— Звездочка, слушай. Ведь ты меня держишь за руку?
— Держу, видишь. Вот так. Прямо за руку. Как будто мы двое влюбленных, гуляем по городу ночью. Только мы не «как будто», а прямо всамделишные влюбленные.
— Но я...
— Что?
— Я не чувствую, как ты меня держишь.
Звездочка говорит:
— Это все из-за стразов, Ствол. Ты же знаешь.
— Да, я забыл.
— А вот я не забыла. Я все помню. Всегда.
— Тогда почему...
Она пожимает плечами.
— Да, почему, — говорю я. — Обними меня, Звездочка.
— Да.
Она обнимает меня. Крепко-крепко. Двумя руками. Тут, на улице, ночью. Мы стоим, прижимаясь друг к другу, почти касаясь друг друга носами. Я вижу ее, мою девушку. Близко-близко. Вижу, что она меня обнимает. Но вообще ничего не чувствую.
Звездочка говорит:
— Я тебя обнимаю. — Она уже долго меня обнимает, — Чувствуешь, как я тебя обнимаю?
— Нет, — говорю. — Я вообще ничего не чувствую.
— А ты попробуй. Попробуй почувствовать. Потрогай мою грудь.
— Нет, — говорю. — Не буду я ее трогать на улице, а то тебе снова захочется всяких глупостей.
— Ну, просто потрогай меня.
— Я тебя трогаю.
— А теперь попробуй почувствовать.
— Нет, — говорю я. — Не чувствую. Я вообще ничего не чувствую. Звездочка. Как-то мне непонятно. Я люблю тебя, сильно-сильно люблю, но я совершенно тебя не чувствую. Я вообще ничего не чувствую.
— Тогда тебе надо есть ешки, а стразы — не надо.
— Э... слушай, может, пойдем?
Звездочка говорит:
— Мы никуда не пойдем, пока ты меня не почувствуешь. Ты меня очень давно не чувствовал. И не трогал. Это я не о глупостях. Это я о тебе забочусь.
— А ты попробуй сдавить мне ребра. Обычно я что-то чувствую, если мне сдавить ребра.
Она вздыхает, и отпускает меня, и больше уже не обнимает.
— Как-то оно все неправильно. — Звездочка говорит: — Когда я пихаю тебя под ребра, ты должен чувствовать, что тебя пихают под ребра. А когда я тебя обнимаю, ты должен чувствовать, что тебя обнимают. А ты чувствуешь, как будто тебя обнимают, когда я пихаю тебя под ребра, а когда я тебя обнимаю, ты не чувствуешь вообще ничего. У тебя все неправильно. Так не должно быть.
— И все же попробуй сдавить мне ребра, — говорю я. — Наверняка я почувствую все правильно. То, что есть, то и почувствую. Но даже если я вдруг почувствую что-то другое, все равно это лучше, чем не чувствовать вообще ничего. Я не люблю, когда я вообще ничего не чувствую.
Она кивает. Обнимает меня крепко-крепко и пытается сдавить.
— Теперь нормально, Ствол?
— Да, — говорю. — Нет, не нормально. Я все равно ничего не чувствую.
— Знаешь, Ствол, по-моему, это все-таки лучше, чем если бы ты чувствовал, что я давлю слишком сильно или пихаю тебя под ребра.
— Да мне все равно, что почувствовать, — говорю. — Мне просто хочется что-то почувствовать. Не важно что. Главное, чтобы вообще почувствовать, — Звездочка давит сильнее. Кажется, я что-то чувствую, — Ой, я, кажется, чувствую, Звездочка, я что-то чувствую. Дави сильнее.
— Сильнее не могу. Я тебе ребра сломаю. Слушай, Ствол, сделаешь для меня одну вещь?
— Нет, Звездочка, я...
Я вдруг ору благим матом:
— Звездочка. Смотри, Там какой-то мужик. Зашел в подъезд к Коробку.
Она смеется.
— Нет, Ствол, Это не его подъезд, не Коробка. Это чей-то чужой подъезд.
— Нет, это его подъезд. Точно его. Туда кто-то вошел, я видел. Зачем он идет к Коробку? Его надо перехватить. — Это чужой подъезд, не Коробка.
— А по-моему, это его подъезд. Да.
Звездочка говорит:
— Это даже не его улица.
— Но она точно такая же, как у него.
— Нет, Ствол, это другая улица. У Коробка одна улица, а это — другая. Это разные улицы.
— Ладно, пусть разные, — говорю. — А куда мы идем? Звездочка улыбается:
— Ко мне. Ко мне в комнату.
— А где твоя комната?
— У меня дома. Тут идти пять минут.
— Пять минут от дома Коробка.
— Нет, Ствол. Не от Коробка, а отсюда Дом Коробка — он не здесь.
— Как не здесь? Это ведь его улица?
Звездочка говорит:
— Нет, не его. Мы уже далеко. От его улицы.
— Тогда как мы...
Ага.
— Звездочка, — говорю. — Тогда как мы здесь оказались? Мы же были у Коробка.
— Мы у него были, да. А потом мы ушли. Дошли ют досюда. А отсюда уже — пять минут до меня.
Я говорю:
— Так мы только что вышли от Коробка?
— Нет, не только что. Мы уже долго идем по улице.
— По его улице? Коробка?
— Нет. — Звездочка качает головой. — По ней мы уже прошли раньше. А сейчас идем по другой. Не по той, а по этой.
— Тогда где она, это улица?
— Она здесь, вокруг. Посмотри. Она у тебя под ногами. Попробуй почувствовать ее под ногами.
Но я же...
Э...
— Я же в ботинках. И ты в ботинках. Разве можно почувствовать улицу под ногами, когда ты в ботинках?
Звездочка берет меня под руку.
— Ну, давай снимем ботинки. Тогда мы почувствуем. — Она держит меня, чтобы я не упал, и помогает мне снять правый ботинок. С правой ноги. Я уже собираюсь поставить ногу на землю, ну, не на землю, а на асфальт, но тут Звездочка говорит: — И носки тоже. Чтобы почувствовать улицу по-настоящему. Босиком. Как будто это песок. Ну, на пляже.
— Ты тоже снимай ботинки.
Она меня вроде как и не слышит. Помогает мне снять второй ботинок. Левый. И носки тоже. Оба носка.
— Теперь вставай.
Я стою босиком на асфальте и чувствую улицу под ногами. Я ее чувствую, как... улицу. Да, как улицу. Под ногами шершаво, тепло и приятно.
— Как классно, Звездочка.
— Это все из-за стразов, Ствол. Ты же знаешь. С ними все классно.
— Да, я забыл.
— Ты уж запомни.
— Что мне надо запомнить? Я даже не помню, о чем мы сейчас вспоминали. И что пытались запомнить.
— Мы пытались запомнить улицу.
— Не помню. Какую улицу?
— Вот эту улицу, — говорит Звездочка и показывает. — Вот посмотри. Это просто. Просто посмотри вокруг.
