Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
Они что-то кричат по-итальянски. И музыка, музыка…
А потом… А потом шар вспыхивает и в одно мгновение превращается в чёрный обугленный силуэт на фоне пересвеченного, пустого, белёсого неба.
Под стон толпы он падает, падает, падает… бесконечно долго. И она понимает — это конец.
* * *
Этот сон приснился ей ровно две недели назад. Той самой ночью…
Тоня проснулась от собственного крика.
Села в кровати, переводя сбившееся дыхание.
Холодный свет луны, проникающий сквозь неплотно задёрнутые портьеры. Часы на стене: круглый бликующий циферблат. Начало четвёртого… Не тикают… Остановились, что ли?
Она откинула волосы с покрытого испариной лба.
Дурочка, это всего лишь сон — успокойся. Но страх не отступал, просто спрятался где-то под ложечкой, свернулся в тугой комок.
Пусть это был всего лишь сон, но этот сон имел отношение к Глебу, к её мыслям о нём, и ко всему тому, что последнее время происходило между ними. Это был всего лишь сон, и всё же над ним стоило хорошенько поразмыслить.
«Ох, только не теперь. Завтра», — решила она, откидываясь на смятую подушку и прикрывая глаза…
Вдруг ей показалось, будто бы Глеб не спит, а тихо всхлипывает за стенкой. Тревожные мысли вновь всколыхнулись, заклубились — словно чернила, взболтанные в стакане с водой.
Она прислушалась. Нет, в доме было тихо. Даже как-то чересчур тихо…
Пожалуй, всё же следовало заглянуть к нему и выпить воды. Она накинула халат, нашарила босыми ногами тапки. Пошла, тихо ступая, вздрагивая от каждого стука и чувствуя, как помимо её воли растёт и ширится внутри необъяснимая тревога.
Скрипнула высокая дверь, клинком блеснул в лунном свете старинный латунный шпингалет.
С огромного шкафа в прихожей, высовываясь меж обувными и шляпными коробками, подозрительно смотрели вниз тёмные бронзовые бюсты. Ночью вид у этих голов был таинственный и даже страшноватый…
В углу, у самых дверей что-то зашелестело, оборвалось со зловещим шорохом, стукнулось об пол. Тоня ахнула испуганно.
— Фу-у… — На полу валялись сумочка и шаль, соскользнувшие с плеча бронзовой статуи, стоявшей в прихожей на табурете. — В холодном голубоватом свете телефонного фонарика чуть курносое лицо бронзовой наяды казалось загадочным. Каким-то чужим, нездешним…
«Всё, хватит пугаться, что я как маленькая! Надо взять себя в руки».
Тоня прошла по коридору, стараясь не скрипеть рассохшимся паркетом, тихонько заглянула в комнату, где спал Глеб. Постель была пуста, смятое одеяло откинуто на сторону.
Он в туалете?.. Из-за приоткрытой в ванную комнату двери была видна тонкая полоска света. Оглушительно взревела колонка.
Спокойно. Это всего навсего водогрейная колонка, обычное дело. Она здесь такая. Всегда рычит…
Рёв и гудение почти тотчас прекратились, слышен был только шум воды, текущей из крана.
Тоня подождала ещё немного, прислушиваясь. Толкнула дверь. В ванной было пусто. Из незакрытого крана хлестала вода, на полу валялись флаконы, обычно аккуратно стоящие прямо на полочке умывальника.
Пахло свежестью, как во время летней грозы.
Верно какой-то шампунь вытек… Тоня наклонилась на лужицей, дотронулась пальцем, поднесла к лицу… Нет, не то…
В воздухе ванной комнаты торжествовал, заполнив её целиком, совсем иной запах — будоражащий воображение, электризующий пространство запах озона.
Тоня выпрямилась, поспешно завернула вентиль. Шум льющейся воды прекратился. Толстым ватным одеялом навалилась тишина.
— Да что здесь такое творится?!
Вдруг разом — ударило, раскатисто громыхнуло, словно гром небесный. Это — там, в глубине квартиры — с чудовищным грохотом упала крышка бехштейновского рояля. Охнули, долгим эхом застонали струны…
Мистические пчёлы
Антонина кинулась вон из ванной, оскальзываясь на мокром кафеле и больно ударившись большим пальцем ноги о высокий порожек. Пронеслась по длинному коридору, влетела в комнату — ту, где стоял рояль.
В нос опять ударил сильный запах озона. Точь-в-точь как в ванной, только гораздо мощнее, пронзительнее. Даже глаза защипало…
Глеб был здесь. Он прятался под роялем, делая странные движения руками, словно отмахиваясь от кого-то… И плакал, плакал навзрыд.
Тоня бросилась к нему, опустилась на колени, схватила за плечи, пытаясь понять, что происходит. Он отворачивался, рыдая.
Наконец, ей удалось повернуть к себе его лицо. Что-то оборвалось у неё внутри, стало трудно дышать: в лунном свете лицо Глеба показалось ей страшным, белым блином, глаз на нём почти не было видно…
— Господи, да что же это?
Она дёрнула за нитку торшера. Ярко вспыхнула лампа. Глеб, всхлипывая, закрылся рукой, наклонил голову.
— Что это? Что? — Что случилось?
— П-п-пчёлы… — заикаясь, выдавил он. Зарёванный, отёкший, с заплывшими глазами… — На…на…наверное, п-пчёлы…
* * *
Действительно, мальчик выглядел так, будто его покусал по меньшей мере целый рой… Оставив на потом вопросы о том, откуда в начале октября в городской квартире могли появиться пчёлы, да ещё в таком количестве, и куда потом бесследно исчезли, Тоня среди ночи стала звонить бывшему ухажёру — педиатру.
Тот, совершенно ошалевший от столь позднего звонка, хриплым со сна голосом принялся давать советы.
Объяснить, откуда взялись «пчёлы-невидимки», Глеб тоже оказался не в состоянии… Точнее, ту невообразимую историю, что он рассказал ей, Тоня списала на нервное потрясение, болевой шок и ещё бог знает на что. Потому что в здравом уме человек двенадцати с половиной лет такое на полном серьёзе рассказывать бы не стал… Какой лес, какая земляника? В октябре-то месяце! Ну ладно бы клюква…
Весь остаток ночи она просидела у его постели, меняя компрессы…
Усы для проклятого итальянца
Две недели назад это случилось.
Накануне всех этих невероятных происшествий спать он лёг довольно рано. Настроение нулевое было. А лучший способ победить хандру — просто заснуть. Он ещё в детдоме научился так грусть отгонять. Когда спишь, время летит незаметно. Хоп — и утро уже. А там — другой день, другие заботы…
И потом, сны ему обычно снились цветные, интересные. Когда он Тоне про них рассказывал, она восхищалась — ну надо же, хоть записывай и кино снимай.
Словом, лёг спать, да и всё тут.
А Тоня села кино смотреть на ноутбуке — его не позвала. Скачала какой-то триллер мистический… Не потому не позвала, что триллер и страшно, просто — это опера была. Пели там вместо разговоров. Да ещё на английском. Ясно, Глебу не сильно бы понравилось.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
