Снизу послышался шорох. Александр перегнулся через ветку. Внизу, под деревом улёгся молодой парнишка лет четырнадцати-пятнадцати. Занятно! Чего бы ему тут лежать, хоронясь? Ну и шёл бы себе по делу.
Паренёк немного понаблюдал за станцией, потом вытащил из-под рубашки две немецкие гранаты с длинными деревянными ручками, прозванные на фронте «колотушками». Слабоватые, с большим временем горения запала после выдёргивания чеки, чем нередко пользовались наши бойцы. При падении такой гранаты в наш окоп бойцы успевали схватить её и швырнуть обратно. Правда, и немцы вскоре нашли «противоядие». Выдернув чеку, они секунду-другую держали гранату в руке и лишь потом бросали.
Паренёк явно затевал теракт, намереваясь швырнуть гранаты в немцев. Пока кидать было не в кого, но в любую минуту могла показаться ручная дрезина или пройти патруль. Если начать медленно слезать с дерева, паренёк мог испугаться и убежать. Окликнуть? Эффект мог оказаться таким же. Надо прыгать, чтобы застать его врасплох.
Александр медленно, стараясь не произвести шороха, стал спускаться, наблюдая за пареньком. Пока тот ничего не заподозрил.
Когда высоты осталось метра четыре, Александр оттолкнулся от дерева, приземлился на полусогнутые ноги и сразу упал на бок. Перекатился и навалился на паренька, не давая ему возможности вытянуть вперёд руки и схватить гранаты.
Паренёк был настолько ошарашен неожиданным появлением Александра, что даже не дёргался.
— Лежи тихо, не то пришибу! — пообещал Александр. — Ты кто такой?
— Отпустите меня, дяденька, — заныл паренёк, — я просто мимо проходил.
— Ну-ка, потише! Ага, мимо проходил, прилёг отдохнуть, а гранаты рядом положил. Так?
Паренёк лишь шмыгал носом.
— Как тебя звать?
— Мыколой.
— Где гранаты взял?
— С грузовика украл. На дороге машины немецкие стояли, в кузове — ящики. Я думал — консервы в них, упёр ящик. А там… — парень головой показал на гранаты.
— И немцы тебя не видели?
— Не-а. Они уехали сразу же.
— Повезло тебе, парень. Если бы заметили — застрелили.
— Так не заметили же!
— Сейчас-то их чего сюда принёс?
Паренёк насупился и молчал.
— Ага, в героя решил поиграть. Погибнешь по-дурному ведь!
— Зато хоть одного гада убью! — в голосе паренька появилась злость.
— Э нет, так не пойдёт! Ты одного убьёшь, тебя убьют, и счёт будет «один-один». А ты убей сто и останься в живых.
— Умный больно! Сам-то почему не в армии?
— Не твоё дело. Хочешь серьёзный урон немцам нанести?
— А то!
— Где твой ящик с гранатами?
Парень отвернулся — не хотел отвечать.
— Вот что, Коля. Неси ещё штуки три-четыре, и кусок верёвки. Найдёшь?
— Найду! — дерзко ответил парень.
— Тогда чего лежишь? Неси! Я здесь ждать буду.
— А не обманешь, дяденька?
— Ты ещё здесь?
Паренёк вскочил и скрылся между деревьями.
Начало смеркаться. Прошло полчаса, час… «Не нашёл меня или мамка не отпустила», — подумал Александр. И почти сразу недалеко зашевелились кусты.
— Дядько, вы где?
— Тише ты, ползи сюда.
Шумно, как кабан на тропе к водопою, подобрался Мыкола. Из-за пазухи он достал четыре гранаты и кусок бельевой верёвки. Самое то!
Александр верёвкой стянул все гранаты в связку, причём одну гранату — ручкой в другую, противоположную от остальных сторону.
— Это что будет? — спросил Мыкола, до того внимательно глядевший за действиями Александра.
— Называется — связка. Одна граната слабая, а вместе — уже кое-что. Хочу во-о-от тот эшелон с цистернами взорвать.
— Ой, дядько, не ходи! Там немец с винтовкой, часовой ихний.
— Поможешь?
Парень кивнул.
— Тогда делаем так. Берёшь гранаты и идёшь со мной. Когда до часового останется немного, я дам знак. Будешь лежать тихо и считать. Как отсчитаешь две минуты, так шумни.
— Крикнуть, что ли?
— Ни в коем случае. Кинь камешек.
— Куда?
— Куда хочешь. Нужно, чтобы немец услышал и в твою сторону повернулся.
— Понял. А потом?
— Любопытный ты. А потом я тебя позову. Берешь гранаты — и ко мне. Всё понял?
— Всё.
— Тогда идём.
Уже стемнело, и они пошли по тропинке вдоль железной дороги открыто, не скрываясь.
Но вот впереди показалась тускло освещённая входная стрелка. За ней едва проглядывались цистерны.
— Уходим с тропинки в лес, — скомандовал Александр.
Они подошли к началу станционных путей совсем близко. Чёрт! Он не смог приметить время смены караула — отвлёкся на парня.
— Вот что, Мыкола, — прошептал он парню на ухо, — теперь сиди здесь тихо, как мышь, и считай. Потом бросишь камешек.
— Я помню, — едва слышно прошептал в ответ Мыкола. Парня колотила крупная дрожь.
Александр упал за кусты и быстро пополз к входной стрелке. Тусклый огонь её фонаря служил ему ориентиром. Он замер слева от стрелки, напряженно вглядываясь в темноту. Где-то здесь находится часовой — вот только где он? Ни огонька от сигареты, ни запаха табачного дыма, ни движения. Ну не может такого быть, чтобы педантичные немцы пренебрегли охраной. Да, они сейчас рвутся вперёд, считая, что смятые первым ударом советские части будут отходить, оказывая слабое сопротивление. Командиры их в эйфории от первых побед, внимание к тылам и коммуникациям ослаблено. Но ведь есть устав и порядок, и, следуя его духу и букве, тут должен быть часовой.
Секунды тянулись, а немец себя не обнаруживал.
Наконец по рельсу едва слышно ударил камешек. Почти тут же раздались шаги. Из-за цистерны вышел часовой. В руках он держал винтовку с примкнутым штыком. По матовому отблеску от фонаря стрелки Александр определил его положение.
Немец, всматриваясь в темноту, громко сказал:
— Хальт!
Александр, предусмотрительно снявший туфли, в одних носках подобрался к часовому сзади. В последнюю секунду немец почувствовал опасность и попытался повернуться, но Саша резко ударил его ребром ладони по шее. Немец обмяк, пошатнулся, а Саша схватил обеими руками его голову и резко крутанул в сторону и вверх. Раздался хруст. Готов!
Выпавшая из рук немца винтовка ударилась о рельс, громко звякнув.
Саша подхватил немца под мышки и потащил в сторону. Господи, он только сейчас заметил, как подошвам ступней больно от гравия!
