Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
Вот так, решительно отказавшись от собственных убеждений, Тихон тайком отправился вслед за женщиной, которой верил. Ее машина довела терзаемого ревностью консультанта по корпоративным отношениям до высокого дома в престижном районе, и Тихон под покровом темноты приблизился к подъезду вслед за Викой. Она замешкалась у двери, копаясь в сумочке и чертыхаясь, а он стоял в пяти метрах от нее и дышал как фокстерьер. Закончилось тем, что Вика, отчаявшись найти в ридикюле что-то (впоследствии Куртеев убедился, что она теряет не только ключи от квартиры), нажала на домофоне несколько кнопок и сказала в ответ на решительное мужское «Да!»: «Пап, я ключ, кажется, потеряла!»
С облегчением передвигая ноги, Тихон дошел до своего «Пассата», сел за руль и поехал домой. Уже дома подумал о том, что негоже так убивать себя подозрениями, он, кажется, даже покраснел от стыда. И краснеть было от чего: он следовал за Викой в амоке и даже не замечал названия улиц, по которым ехал. Он даже не узнавал знакомых мест. Попроси его добраться до подъезда Вики снова, он обязательно бы заплутал. Разве не сумасшествие его вело?
И вот все закончилось. Вика с ним. Он окончил университет, и тема женитьбы была близка, и от одних только мыслей об этом захватывало дух. Тихону было неинтересно, кто ее отец: его бы воля, он бы вообще с ним никогда не встречался при таком-то подходе к выбору зятя. Качает ли тот углеводороды из-под земли, вырезает ли по дереву или сколачивает табуретки для продажи на рынке — ему было все равно. Его интересовала только Вика. Работать вместе и жить вместе было легко, поскольку на работе они виделись не более двух раз в день. Их отношения в компании уже никого не удивляли, и все складывалось замечательно, за исключением двух моментов.
Первый: при всей своей фантастической внимательности к цифрам, в быту Вика представляла собой совершенно беспомощное существо.
Второй: Тихон так и не адаптировался к самостоятельной работе.
Если первое не было для Куртеева секретом, то второе невозможно было скрыть от Вики. О нем шли в офисе какие-то разговоры — скорее всего, не совсем приятные для его невесты. Пока он был стажером, все сходило ему с рук и особого внимания к себе он не привлекал. Все изменилось, когда он стал консультантом. С первого же дня Тихон ощутил какое-то неприятное давление со всех сторон, кабинет стал ему тесен, и он чувствовал себя в нем неуютно даже тогда, когда оставался один. Угроза была невидима, еще нельзя было ощупать и определить ее формы. Просто все складывалось не так, как он себе представлял. Заказанные у секретаря копии документов получались либо нечитаемыми, либо запаздывающими, что ставило его в неудобное положение перед тем, кого он должен был ими порадовать в срок. Компьютер то и дело поражали вирусы, а вызываемый сисадмин все делал медленно и таким образом, что на следующий день комп Тихона снова вис. Он давал задания, их не выполняли, ему советовали, он следовал советам, и вскоре выяснялось, что следовало поступать наоборот. Тихон еще не понимал, что стал объектом моббинга, и не понимал, наверное, потому, что не было оснований для догадки. Шепни кто Тихону, что ему сознательно и коллективно портят карьеру, первое чувство, которое он испытал бы при этом, было бы, скорее всего, удивление. Куртеев был человеком логики и тут же обратился бы к ее основам. А обратившись, тут же вывел бы, что причин для его выдавливания из компании попросту не существует. Зачем, к примеру, той же секретарше портить ему карьеру? — что, ее интересует место консультанта? Или отделу маркетинга — что, там завелось сразу пять человек, решивших уничтожить Тихона Куртеева и поставить на его место своего человека? Глупость, не так ли?
До его разумения не доходила простая истина, ему и в голову не могло прийти, что причины могут быть куда прозаичнее, чем он думает. Тем, у кого нет «Фольксвагена» шестого года выпуска и стильных костюмов, нет никакого дела до его должности. Тихона ненавидят только потому, что у него все это есть, а у них нет и что с ним, а не с кем-то другим спит Вика, а не кто-то другая. И неважно, что все, кроме Вики, Тихон имел до прихода в «Регион». Есть те, которые владеют куда большим, и до них персоналу «Региона» нет никакого дела. И не будет до тех пор, пока они не станут частью «Региона». Отождествив себя с «Регионом» и подтянув за собой квартиру в новостройке, новый автомобиль и тут же присвоив себе самую красивую женщину «Региона», а быть может, и всей Москвы, Тихон плюнул всем в лицо. Ну, или бросил перчатку под ноги — характер вызова каждый воспринял соответственно своему окладу.
«Наверное, — думал Куртеев, — все изменится. И я изменюсь, наверное», — думал он, — и это «наверное», как ни странно, убеждало его в том, что ни он, ни окружающее его заряженное поле никогда не изменятся. И когда он затаился, как и всякий загнанный в угол, когда он решил присмотреться к своим корпоративным отношениям внимательнее, он объяснил и первый момент, который немного омрачал его жизнь. У Тихона нет папы, который бы подсказал или придержал. Или, наоборот, дал пинка для ускорения. Тихон — хозяин дома, но, как выясняется, не совсем ориентируется в офисе, то есть… черт возьми, в бизнесе, к сожалению. Вика в офисе — как рыба в воде, но едва перешагивает порог квартиры, тут же прожигает блузку вместе с гладильной доской. Проанализировав ситуацию, Тихон понемногу стал понимать ее папика. С такой девочкой нужно быть на постоянном взводе и не держать на виду спички. И если уж невозможно удержать ее от замужества, то любящему отцу стоит приложить максимум усилий для того, чтобы помочь дочери с выбором жениха. И чтобы рассеянная девочка не разыскала в пятнадцатимиллионной Москве полупедика или запрещенного к изданию во всех странах поэта в вечно грязных носках, нужно хорошо постараться. Например: выделять дочери два-три дня в неделю на пылкие отношения, чтобы в течение четырех дней этот пыл гасить. Вика почти ничего не рассказывала о своей семье, точнее будет сказать — вообще ничего не рассказывала, так что Тихону приходилось дописывать резюме любимой самому. И его мужское разумение выводило такие зигзаги: решив превратить дочь в бизнесвумен, папа наложил вето на девиз немецких домохозяек: «Кухен, киндер, кирхен». Таким образом получилось, что в отсутствие мамы из дочери вышел хороший бухгалтер, но никудышная домохозяйка. А все потому, что мамой у них был Новосельцев.
Но ни это, ни что другое не могло изменить отношение Тихона к девушке. Он страдал по ней до сумасшествия, до пьяного азарта, до исступления. Познав немало женщин, он всем им говорил «люблю», но до встречи с Викой не представлял, что это такое. Наверное, именно поэтому он до сих пор и не сказал ей, что любит. Ему все казалось, что это «люблю» запачкает чистоту их отношений. В свои двадцать семь лет он не знал наверняка, но где-то в глубине своей души, как и всякий мужчина, понимал, что, сказав о любви ста женщинам только для того, чтобы испытать с ними оргазм, говорить о любви той, которую полюбил по-настоящему, невозможно. Он тыкался лицом в ее грудь, как щенок, целовал в ухо, лоб, глаза, клал голову ей на колени, когда они долгими зимними вечерами занимались разгадыванием забавных задачек в журналах, и уже глухой и слепой догадался бы, что нежнее и чувственнее этой любви и быть не может, но из уст мужчины все равно ни разу не вырвалось слово «люблю».
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
