– Лана недалеко, – послышался спокойныйголос. – Я не принуждаю вас, не заставляю, не угрожаю. Я прошу пройтивместе со мной.
«А ведь он меня боится, – понял Сварог. – И нетолько он…» И сказал:
– Ну, если столь вежливо… Что ж. Идем. Ведите.
Они выбрались из толпы (Ключник его локоть вежливейшимобразом не отпускал), пересекли улицу, направились к двум припаркованным возлепустой Ланиной малолитражки черным «джипам» с тонированными стеклами. Дверцаодного из них распахнулась, на мгновенье показалось перекошенное гневом лицоЛаны. Она махнула Сварогу ладошкой: дескать, милости просим.
Сварог пожал плечами, сунул голову в салон – водитель, напереднем пассажирском сиденье Лана, сзади кто-то третий… короче, плевое дело,если начинать акцию, — и смело полез внутрь.
Дверца на роликах тут же захлопнулась за ним, Сварог сел,Ключник остался снаружи.
– Наконец-то, – недовольно выдохнула Лана.
А третий, тот, который не водитель, а вовсе даже сосед позаднему сиденью, повернулся к Сварогу. И Сварог узнал Сергея Ольшанского,олигарха, любовника Ланы. Того самого седогривого льва, которого расстреляли изстанковых пулеметов на Олеговой пустоши.
– Думаю, мне нет нужды представляться, – холодносказал лев, внимательнейшим образом Сварога разглядывая. Был он одет вполнедемократично: джинсы, мокасины, клетчатая рубашка.
– Н-да, – лихорадочно выискивая манеру поведения,осторожно ответил Сварог. – В смысле – нет. Нужды то есть, нет. Я видел,как вас изрешетили на сцене Ледяного замка.
– Именно, – преспокойно кивнул господинОльшанский. – И, прошу заметить, тут мы в чем-то похожи. Я выживаю послепулеметной очереди в упор, а вас вообще очереди не берут. Не так ли… профессорБеркли?
И Ольшанский растянул губы в самой что ни есть дружескойулыбке. От которой за сто верст веяло неприязнью и… опасностью. А чертовдетектор молчит!
Беркли? Что еще за Беркли? За кого его принимают на этотраз?
Сварог почел за лучшее промолчать.
– И неужели вы думали, – продолжал Ольшанский,улыбку с лица не убирая, – что я, собственно, и спонсировавший экспедициюБеркли в Центральную Африку, не распознаю подмены? Профессор вернулся вчера, номне не звонит, не связывается со мной… Я посылаю людей в наш аэропорт,просматриваю видеозаписи всех прибывающих… И кого же я вижу? Совершеннонезнакомого типа, который под именем профессора проходит регистрацию! А куда высвоих дружков задевали? Ну, этого Крокодила Данди и негрилу?
– Значит, это ты организовал бойню на Олеговой… –сквозь зубы проговорила Лана с переднего сиденья.
– Позже об этом, – жестко отрезал Ольшанский, наподругу даже не глядя, а глядя по-прежнему в глаза Сварогу – И вот какаяпетрушка получается, профессор. Вы не Беркли, коего я прекрасно знаю в лицо. Инаверняка никакой не профессор. Из Москвы вы прямым авиарейсом двинулись некуда-нибудь, а именно в Шантарск. Потом засветились на закрытом – повторяю:закрытом, только для своих– празднике. А теперь объявились аккурат возле дома,где проживал мой безвременно почивший друг по фамилии Пак… И как, уважаемый, вымне все это объясните?
Они сидели рядышком, оружия в руках льва не было, охраны небыло – ежели не считать водилу, который еще не известно, боец ли, – такчто при желании Сварог запросто в минуту мог отправить льва в Страну Вечнойохоты. Но…
Этот Беркли – он тот, другой, вдруг понял Сварог. Значит, онуже в Шантарске. На самолете прилетел, да еще под чужой фамилией, да еще и сдружками… Так кто из нас демон: тот, кто прикрывается чужими именами, или тот,кто выступает под собственным именем?.. И еще Сварог понял: времени у негомало. Потом будем думать, кто он на самом деле: бес или настоящий граф Гэйр –времени осталось в обрез.
– Значит, это все-таки ты, сука, – гремучей змеейпрошипела Лана, со змеиной грацией поворачиваясь с переднего сиденья. –Все-таки ты. Ты организовал расстрел на Олеговой пустоши. Сволочь. И меня хотелубить!
– Заткнись, истеричка! – вдруг заорал олигарх,мигом переключаясь со Сварога на подружку. – Я же сказал: потом!
Эге, да у полюбовничков страсти кипят почище мексиканских…
– Если б я хотел тебя прикончить вместе со всеми, я бытебе приглашение прислал, идиотка! А я не прислал, если ты помнишь? Интересно,почему? Но нет, ты же вообще думать не обучена! И решила сама пробраться напрезентацию, без моего разрешения! Баба Ольшанского, кто ж ее не пропустит! Нетак, что ли? Не так, да?!. Так что себя вини, дура чертова!
Лана открыла было рот, чтобы ответить достойно, но, видно,не нашлась – явно олигарх был прав на сто кругов – и перевела ищущий поддержкивзгляд на Сварога. А что Сварог мог сказать? Покамест он помалкивал в тряпочкуи в семейных разборках участия не принимал. Зато отметил про себя, чтоОльшанский вовсе не открещивается от обвинения в расстреле.
Ну и нравы у вас тут, ребятки…
– И не смотри ты на него жалобно! – уже на излетевспышки злости выкрикнул Ольшанский. – Делать ему больше нечего, как…
Он осекся, помолчал секунду… и вдруг понимающе протянул –еще больше успокоившийся и даже более-менее искренне ухмыляющийся:
– А-а… вот оно что! Как говорилось в каком-то фильмеаккурат по этому же поводу: теперь мы с вами вроде как родственники, месье… Ну,пусть так, ревновать уж точно не стану. Все это где-то даже символично.
В его голосе уже не было угрозы. И лжи тоже не было,насколько Сварог мог верить собственному индикатору вранья. Словно Ольшанскийчто-то решил для себя и теперь круто сменил тактику.
Сварог же оставался в полном недоумении. Все происходящеенапоминало ему плохонький любительский спектакль – где все вроде правильно илогично, но веры доморощенным актерам нет ни на грош.
– И в дом ко мне ты никого не посылал, да? – нашлановый аргумент Лана, быстренько возвращаясь к гремучести.
Ольшанский бросил мимолетный взгляд в окно, где затонированным стеклом терпеливо маячил блондинистый Ключник, и твердо сказал:
– Нет. Я никого к тебе в дом не посылал. Оправдыватьсяя не собираюсь. Если хочешь… если вы оба хотите знать правду…
Он нажал какую-то кнопку на ручке двери (стекло со стороныСварога чуть опустилось. Сварог, опять же машинально, напрягся) и сказал, всторону окна даже не глядя:
– Ключник, загляни-ка.
Тут же с чмокающим звуком распахнулась дверца. Сварог,поразмыслив, немного подвинулся – и означенный Ключник послушно занял месторядом с ним. Ключник, буквально пышущий угрозой. Но пока не опасный. Какзаряженный револьвер со взведенным курком, но – лежащий на столе вне пределовдосягаемости.
– Расскажи-ка нам, – спокойно приказал емуОльшанский, – что совсем недавно произошло в доме Светланы Артемьевой.Правду рассказывай.
