Валентин нахмурился.
— А как подвергнуть обработке на станке нечто такого размера? — спросил он. — В особенности сделанное из металла?.
Велисарий улыбнулся.
— Я даже не стал бы пытаться, Валентин. Для пушек такого размера неточность на самом деле не является такой уж большой проблемой. Но давайте рассмотрим вопрос под другим углом. Насколько сложно подвергнуть обработке на станке очень маленькую пушку?
— Очень сложно, — мгновенно ответил Анастасий. Его отец был кузнецом и очень рано стал подключать сына к работе. — Любая обработка на станке сложна, даже с деревом. Почти никто не пытается делать это с металлом. Но… да, если она достаточно мала…
— Ручные пушки! — возбужденно воскликнул Менандр. — Вот что ты хочешь. Что-то небольшое, с чем может управляться один человек. Или двое.
— Один, — объявил Велисарий.
— Я не видел ничего подобного у малва, — неуверенно заметил Валентин. — Может…
Он замолчал и откашлялся.
Дул легкий ветерок, и облако дыма, вылетевшее из ближайшей пушки во время последнего выстрела, наконец добралось до римлян.
— Боже, как эта дрянь воняет, — пробормотал Валентин.
— Лучше привыкай, — довольно неласково сказал Анастасий. На мгновение показалось, что огромный фракиец уже собирается выступить с одним из своих частых философских наставлений, но гневный взгляд Валентина заставил его от них отказаться.
— Ты не видел ручных пушек, Валентин, потому что у малва их просто нет, — мягко, но уверенно произнес Велисарий. — Они не прячут их от нас. Я уверен в этом. Они держат нас подальше от места сражения, но не настолько уж и далеко. Если бы у них были пушки небольшого размера, мы бы к этому времени их заметили.
Он подождал, пока не затихнет звук очередного пушечного выстрела, потом продолжил:
— Это — дело будущего. Ручные пушки. Если нам удастся вернуться в Рим — если кому-то из нас удастся вернуться в Рим — и передать эту информацию Иоанну Родосскому, то у нас появится шанс. У нас будет лучший порох, чем у малва, наши ремесленники в общем и целом более искусны, чем их. Мы сможем построить совершенно новый тип армии. Армию, которая сможет разбить этого колосса.
На мгновение Велисарий задумался, не поделиться ли некоторыми из идей, к которым он приходил в последнее время, относительно структуры и тактики такой будущей армии, но отказался от этой мысли. Его идеи все еще оставались не до конца сформулированными и робкими. Они смутят катафрактов больше, чем все остальное. Велисарию требовалось побольше времени. Время подумать. И, главное, время поучиться у странного разума, который каким-то образом жил в причудливом камне, который Велисарий носил в мешочке у себя на груди. Этот разум называл себя Эйд, или Помощник, и утверждал, что пришел на. Землю из далекого будущего.
Его размышления прервал Валентин.
— Осторожно, — тихо сказал катафракт. — Приближаются раджпуты.
Велисарий посмотрел через плечо и увидел, что небольшая группа раджпутов отделилась от основного отряда элитных наездников и галопом направляется к ним. Во главе ехал командующий эскортом, один из многих царьков, составляющих высший слой вассалов малва из раджпутов. Этот относился к клану Чаухар, одной из самых известных династий раджпутов. Его звали Рана Шанга.
Наблюдающего за приближением Шанги Велисария разрывали два чувства.
С одной стороны, он был раздражен тем, что его прервали. Велисарий не сомневался: раджпуты выполняют вполне определенный приказ и поэтому они ни разу не позволили римлянам оказаться достаточно близко от места сражения и никогда не позволяли долго наблюдать за ним. Несмотря на ограничения, Велисарий смог узнать многое, наблюдая за осадой восставшего Ранапура. Но он узнал бы гораздо больше, если бы ему позволяли подойти поближе и не ограничивали бы время наблюдения несколькими минутами.
С другой стороны…
На самом деле он искренне зауважал Рану Шангу. И даже каким-то странным образом между ними начала зарождаться дружба, несмотря на то, что раджпуту в будущем предстояло стать врагом Рима.
«И врагом, которого следует бояться», — мысленно добавил Велисарий.
Во всем, кроме одного, Рана Шанга являлся архитипичным раджпутом. Он был очень высокого роста — даже выше Велисария — и хорошо сложен. Грациозная посадка на лошади говорила о его прекрасной физической форме, но также и об отличных навыках наездника, свойственных всем раджпутам, которых встречал Велисарий.
Его одежда и личное снаряжение также были типичны для раджпутов, разве только немного лучшего качества. Раджпуты предпочитали более легкое снаряжение и доспехи чем катафракты или персидские копьеносцы, — кольчуга доходила до середины бедра, но оставляла открытыми руки, шлемы с открытым забралом, плотно обтягивающие штаны заправлялись в сапоги до колена. Из оружия имелись копья, луки и кривые сабли. Велисарий не видел, как Шанга использует что-либо из этого оружия в действии, но нисколько не сомневался, что он великолепно владеет всем.
Да, идеальный образ раджпута во всех смыслах, кроме…
Теперь до Шанги оставалось несколько футов. Велисарий улыбнулся ему. Он не мог ограничить улыбку тем минимумом, которого требовала вежливость.
«Кроме этого великолепного, сухого чувства юмора».
— Боюсь, должен теперь попросить тебя, полководец Велисарий, и твоих людей уехать, — объявил раджпут, остановив коня рядом с римлянами. — Думаю, вскоре здесь будет горячо. Как и всегда, мы должны ставить во главу угла заботу о безопасности наших гостей.
Словно получив сигнал от слов раджпута, именно в эту минуту над Ранапуром появился некий предмет. Велисарий наблюдал за бомбой, выпущенной катапультой, скрытой за стенами города, пока она летела по дуге в направлении осаждающих малва. Даже с такого большого расстояния он видел небольшие искры, отлетающие от запала.
— Ты видишь, что происходит, — объявил Шанга.
Как заметил Велисарий, запал обрезали слишком коротко. Бомба взорвалась в воздухе задолго до того, как попала по цели — первому ряду окружающих город траншей, который находился по крайней мере в миле от места, где они стояли.
— Смертельно опасно, — заметил Шанга.
— В самом деле, — задумчиво произнес Велисарий. — Не исключено, это — самый опасный момент в моей жизни. А может и нет. Наверное, второй по опасности после случившегося со мной в возрасте восьми лет. Тогда моя сестра погрозила мне поварешкой.
— Сестры — страшные существа, — тут же согласился Шанга. — У меня у самого три. Смертельно опасны с поварешками, каждая из них, и очень жестоки. Просто трудно поверить в их жестокость. Поэтому я не сомневаюсь, что тогда ты находился в большей опасности, чем сейчас. Но я все равно настаиваю, чтобы вы уехали. Безопасность наших почетных гостей из Рима вызывает наибольшее беспокойство у нашего императора. Если послы императора Юстиниана получат хотя бы царапину, то она станет несмываемым пятном на чести нашего императора.
