зависая во мраке, то оказываясь на груди худощавого хозяина замка.

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70