— Один из которых со мной и произошел час назад. — Трейс указал пальцем на свое правое колено. — Я ушиб ногу. Яхта накренилась, я упал и стукнулся о дощатый пол палубы.
— Тебе было больно? — с садисткой улыбкой спросила Кесси.
— Ни капельки. Если бы колено не опухло и не стало размером с крупное яблоко, я бы ничего не заметил.
Кесси окинула взглядом узкие светлые брюки, которые были на Трейсе, и с невыразимым удовольствием произнесла:
— Снимай штаны.
— А могу я все-таки попросить, чтобы меня осмотрел другой доктор? — спросил Трейс. — Желательно, мужчина. Я сексист.
— Нельзя, — сказала Кесси, глядя на него сверху вниз. — Сегодня дежурю я.
— Ты же не единственный дежурный врач.
— Остальные слишком заняты другими пациентами. Так что придется тебе смириться с тем, что осмотр буду проводить я.
— Ты права — эта больница не единственная в Майами. И плевать мне на то, что она ближе всех находится к причалу, где я обычно ставлю свою яхту.
Он поднялся с явным намерением уйти, однако, сделав пару шагов, застонал и, хромая, вернулся на место.
— Ладно, уговорила, я остаюсь.
Кесси фыркнула.
— Это было легко. А теперь сними наконец свои пижонские брюки. Да побыстрее, сегодня полно пациентов.
Трейс, скрипя зубами, стянул штаны. Кесси присвистнула, увидев его багровое опухшее колено.
— Хорошо же ты приложился о палубу.
— Ты будешь меня лечить или нет? — процедил он.
— Буду, но сначала позлорадствую. Когда еще мне представится такая возможность? — Кесси надавила на колено, и, к ее удовольствию, Трейс зарычал от боли.
— Осторожнее!
— Потерпишь, не маленький.
— Будешь язвить, я на тебя в суд подам.
— Ой, мне так страшно! — писклявым голоском произнесла Кесси. — Только не это, мистер Стирлинг! Я ужасно боюсь судебных исков!
Он хотел что-то сказать ей в ответ, но Кесси вновь нажала на припухлость. Так, что Трейс вынужден был хватать ртом воздух, чтобы не заорать в голос.
— Придется отправить тебя на рентген, — сказала Кесси, снимая перчатки и раскрывая медицинскую карту Трейса. — Можешь одеться. Медсестра проводит тебя в нужный кабинет.
— Зачем нужен этот рентген? — Трейс с трудом разогнул ногу.
— Я не думаю, что ты серьезно повредил колено, но осторожность не помешает.
— И когда я смогу нормально ходить?
— Примерно через неделю. Опухоль спадет раньше, но нагружать сверх меры ногу я не рекомендую. — Кесси принялась что-то быстро писать в карте. — Я выпишу тебе пару рецептов плюс кое-какие процедуры в клинике… А еще тебе понадобится трость.
— Ты издеваешься?
— А похоже? — Кесси холодно взглянула на него. Месть местью, но она все-таки профессионал.
— У меня соревнования через три дня!
— Какие еще соревнования? — Кесси собиралась уйти, но его возглас заставил ее остановиться в дверях.
— Яхтенные гонки. Я каждый год в них участвую.
— Придется тебе их пропустить, — равнодушно сказала Кесси и увидела, как вспыхнул, а потом погас огонек ярости в глазах Трейса.
— Я не могу их пропустить, — свистящим шепотом произнес он.
— Слушай, Трейс, тебе решать, как поступить, — раздраженно произнесла она. — Я не стану возражать, даже если ты примешь решение допрыгать на больной ноге до своей машины. Честное слово, мне плевать. Я дала тебе свои рекомендации, а выполнять их или нет — дело твое. Всего хорошего.
Она вышла, хлопнув дверью. Разговор с Трейсом утомил Кесси. Кроме того, она предчувствовала, что вечером к ней приедет мать, чтобы рассказать, как бедняжка Трейс страдает от того, что не может участвовать в гонках. Будто она, Кесси, может что-то изменить.
— Даже если бы и могла, то все равно и пальцем бы не пошевелила, — пробормотала она, подходя к сестринскому посту.
— Чего желаете? — весело спросила Вэнди. Настроение у нее по сравнению с утренним явно улучшилось.
— Там, — Кесси ткнула большим пальцем через плечо, — сидит Трейс Стирлинг. И ему очень больно. Я тебя очень прошу: сделай так, чтобы его жизнь стала совсем уж невыносимой.
— Стирлинг здесь? — удивленно спросила Вэнди. — Что он тут забыл? Он же пациент другой клиники.
— Увы, Трейс приехал в эту. Наверное, для того чтобы лишний раз иметь возможность подействовать мне на нервы. Будь так добра, займись им, а я пойду выпью кофе. Не могу осматривать других пациентов, пока не успокоюсь.
— Будет сделано, — кивнула Вэнди и направилась в кабинет, где ее ждал Трейс Стирлинг.
Кесси поспешила скрыться до того, как Трейс выйдет в коридор. Правда, в столовой она наткнулась на Винса, что было еще хуже, чем повторная встреча с недругом детства.
— Милочка, тебе нельзя работать в таком состоянии! — Винсент взял ее под руку и потащил к свободному столику. — Ты же на взводе! Вот-вот взорвешься!
— В твоих интересах оказаться как можно дальше от места взрыва, — сказала Кесси, опускаясь на стул.
— Ну уж нет! Я не оставлю тебя в беде. Не такой я человек! — Он поправил очки в тонкой оправе и гордо вскинул голову с редеющими светлыми волосами.
— Тогда сделай доброе дело: принеси мне кофе, — попросила Кесси, не в силах сопротивляться. — Со сливками, без сахара.
— Уже бегу!
Все рады мне услужить сегодня, подумала Кесси, глядя на его удаляющуюся спину. А мне от этого тошно!
Не надо было выбирать эту профессию! Кесси вздохнула и устало закрыла глаза. Столько ответственности. Каждый день я трачу свои силы, порчу нервы, которые и без того находятся не в лучшем состоянии. Врачи, работающие много лет, говорят, что со временем вырабатывается иммунитет ко всем неприятностям, которые происходят, и не только на работе. Однако я пока еще не почувствовала это на себе…
— Вот твой кофе. — Винс поставил перед Кесси большой пластиковый стакан. — И еще я прихватил для тебя пончик с вишней. Кажется, ты любишь сладкое.
— Винс, какой же ты милый! — вдруг совершенно искренне сказала Кесси. Его забота так удивила ее, что она сразу же забыла, что минуту назад готова была его стукнуть.
Он покраснел и сильно смутился. Кажется, Винс ожидал от нее чего угодно, но только не теплых слов.
— Я же вижу, что с тобой творится что-то странное, — произнес он, усаживаясь напротив нее. — Вот и решил хоть немного тебя приободрить.
— День не задался с самого начала, — объяснила она. — Спасибо, Винс. Я действительно люблю пончики.
Внезапно Винсент перестал казаться ей нудным и назойливым придурком. Не так уж он и плох, если подумать.
