— Не думаю, что когда-либо видел такую толстую каменную кладку, — заметил Ньюсон, глядя на дом. — Поразительно, что они получили на это разрешение.
— Бишопы делали именно то, что хотели, и получали разрешение абсолютно на все. Я уверена, что в строительном комитете есть паренек, у которого был выбор: много бабла или много сломанных пальцев. Одно можно сказать наверняка: никто из соседей и слова бы поперек не сказал.
Хозяйская спальня смотрела огромными эркерами на дорогу.
— Бишопа пытали чуть ли не сутки. Неужели никто не слышал его криков?
— Нет, потому что играла музыка, — сказала Наташа, посмотрев записи. — У Бишопов почти всегда играла музыка, и причем очень громко. Ранние семидесятые, в этом духе, в основном Brotherhood of Man, New Seekers, Тони Орландо и Dawn, особенно их хит про желтую ленточку. Una Paloma Blanca тоже частенько играла. Демис Руссос. А теперь представь все это на полную мощность.
— Всю ночь?
— Обычно не всю ночь, но допоздна. В ночь убийства музыка играла весь день и всю ночь, но ни у кого духу не хватило пойти жаловаться. Никто никогда не ссорился с Бишопами, а если пытались, то только один раз. В прошлом году семья, которая жила в двух домах отсюда, съехала, даже не продав дом.
Ньюсон посочувствовал бедным страдальцам. Шумные соседи способны довести до отчаяния. Раньше он жил по соседству с семьей, чьи дети-подростки все выходные напролет чинили мотоциклы, и это сводило его с ума.
— Возможно, это сделал один из соседей, — сказал он.
— Могу тебя уверить, что ни один из них не жалеет о случившемся.
— Это объясняет, почему никто ничего не видел.
Ньюсон вытащил сотовый телефон и нашел в записной книжке имя Кларк.
— Извините, что беспокою, доктор, но я просто хотел удостовериться, что раны Бишопа не могли быть нанесены разными людьми. Знаете: с левой, с правой, сильнее, слабее, что-то в этом роде. — Он смутно помнил, что в какой-то книге или в фильме это помогло раскрыть убийство. — Просто мы тут подумали о соседях. Они все сильно ненавидели Бишопа. Я подумал: а вдруг они решили устроить своего рода вечеринку.
— Я уже сказала, детектив, что, по моему глубокому убеждению, раны были нанесены одним подозреваемым, а я не имею привычки изменять свои выводы, чтобы подстроиться под смутные, капризные полицейские теории.
— Что она сказала? — спросила Наташа, когда Ньюсон убрал телефон.
— Она сказала, что это превосходная идея, но она все же считает, что мы имеем дело с одним подозреваемым. Что ж, поговорим с леди Макбет.
Миссис Бишоп определенно была гордой женщиной, и Ньюсону было ясно, что, несмотря на пережитый кошмар, она не хотела казаться уязвимой, особенно перед полицией. Ее глаза были все еще красные и распухшие, но взгляд был твердый, так же как и рука, которой она подняла свою чашку с чаем, предварительно прикурив длинную белую ментоловую сигарету. Она уже успела съездить к парикмахеру, уложить огромное облако крашенных в белый цвет волос и сильно накрасилась, постаравшись скрыть следы от скотча вокруг губ. Вместе, наверное, Бишопы были внушительной парой.
— Его впустил Эд, это единственное объяснение. Он никак по-другому не смог бы проникнуть в наш дом. Это же самый настоящий Форт-Нокс, мать его. Здесь есть только главный вход, и ни одна душа не проникнет к нам без моего позволения или без позволения моего мужа. Эд очень крепкий мужик, знаете ли. То есть был крепкий.
Голос миссис Бишоп слегка дрогнул на последнем предложении, и она на секунду отвела глаза.
— Мы можем поговорить об этом позже, если хотите, — тихо сказал Ньюсон.
— Разговоры с полицией всегда неприятны! — злобно рявкнула на него вдова. — Продолжайте.
— Вы говорили, что не верите, что подозреваемый мог проникнуть в дом мимо вашего мужа.
— Да, мать его… И не смотрите на то, что Эд был не в лучшей форме. Он был толстый, но очень крепкий.
— Значит, вы думаете, что мистер Бишоп мог знать подозреваемого?
— Я знаю только то, что он его впустил. У нас стоит камера на входе. Никто и близко к нам не подойдет без нашего согласия.
Ньюсон уцепился за эту фразу.
— И все же этот человек подошел к вашему мужу очень близко. Миссис Бишоп, извините, что спрашиваю, но вы, случайно, не знаете, не интересовался ли мистер Бишоп… как бы это сказать… альтернативным сексом?
— Что?
— Вы, случайно, не знаете, не было ли у вашего мужа садомазохистских или гомосексуальных наклонностей?
На мгновение железобетонная самоуверенность миссис Бишоп покинула ее. Она была в шоке.
— Вы сказали, что мой муж был пидором?
— Я должен учитывать все возможности. Вы только что признали, что никто не мог близко подойти к вашему мужу без его согласия, но, как мы знаем, его убийца проник в его комнату и привязал его к кровати…
— Не сметь! — крикнула миссис Бишоп, изменяясь в лице. — Не сметь так говорить, ты, маленький рыжий ублюдок!
— Это не первый случай, когда смерть наступает в результате неудачного сексуального эксперимента, и родственники погибшего в таком случае редко знают о…
— Теперь послушай, сучонок…
Наташа, стоявшая за спиной Ньюсона, сделала шаг вперед:
— Миссис Бишоп, я вас попрошу обращаться к инспектору «мистер Ньюсон» или «инспектор», и никак иначе. Если будете продолжать оскорблять полицейского при исполнении, я могу вас арестовать.
— Арестовать меня! Я вдова, девочка! Ты не можешь арестовать вдову, мать твою! Особенно после того, как этот твой дружок-коротышка только что назвал пидором моего бедного мертвого мужа, который не может больше защитить себя!
— То есть, миссис Бишоп, вы не верите в то, что у вашего мужа могли быть какие-либо отклонения от так называемых сексуальных норм, — подвел итог Ньюсон. — Тогда следующий вопрос. — Он улыбнулся, но внутри него кипел гнев. Неужели у этой женщины не было ни грамма уважения к нему? И почему? Потому что в нем пять футов четыре дюйма и рыжие волосы. И Наташа, прекрасная Наташа почувствовала необходимость его защитить.
— Пожалуйста, расскажите нам, что случилось в то утро, когда на вашего мужа было совершено нападение, — продолжил он.
Миссис Бишоп почувствовала, что победила, и успокоилась.
— Я ходила за покупками, а Эд был дома, потому что перебрал накануне. Мы все перебрали. Англия — Турция. Прекрасный вечер. Эд снял весь паб. Частная вечеринка. Гуляли до трех ночи. Нехилых денег стоит еда и все остальное. Полный бар закусок. Пей что хочешь, даже шампанское для девочек. Вот такой вот был Эд.
— Англия победила, не так ли?
— Конечно, мы победили.
Ньюсон не интересовался футболом, но даже он знал о блистательной победе Англии.[1]
