Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
– А вы грубиян, сударь. Во-первых, я тебе не солнышко… мальчик.
Ее липкие щупальца то и дело касались меня. Я успевал сбрасывать их, прежде чем они влезали в меня, но это было неприятно. Словно по лицу шлепали грязной, мокрой тряпкой.
– А во-вторых… – продолжала она. – Иначе – что?
Она улыбалась с откровенной издевкой.
Щупальца стянулись в кольцо, вмяли мою защиту, пока она не затрещала, и тут же присосались к пробоине. Потянули меня куда-то… Я отстранялся от нее, но она была со всех сторон. И пихала в меня что-то. Как ни сопротивлялся, я почувствовал отзвуки ее чувств: прекрасное ощущение воды на губах; дрема, накатывающая сладкой волной… Я слышал отголоски ее ощущений, а под ними было то, что она хотела, чтобы я почувствовал.
На этот раз рядом нет еще троих охотников, выбивающих у себя в голове один и тот же ритмический рисунок, подстраивающих мысли и движения к этому ритму и оттого сливающихся, словно голоса хорошего хора…
На этот раз здесь вообще нет никого, кроме нас двоих. Только я и ты, мальчик.
Я сбросил липкое кольцо и выровнял ощущения… попытался. Мне было страшно. Она успела что-то нажать во мне. А может быть, этот страх шел из глубины меня самого. Даже сейчас, когда она едва держалась на ногах, пьяная и почти засыпающая; я едва удерживал ее. А что будет, когда она придет в себя?
– Иначе – что? – Она рассмеялась. – Ты даже убить меня не можешь. Я нужна тебе, нужна живой и целой. И я догадываюсь для чего… Так что – иначе – что?
Она снова рассмеялась. И обиднее всего было то, что на этот раз в ее смехе не было издевки. Может быть, от коньяка, но ей в самом деле было смешно. Она развлекалась, как могла бы дразнить ленточкой косолапого щенка, нетвердо стоящего на лапах. Для нее это была игра, в исходе которой она не сомневалась.
Ну что же… Давай расставим все точки, сука. Сразу.
Я прикрыл глаза, чуть ослабил сопротивление – давая ей присосаться, залезть в меня, заглянуть поглубже…
И, как мог старательно, вспомнил другую паучиху. В доме у Старика. Ручную дьяволицу.
…На широком дубовом столе, намертво прикрученном к полу. Запястья, щиколотки, шея и лоб стянуты кожаными лентами-захватами… два шрама на лбу… капельница над левой рукой, зеленоватая дрянь струится по пластиковой трубке… ее глаза, дикие от ярости – без искры разума, глаза загнанного в угол зверя… и пятна зеленки на ногах, а поверх них – лоснящиеся мазки ароматного масла… и возня справа, где в длинной клетке беснуются голодные крысы, учуявшие этот запах…
Я вспомнил все это. Старательно. Ярко.
И конечно же не без злорадства припомнил и свою брезгливую жалость – жалость к этому остатку человека. Доброму, даже милому остатку от некогда жесткого человека… Вспомнил ее касания после того, как она приходила в себя.
…Ветерок мягкий и робкий, как заискивающая улыбка. Она не помнила, что делала, – лишь какие-то смутные обрывки своих эмоций. Она чувствовала, что могла что-то натворить, и ей было стыдно. Она боялась, что виновата. Она хотела понять, – не сделала ли она больно… Простят ли ее…
Когда я открыл глаза, у нее было совсем другое лицо. Кажется, даже алкоголь на миг перестал действовать.
И я знал, что ее добивает: она чувствовала, что это правда. Все, что я ей показал, – правда. А главное – правда то, что так будет и с ней. Именно это ждет ее, если она еще раз попытается атаковать меня.
По ее лицу я видел, что она почувствовала мою решимость. Да, я сделаю с ней это, если придется. Я сделал бы с ней и что-то хуже, если бы это могло мне помочь. Что угодно, но получу от нее то, что мне нужно.
Будет лучше, если она останется в нормальном сознании, – так я смогу научиться противостоять не только голой ярости и силе, но и хитрым атакам. Смогу обучиться всему, что меня может ожидать от чертовых сук. Но если придется, я ограничусь и тем, что смогу взять.
Я сделаю это.
– Не надо… – пробормотала она едва слышно. – Не надо…
Только не это. Только не это.
А потом я перестал слышать отголоски ее чувств. Она судорожно оттолкнулась от меня – от того, что я достал для нее из своей памяти. Схлынула из моей головы, как уходит от берега разбившаяся волна.
Она огляделась, словно очнулась от сна. Затравленно посмотрела на меня, вся съежившись на стуле. Обхватила себя руками. Ее кожа шла мурашками, она дрожала от холода. Взгляд стал бессмысленным, веки опустились…
Я подхватил ее прежде, чем она упала на пол.
Нет, милая. Падать на пол – это лишнее. Случайно разбить висок – теперь, после всего! – этого я тебе позволить не могу.
От алкоголя и полного желудка воды – воды, которой она была лишена столько дней, – она провалилась в тяжелый сон. Мне опять пришлось нести ее на руках.
В столовой никакой кушетки не оказалось, и я потащил ее через огромный холл, в правое крыло. Толкнул ногой первую дверь – это оказалась чья-то спальня. Судя по мужской одежде на стуле, явно не ее, но здесь была кровать. И главное – с внутренней стороны двери в замке торчал ключ.
Не уверен, что ее слуги им пользовались – от кого им было закрываться? От своей хозяйки, которая способна в любой момент забраться в любой уголок их сознания? Скорее, просто дань старомодным дверным замкам. Что снаружи, что изнутри, они закрывались только ключом. То, что мне нужно.
Я уложил ее на кровать. Она дернулась и что-то пробормотала во сне. Сон был тревожный.
Ну не мои проблемы. У меня и своих забот хватает.
На всякий случай я запер снаружи дверь спальни и стал обходить дом.
Есть над чем поразмыслить… Запертая дверь – это не совсем то, что способно ее остановить.
Я нашел еще одну жилую спальню, явно мужскую.
Ее спальню я нашел на втором этаже, в дальнем углу. Кровать была большая и мягкая, огромный камин, три высоченных окна… Стулья, обивка стен, покрывало на кровати, шторы – все темных красок, от сливового и темно-фиолетового до черного, но все-таки комната была самой уютной из всех, что я видел в доме.
Была хозяйкина – будет моя. Но не это я искал.
Библиотека, кабинет, еще две гостевые спальни, ванные, какая-то пыльная комната… Я сбился со счета, обходя два этажа обоих флигелей, но все это было не то.
Задняя часть дома, три огромных зала, идущих анфиладой. Тоже не то.
За ними еще несколько маленьких комнаток, среди них я наткнулся на кладовую – опять не то, не то…
А потом я понял.
Вернулся в кладовую. Среди банок с красками, запасных кранов и труб было два мешка цемента. Недостатка в инструментах тоже не было. Цемент потом понадобится, а пока я отобрал нужные инструменты, сложил все в столярный ящик с ручкой, прихватил большой фонарь и спустился в подвал.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
