Катрин почувствовала, как сердце ее отозвалось болью. У нее никогда не будет такой семьи, она никогда не будет частью ее.
Знает ли эта женщина с ее детьми, насколько она счастлива? Когда она укладывает вечером двух старших в постель, рассказывает ли она им сказки, читает ли им, слушает ли о том, что произошло у них в школе? Когда она укрывает одеялом малышку, — как ее имя? Джессика, кажется, — обнимает ли она ее, целует ли, говорит ли, как сильно ее любит?
Катрин долго смотрела, как седан исчезает вдали, затем повернулась и пошла обратно. Когда же это ощущение пустоты покинет ее, подумала она. Или она обречена до конца своих дней, выносить эту бесконечную, болезненную пустоту?
Она невидящим взглядом уставилась на заснеженный тротуар, и голос Рекса ворвался в ее мысли внезапно, заставив поднять голову. Он стоял у машины, открыв дверцу.
— Иду. — Она ускорила шаги.
Через секунду она уже была в машине, и Рекс выезжал на дорогу. Выехав опять на Саут-Гренвилльскую улицу, он направил машину в сторону аэропорта и включил радио.
Голос диктора раздался в ушах Катрин от заднего сиденья машины, где прятались динамики.
— Мы ожидаем, что снег к середине дня перейдет в дождь. Погода в субботу и воскресенье ожидается ветреной и дождливой, дождь не прекратится и в понедельник. На следующей неделе надеемся на перемены к лучшему.
Он протянул руку к радио, и Катрин почувствовала, что не может оторвать глаз от длинных пальцев, четко очерченных ногтей, темных волос, вьющихся на запястьях. Она сглотнула комок, застрявший в горле, и постаралась отвлечься, уставившись в окно. Что было в этом человеке, что вызывало в ней такую реакцию? Она никогда в жизни так не ощущала физически чье-либо присутствие, даже Дерека, а ведь они были обручены, она почти вышла за него замуж…
Почему, когда она рядом с Рексом, у нее такое чувство, что под угрозой сама ее сущность? Почему она чувствует себя в опасности? Будто он может разрушить ее защиту и обнаружить пустоту внутри…
Она закрыла глаза. Откуда у нее это предчувствие, что предстоящий уик-энд, который она ждала с таким нетерпением, принесет ей одни несчастья?
2
— Ты когда-нибудь была на Карибах?
— Нет. — Катрин мельком взглянула на Рекса, сидящего рядом с ней в частном вертолете Флейм, который забрал их после прибытия в международный аэропорт Гваделупы. — Хотя я почти… то есть… мы планировали поехать…
Именно здесь мы хотели провести наш медовый месяц, Дерек и я.
Она перевела дыхание и рассердилась, что не смогла остаться равнодушной. Слава Богу, она сумела остановиться, прежде чем слова были произнесены. Она была так захвачена красотой, открывшейся внизу, что чуть не выдала себя. Чем меньше Рекс Пантер знает о ее личной жизни, тем спокойнее.
Но он не пропустил ее слов.
— Мы? — Он лениво подчеркнул вопросительную интонацию.
Катрин притворилась, что ее отвлекли сверкающее бирюзовое море, раскинувшееся под вертолетом, и цепочка островов, разбросанных в нем, напоминавших зеленые драгоценные камни, рассыпавшиеся с порванной нити ожерелья.
— Мой друг и я. — Ее голос предостерегал от дальнейших вопросов.
— Мужчина. — Рекс слегка изменил позу, и Катрин ощутила прикосновение его руки. Отодвинуться было невозможно, так как она сидела у окна и, устраиваясь в вертолете, постаралась сесть как можно дальше от него. Их полет в Гваделупу занял гораздо больше времени, чем предполагалось по расписанию; им пришлось сменить самолет в аэропорту Доваль в Монреале, так как возникло подозрение, что в их самолет заложена бомба. Катрин уже чувствовала себя усталой, когда началась вторая половина пути, и скоро уснула. Когда она проснулась, то, к своему ужасу, обнаружила, что плечо Рекса служило ей подушкой. Ее смущенные извинения были встречены поддразниванием.
— Ничего страшного, Кейт, мне было приятно провести с тобой ночь.
Провести ночь!
Каждый мог подумать с его слов, что они занимались страстной любовью на протяжении всего пути из Монреаля в Гваделупу. Она уставилась на него, но, несмотря на свое возмущение, не могла не отметить, как он был привлекателен даже с небритым лицом, покрытым темной порослью. Она почувствовала желание дотронуться до его лица, ощутить эту жесткую щетину кожей пальцев и ладони.
— Кто это был? — Голос Рекса вернул ее к реальности.
— Просто мой знакомый. — Она повернулась к нему, ее глаза были подернуты дымкой. — Его уже нет в моей жизни.
— А! — Он кивнул головой, как будто она объяснила ему что-то важное. — Ты хочешь об этом поговорить?
Катрин недоверчиво посмотрела на него.
— Поговорить? С тобой? Зачем?
Он пожал плечами.
— Да просто интересно. Сколько времени прошло с тех пор?
— Это случилось четыре года назад, но…
— А где он сейчас? Он все еще… поблизости?
— Нет, — бросила она. — Насколько я знаю, он в Калифорнии. Он работает в кинокомпании.
— Актер?
— Нет, кинооператор. — Катрин глубоко вздохнула. — Я не хочу говорить об этом…
— Итак, это он разорвал помолвку. — В его голосе слышалась симпатия. — И раны еще свежие, Кэти? Извини, я не хотел…
— О! Мы спускаемся. Это, наверное, Лилль де Коквилльс. — Она надеялась, что по тону ее голоса он поймет, что вопрос закрыт. Она переключила свое внимание и заставила себя сконцентрироваться на маленьком острове, куда они уже начали опускаться. Его форма напоминала полумесяц. Западное побережье было неровным под действием волн Атлантики и западных ветров, а внутренние защищенные берега образовывали белые пляжи, сверкавшие под солнцем и обрамленные пальмами.
Рекс перегнулся через нее, его густые черные волосы скользнули по ее щеке.
— Это, должно быть, усадьба Кантрелл.
Она отпрянула, взволнованная его близостью, но казалось, что он ничего не заметил. Кивая в сторону красной крыши виллы на южной оконечности острова, он заметил:
— Это, по-видимому, самый большой дом на острове, у него прекрасное местоположение.
Терпкий запах его волос дразнил ее ноздри, и Катрин чувствовала, что начинает нервничать.
— Извини меня, я должна собрать свои вещи. — Она взглянула на него и увидела его лицо всего в нескольких дюймах от своего. Его светло-карие глаза были теплыми и влажно блестели.
— Мой Бог, Кэти, — прошептал он, в его голосе слышалось благоговение, — как же ты красива. Можно…
Прежде чем она смогла отодвинуться, он приблизился, и их губы соприкоснулись. Его поцелуй был легким, как дуновение ветерка, и таким же волнующим. Катрин почувствовала трепет, рождение неведомого желания в себе, будто она была опустошена, и голова ее кружилась, как после сдачи крови в Красном Кресте. Но в то же время это было и осложнение, без которого она могла прекрасно обойтись, решила Катрин, услышав предупредительный звоночек в своем сознании и пытаясь восстановить дыхание, которое каким-то образом перехватило.
