Нэт помнил то гнетущее молчание, когда Джуд гнала их старенький кэмпер[7]по залитым жарким солнцем деревенским окраинам. В тревоге он оторвался от книги, лишь когда мать свернула на полосу стоянки у густого леса. Из двигателя валил лилово-чёрный дым.
— Оставайся в кабине, — коротко бросила Джуд, распахивая ржавую дверцу.
И пока она сражалась с крышкой радиатора, чтобы залить в него воды, Нэт всё злился на отца, который втянул их в такую передрягу, а сам бросил, оставив на произвол судьбы. Он мрачно смотрел на двух здоровенных чёрных воронов, выедавших розовые внутренности какого-то раздавленного животного.
Вновь усевшись за руль, Джуд удовлетворённо выдохнула и нажала на кнопку блокировки дверного замка, велев Нэту сделать то же самое.
— Почти приехали. — Она повернулась к сыну. Её лоб рассекали тревожные морщинки. — Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал, Нэт.
Нэт оторвал глаза от пожирающих падаль воронов.
— Я хочу, чтобы ты пообещал мне никогда не уходить в лес в одиночку. Никогда.
— Странно, что ты упомянула об этом. Я как раз собирался на прогулку в этот жуткий лес, потому что для меня это плёвое дело.
— Не язви! — рявкнула Джуд, чего обычно с ней не случалось. — Просто… Просто я думаю, дело в том, что в детстве я всегда боялась леса. Там постоянно пропадали люди.
Нэт нервно глянул на лес. Деревья словно придвинулись к ним за то время, что они провели на полосе стоянки. Глупости! Конечно же нет! Но от одного вида этого леса по коже бежали мурашки: от него определённо исходила угроза. Нэт содрогнулся. Лучше бы они никогда сюда не приезжали.
И когда старенький кэмпер наконец-то добрался до нужного им городка, на въезде их встретил большой щит со словами:
ТЕМПЛ-ГЕРНИ
Добро пожаловать в город!
Пожалуйста, берегите нашу природу.
Но, насколько Нэт мог судить по замусоренной обочине, просьба эта не воспринималась всерьёз теми жителями Темпл-Герни, которые ездили на автомобилях. А внизу кто-то подписал чёрным маркером: «Породнённый с Луной».
Едва Нэт оказался в своей комнате, мысли его вернулись к отцу. Хотя он знал, что подслушивать за дверью нехорошо (редко услышишь что-нибудь хорошее о себе), так уж вышло, что двумя днями раньше он подслушал разговор бабушки и дедушки. Притаился у кухни, постоянно оглядываясь, чтобы мать его не застукала.
— Я так переживаю за маленького бедняжку, — донёсся до него голос Эпл.
— Это ты о ком? — глухо спросил Мик, пережёвывая кусок хлеба с маслом.
— О Нэте. Он слишком тонко всё чувствует.
— С ним всё будет хорошо, — заверил её Мик. — У него всего лишь чересчур богатое воображение. Помнишь Гэри?
Дедушка и бабушка засмеялись. Нэт рассердился. В детстве он с Гэри не расставался. Правда, речь шла о его воображаемом друге — Единороге.
— И ещё меня тревожит Джуд, — продолжила Эпл. — Она не находит себе места из-за Того Человека.
Нэт раздражённо надул губы. В последнее время Эпл называла его отца исключительно Тем Человеком.
— Знаешь, это совсем другое. — Голос Мика стал резче. — Интересно, когда он вернётся, чтобы наконец-то за всё ответить?
Нэт услышал жалобный скрип кресла, куда опустился дородный зад Эпл.
— Я не уверена, что он вернётся, — ответила бабуля. — Он ушёл в цирк к своему отцу.
— Правда? Староват он, чтобы убегать из дома и присоединяться к бродячему цирку.
— «Сумеречный цирк иллюзий Джона Карвера». — В голосе Эпл послышалось презрение.
— Что? — За едой Мик предпочитал обходиться минимумом слов.
— Ничего! — фыркнула Эпл. — От Ивена я ничего особого и не ждала, но думала, что у Джона-то есть голова на плечах. А теперь они по глупости могут решить, что этот цирк их озолотит.
Нэт прошмыгнул в гостиную. Он услышал всё, что хотел. Планы отца, связанные с обогащением, его не интересовали.
Однако в тот же вечер Нэт чуть ли не прыгал от радости (но изо всех сил пытался внешне ничем себя не выдать), когда наконец-то позвонил отец. Мальчик и словом не обмолвился о том, что подслушивал, справедливо опасаясь, что его могли за это наказать. Зато рассказал отцу о планах деда подарить ему собаку по случаю его приезда в Темпл-Герни.
— Собаку? — воскликнул Ивен. — Отличная идея! Только возьми себе настоящую собаку, а не маленькое тявкающее убожество, вроде этих летающих по небу такс и карликовых шпицев.
И сейчас, в своей комнате, Нэт не мог не улыбнуться, вспоминая их разговор. Он скучал по отцу и знал, что Ивен преступник поневоле, жертва обстоятельств — так объяснила ему мать. Интересно, а что бы сказал отец, увидев Вуди? После того как они уехали от Тейта, Вуди всё меньше напоминал неухоженную вонючую дворнягу. И Нэт с гордостью думал, что его новый домашний любимец ну очень похож на волка.
Глава 3
Камелия-лейн
Темпл-Герни, как и остальная Англия и Уэллс, в то лето изнывал от бьющих рекорды температур. Жара стояла такая, что, по словам Эпл, она слышала, как хрустят коротенькие волосики у неё на руках. В эти дни она крайне редко выходила из тени.
После покупки Вуди Нэт энергично взялся за собаку, и вскоре Вуди просто сверкал чистотой, и пахло от него, как говорила Эпл, «Алоэ-Верой». К полному изумлению Нэта, отмыв коровий навоз, мальчик обнаружил, что шерсть у Вуди белоснежная, хотя кое-где сквозь неё проглядывала розовая кожа. Он был согласен с Эпл, что кто-то действительно выстригал шерсть Вуди ножом и ковырял вилкой, но представить себе не мог, зачем кому-то такое понадобилось. Более того, тот, кто решил таким странным образом постричь Вуди, не коснулся головы и шеи пса, и теперь он напоминал индейца в перьевом головном уборе. Порадовало Нэта и ещё одно: высохнув, шерсть Вуди заблестела серебряными завитками.
— Вот вам прекрасный пример собачьей завивки! — улыбался Нэт, гордясь результатами своего труда. И отступил на шаг, чтобы полюбоваться Вуди, который, зевнув, вновь издал тот самый звук, более свойственный сверхзвуковому самолёту. — Извини, тебе скучно, — добавил Нэт, понимая, что Вуди абсолютно всё равно, воняет от него или нет.
Мальчик огляделся, чтобы убедиться, что рядом никого нет, и пристально посмотрел Вуди в глаза.
— Тебе скучно? — прошептал он.
Вуди не мигая смотрел на своего нового хозяина.
— Давай, Вуди… — Нэт чувствовал, что ведёт себя глупо. — Ты меня понимаешь?
Вуди по-прежнему смотрел на него. Его глаза оставались янтарными, не засверкали золотом, как надеялся Нэт. Вуди вновь зевнул и, удовлетворённо зарычав, почесал живот. Нэт заулыбался. А когда Вуди стал чесать себе морду, то выглядел таким тупым, что сама мысль о том, будто этот пёс обладает сверхъестественными способностями, показалась ему совершенно нелепой. Нэт засмеялся. Все попытки справиться с собой оказались напрасными. От смеха у Нэта заболел живот, а по телу разлилась слабость. Мальчик повалился на траву рядом с Вуди. Пёс, прекратив почёсываться, стоял, навострив уши, — глупый и ничего не понимающий.
