— Ныряя, ты зарабатываешь деньги, Никифор? — приняв решение, небрежно осведомился купец, заранее зная ответ.
— Да, — кивнул тот. — Я все-таки хочу когда-нибудь вернуться на родину.
Ромей улыбнулся:
— Кнорр Адальстана к твоим услугам, Никифор!
— Никифор? — Печальная улыбка тронула уголки губ бывшего раба. — Непривычное имя… знаешь что? Называй меня просто Трэль, как звали меня здесь все долгие годы.
— Как скажешь, Ни… Трэль. Так ты согласен вернуться?
— Согласен ли я?! — Глаза юноши вдруг наполнились слезами. — Если б ты только знал, Михаил, как я мечтал об этом всю свою жизнь.
— И твоя мечта имеет все шансы стать былью!
Трэль грустно покачал головой.
— Деньги, — тихо сказал он. — Все дело в них. Неужели я доберусь до града Константина, имея с собой лишь несколько серебряных монет?
Хитрый ромей уже хотел было предложить юноше путешествовать безо всяких денег, но вовремя прикусил язык, сообразив, что это было бы слишком подозрительно.
— Ты же работаешь сейчас здесь? — осведомился он.
— Да, — кивнул Трэль. — Но сколько заработаю — знает только один Бог.
— И, если не секрет, чем занимаешься?
— Это не моя тайна. — Юноша пожал плечами и, немного подумав, добавил: — Впрочем, вам от нее все равно не будет никакого проку. Мы пытаемся достать сокровища с затонувшего драккара.
— Драккар? Это… э… э…
— Это местная боевая ладья. Очень хорошая и быстроходная. За день работы — за порожний — наниматель платит мне пять серебряных монет.
— Арабских дирхемов, вероятно… — понимающе кивнул купец. — И сколько ты уже заработал?
— Пока только десять, — со вздохом отвечал Трэль. — Эх, если б вы прибыли осенью.
— Десять монет. — Купец задумчиво почесал узкую бороду. — Не так уж и мало. Но, конечно, не хватит, чтобы добраться до места. Хотя… в качестве аванса… Ты знаешь, в Константинополе у тебя имеется собственность… ее вполне можно попытаться отсудить. Черт… Ввязаться, что ли, в это дело?
Вспыхнувшие надеждой глаза юного вольноотпущенника с мольбой взглянули на купца. Тот некоторое время поломался для вида, потом широко улыбнулся:
— Что ж. Пожалуй, возьмусь! Где наша не пропадала?!
— О, благодарю тебя, чужеземец, — остановившись, низко поклонился Трэль. — Знай, до тех пор, пока ваш кнорр не ушел, я смогу заработать еще полтора десятка монет, и это в самом худшем случае.
— Смотри только не останься на дне, — пошутил купец и, простившись, быстро зашагал к кораблю. По светло-голубой глади неба бежали узкие темно-серые тучки. Оранжевое, садящееся прямо в море солнце протянуло по волнам длинную блестящую дорожку. В небе громко кричали чайки.
— Уеду! — глядя вслед купцу, сам себе сказал Трэль. — Уеду, чего бы мне это ни стоило.
Кнорр уходил на четвертый день, утром. Вечером третьего дня уставший, как загнанная собака, Навозник медленно вполз в лодку, из последних сил вытаскивая из морских волн мокрое смуглое тело. Он вынырнул не пустой — с добычей. Маленький сундучок с женскими украшениями. Ирландцу, впрочем, на первый раз было явно достаточно. Раскрыв сундук, он хищно заулыбался, выплатил Трэлю аж целых десять монет и уговорил-таки нырнуть еще раз. Эх, если б бывшему рабу не нужны были средства, стал бы он вообще работать с этим нидингом?
Впрочем, ладно. Уговорил, так уговорил. Тем более Трэль вовсе не собирался возвращаться поутру к месту работы. Рано утром отчаливал кнорр. И если Михаил не соврал… Да зачем ему врать? Что он такого может поиметь с бедного вольноотпущенника? Ну, что ж… Принимая во внимание все вышеперечисленное, почему бы не нырнуть? В последний раз…
Теплый верхний слой воды сомкнулся над телом Трэля, и тот, не выпуская из рук тяжелых камней, быстро пошел на дно. Зеленовато-голубой цвет быстро сменился темным, заметно похолодало, начало давить в груди. Выпустив один камень, юноша схватился правой рукой за выступ в борту драккара, огляделся в поисках еще одного сундучка… и в этот момент в глаза ему будто сверкнула сиреневая молния! Не на самом корабле, а под ним, прямо рядом с бортом. Поднырнув, Трэль засунул пальцы в сыпучий песок… Большой, просто огромный, камень вспыхнул на его ладони неземным фиолетовым светом. Видно было, что этот камень — сам по себе сокровище… хотя что там камень по сравнению с возможностью вернуться домой. Можно, конечно, было его и припрятать, да вот как потом реализовать? А, пес с ним! Пусть подавятся Ирландец и Гудрун. Только бы заплатили…
Сунув сверкающий кристалл за щеку, Трэль быстро поплыл к поверхности. Зеленовато-синие водоросли вились вокруг него, словно старое боевое знамя. Вынырнув, юноша бездыханным упал на дно лодки. Но тут же очнулся, вытащил изо рта камень.
— Двадцать монет, — набравшись наглости, прошептал он.
А в алчных глазах Ирландца взорвались тысячи солнц. Он сразу узнал, что это за камень. Лиа Фаль — волшебный кристалл Ирландии, выкраденный из священного храма Тары жрицей по имени Магн дуль Бресал. Этот камень символизировал всю Ирландию, весь изумрудный остров, все ее пять королевств, и только жрецы распятого бога не могли оценить и понять всех его волшебных свойств, считая просто языческим амулетом. А ведь говорилось в древних преданиях, что лица, владеющие камнем, будут владеть всей Ирландией, и не только ею. И еще — камень давал Силу и мог предсказывать будущее. Правда, только тому, кто знал, как спрашивать. Конхобар, к сожалению, не знал. Не знал и как вызвать Силу — не рассказывал ему об этом Форгайл никогда. Ладно… Ирландец, оглянувшись, спрятал камень за пазуху и от щедрот своих выдал ныряльщику целых пятнадцать монет с замысловатой арабской вязью. А куда ему двадцать? Перебьется, невелика птица. Да и к тому же…
Появились у Конхобара кое-какие мысли.
Велев гребцам немедленно править к берегу, он быстро направился в усадьбу. Испросив у Гудрун разрешения отправить двух слуг на дальние луга, немедленно вышел, передав гребцам приказание хозяйки. Те дружно кивнули и, озадаченно переглянувшись, тут же отправились к месту новой работы, недоумевая — и что это они сделали не так?
А все они сделали не так. И самое главное — видели камень. За одно это — а скорее, именно за это — их следовало убить, и как можно быстрее.
Потому и развил бурную деятельность Конхобар Ирландец. Взяв лошадь, поскакал со всей возможной скоростью якобы на горные пастбища, по пути свернул, проехал через Черный лес — знал, собака, там все звериные тропки, — еще раз свернул и гнал, гнал, гнал, пока не оказался в землях Свейна, прозванного Копителем Коров. Остановился невдалеке, свистнул. Из пастушечьей хижины вышли двое — заросшие, диковатые, сверкнули нехорошо глазами, приготовили копья. Узнав Ирландца, расслабились, взглянули вопросительно: чего, мол, приперся? Видно, давненько его знали, потому как, кроме вопроса, зажглась в их маленьких глазенках такая же маленькая алчная надежда. А вдруг? А вдруг удастся заработать? Ведь Ирландец просто так не приходит.
