Кесси уже давно поняла, что даже в любви следует сохранять трезвость рассудка. Ей и в голову не приходило, что своей холодностью она может кого-нибудь ранить.
Так что же ее разозлило? Обиженная мина Дэвида? Или его обвинение, которое показалось ей несправедливым?
— Мне нужны серьезные отношения! — сказала Кесси, когда он открыл дверь ванной. — Однако мне также необходимо время, чтобы привыкнуть к человеку, с которым эти отношения, возможно, удастся построить. Извини, если я сделала что-то не так. Я привыкла быть хозяйкой собственной жизни. И мне трудно отказаться от собственных привычек.
— Извинения приняты, — сказал Дэвид и поцеловал Кесси в щеку. — Обещаю, что не стану на тебя давить. Я уважаю тебя и твои правила. Дай мне пять минут — и я исчезну.
— Можешь позавтракать со мной, — милостиво разрешила Кесси.
— Нет, спасибо, — отказался он. — Мне ведь и в самом деле пора уходить. Увидимся послезавтра вечером?
— Если не произойдет ничего, что изменит твои или мои планы, — кивнула Кесси.
— Чудесно! — Дэвид быстро оделся и, как и обещал, покинул квартиру — только его и видели.
Может же быть расторопным, когда захочет, отметила Кесси.
Выпив кофе, который показался ей безвкусным, она спустилась вниз на лифте — хотя предпочитала ходить пешком — и вышла на улицу. Неподалеку ее уже ждал небесно-голубой «ниссан» с Вэнди за рулем.
— Ты опоздала! — вместо приветствия воскликнула подруга. — Но поскольку я видела Дэвида выходящим из подъезда твоего дома, то читать нотации не стану, потому что понимаю, что именно тебя задержало.
— Мы ссорились, — пояснила Кесси, пристегивая ремень безопасности.
— Вот как? Какая жалость!
— Не лги. Тебе вовсе не жаль. Я отлично знаю, что Дэвид тебе не по душе.
— Он какой-то… мутный. — Вэнди завела мотор и нажала на педаль газа.
— Мутный? — удивленно переспросила Кесси. — Что ты имеешь в виду?
— Обычно я вижу людей насквозь, а Дэвид остается для меня загадкой. Когда я разговариваю с ним, мне все время кажется, что он что-то недоговаривает.
— Да ты же общалась с ним всего один раз!
— Это ничего не меняет. Я бы никогда не стала встречаться с таким мужчиной!
— Может, оно и к лучшему?
— То есть?
— Моя мама всегда учила меня, что идеальный мужчина тот, который не нравится моей лучшей подруге.
— Какое странное определение идеальности.
— Одна из подруг мамы когда-то отбила у нее жениха.
— Вот теперь мне все ясно, — хмыкнула Вэнди. — Можешь успокоить свою маму, объяснив ей, что наши с тобой вкусы не совпадают.
— Точно, — вздохнула Кесси. — К примеру, я не понимаю, как ты можешь не любить Джонни Деппа.
— Легко и просто. Прямо скажем, он не красавец. Не то, что обожаемый мною Бред Питт.
— Зато мы обе без ума от Леонардо Ди Каприо.
— И что?
— Это же повод для ссоры!
— Сомневаюсь, что Лео, однажды приехав в Майами, случайно встретит одну из нас и влюбится по уши.
— А было бы неплохо…
— Да уж.
Оставшийся путь до клиники, в которой работали, они проделали в молчании. Вэнди припарковала машину и откинулась на спинку сиденья, будто собиралась с силами, чтобы выйти наружу.
— Еще один трудный день в обществе капризных пациентов, озлобленных врачей, больничных уток и капельниц…
— Не настраивай себя на негатив, — посоветовала Кесси.
— Тебе легко говорить. Ты же врач. К тебе все относятся с уважением. А я лишь жалкая медсестра, с которой можно особенно не церемониться.
— Ты старшая медсестра!
— Мне от этого не легче.
— По-моему, тебе пора в отпуск.
— Кто ж меня отпустит? На прошлой неделе наш главврач уволил еще трех сестер. Он пытается экономить, зато я теперь зашиваюсь.
— Если я могу чем-нибудь тебе помочь — только попроси.
Вэнди усмехнулась, вытащила ключи из замка зажигания и открыла дверцу машины.
— Зря ты это сказала. Я ведь и в самом деле попрошу.
— И правильно сделаешь. Ты взвалила на себя слишком много обязанностей. Ну да я ведь тебе об этом уже говорила…
Подруги вошли в здание клиники, переоделись и распрощались до обеда. В течение дня им не раз случалось работать вместе, однако общение их было сугубо деловым. Так проще. Нет ничего хуже, чем панибратство на работе.
— Кажется, ты раздражена. Это видно по твоим плотно сжатым губам. Какие-то проблемы? Хочешь об этом поговорить? — Врач-психиатр, мимо которого прошла Кесси, подмигнул ей.
— Спасибо, Винс, я сама справлюсь со своими неприятностями.
— Не держи чувства в себе, — посоветовал он. — Так и до депрессии недалеко.
Кесси усмехнулась и, прищурившись, взглянула на него.
— Что порекомендуешь?
— Если ты зла — выплесни свою агрессию.
— Согласен быть мальчиком для битья?
— Можешь отстегать меня кожаной плеткой, — плотоядно улыбнулся он.
Кесси закатила глаза. Винсент Гойл уже давно пытался произвести на нее впечатление. До сих пор безуспешно. Сначала его интерес к ней был едва заметен, затем Винс стал отпускать недвусмысленные шуточки в ее адрес, а после так распоясался, что опустился до грязных намеков.
Как психиатр Гойл, быть может, и был хорош, однако о психологии женщин не знал почти ничего.
— Заведи подружку, Винс, — посоветовала Кесси и зашагала дальше.
— Это намек? — крикнул он ей вслед.
— Размечтался, — пробормотала она и вошла в смотровую, где ее ждал пациент.
Не глядя на него — лишь краем глаза Кесси заметила, что тот — мужчина, она вымыла руки, надела перчатки и лишь потом спросила:
— На что жалуетесь?
— На своего лечащего врача. Можно мне другого?
Кесси вздрогнула, услышав до боли знакомый голос. Скорчив кислую мину, она обернулась и с тоской уставилась на человека, которого ожидала здесь увидеть меньше всего на свете.
— Трейс Стирлинг! — нараспев произнесла она, не скрывая презрения. — И каким ветром тебя сюда занесло? Что, другие больницы отказались тебя принимать?
— Я надеялся, что не встречу тебя здесь, — сказал он, заерзав на стуле.
— Тебе не повезло. Что болит? Пожалуйста, порадуй меня: скажи, что ты при смерти.
— Не рассчитывай на это. Все мои ближайшие родственники — долгожители.
— Хорошая наследственность не является панацеей от несчастных случаев.
