А сейчас граф принимал в своих гостиничных апартаментах посетителя, человека, от которого в данный момент очень многое зависело… Правда, по мнению графа, этот маленький вертлявый человечек с густо напомаженными волосами совершенно не походил на сыщика со знаменитой Боу-стрит. Но не всегда наши представления соответствуют действительности, и с этим приходилось мириться.
– Полагаю, за те деньги, что я вам плачу, вы могли бы поднять на ноги всех и каждого и найти, наконец, эту девчонку. Не думаю, что поймать провинциалку, впервые приехавшую в столицу, – такое уж сложное дело. Леди Уэбб – единственная, к кому она могла бы обратиться, – сейчас в отъезде.
– Прошу прощения, сэр, но у нас немало и других дел, – ответил сыщик. – Привлечь всех людей мы не можем. Однако уверяю вас: у меня будут помощники. Надежные люди, самые лучшие.
– Да уж, судя по вашим запросам, они должны быть просто золотые, – проворчал граф.
Сыщик вежливо поклонился.
– А не могли бы вы эту девушку описать? – спросил он.
– Высокая и худая. Блондинка. Хорошенькая. Даже слишком.
– Сколько ей лет, сэр?
– Двадцать.
– Значит, она просто сбежала из дома, сэр, и вы желаете ее вернуть? У меня создалось впечатление, что вы чего-то недоговариваете.
– Разумеется, все не так просто! Эта женщина – опасная преступница, убийца. Она убила моего сына… то есть он еще жив, но скорее всего не выживет. И к тому же она воровка. Сбежала с кучей денег и драгоценностей. Ее необходимо найти.
– И передать в руки правосудия, – кивнул сыщик. – А теперь, сэр, если не возражаете, мы подробнее остановимся на приметах девушки. Может, в ее внешности есть что-то особенное, запоминающееся? Или, скажем, ее привычки… Чем она любит заниматься, куда ходит? Постарайтесь вспомнить о ней все, что может помочь нам в поисках.
– Полагаю, вам бы лучше сесть, – пробормотал граф. – Кстати, как вас зовут?
– Боуден, сэр. Мик Боуден.
* * *
Джоселин чувствовал себя так, словно его крепко подпоили, а затем как следует вздули. Все расплывалось перед глазами, и мысли путались, что весьма точно соответствовало состоянию крепкого подпития. К тому же в горизонтальном положении ему было гораздо комфортнее, чем в вертикальном. И еще, он ужасно злился… Герцог был человеком действия, и состояние беспомощности очень раздражало его.
Впрочем, Трешем и впрямь был навеселе. Увы, он выпил не потому, что жаждал веселья, – ему лишь хотелось заглушить боль. И это отчасти удалось. Сэр Конан предложил ему второй стакан бренди, но Джоселин решительно отказался.
– Если я выпью еще, проклятый мясник начнет резать мою ногу, а я даже прогнать его не смогу.
Язык у герцога заплетался. В голове стоял туман.
– Я уже дал слово, сэр, что не стану оперировать вас без вашего согласия, – заверил Трешема доктор Рейкс; он всем своим видом, что глубоко оскорблен словами герцога. – Однако пуля, судя по всему… Боюсь, она проникла в кость…
– Так вытащите ее оттуда, – с трудом ворочая языком пробормотал Трешем. Он, конечно, был пьян, но все же прекрасно понимал: боль, которую сейчас отчасти заглушил алкоголь, не идет ни в какое сравнение с тем, что ему предстоит испытать. Когда хирург начнет оперировать, Так что затягивать ни к чему. – Давай, дружище, принимайся за работу.
– Моя дочь вот-вот должна подойти, – немного смутившись, сообщил хирург. – Дочь хорошая помощница. Рука у нее твердая, и дело свое она знает. Я послал за ней как только приехал сюда. Но, должно быть, она успела покинуть библиотеку до того, как посыльный прибыл туда.
– К черту дочку! Давай…
В этот момент вошел дворецкий, а следом за ним – девушка.
– Вот она и приехала, – с облегчением вздохнул Конан.
– Нет, сэр, – возразил доктор, – это не она. Впрочем, не важно, с этим может справиться любая служанка. Ты в обморок не падаешь при виде крови? – спросил он, взглянув на девушку.
– Нет, не падаю… Но здесь, по-видимому, какая-то ошибка…
– Довольно, – перебил ее доктор. – Мне надо извлечь пулю из ноги его светлости. Ты будешь подавать инструменты по моему указанию и удалять кровь тампоном, чтобы я видел, что делаю. Подойди сюда.
Джоселин обеими руками вцепился в матрас. Если они успел взглянуть на девушку, прежде чем та исчезла за спиной доктора Рейкса, то ясно мыслить уже не мог. И уж тем более он ничего не соображал, когда в ногу вонзился скальпель. Казалось, каждая клеточка его тела содрогалась в агонии, а скальпель погружался все глубже и глубже… Конан навалился на бедро друга, чтобы тот не шевелился во время операции. Джоселин терпел из последних сил, он не кричал и даже не стонал, лишь скрипел зубами.
Время тянулось мучительно долго. Казалось, прошла вечность, прежде чем доктор на удивление спокойным голосом объявил, что извлек пулю.
– Самое худшее позади, Трешем, – пробормотал Конан, задыхаясь, словно десять миль бежал в гору. – Все кончено.
– Черт бы вас всех побрал! – взревел Джоселин. – Неужели, Рейкс, ты не мог вытащить пулю побыстрее?
– Быстрее я не мог, – с достоинством ответил доктор. – Пуля сидела слишком глубоко. Пока еще трудно сказать, каковы будут последствия ранения, но уверяю вас: спешка с моей стороны, несомненно, привела бы вас к инвалидности. Вот тогда ампутации скорее всего не удалось бы избежать.
Джоселин выругался, закрыл глаза и вдруг почувствовал приятную прохладу: холодный компресс положили ему на лоб, а затем еще и на щеки. До этого мгновения он не осознавал, что весь горит.
Открыв глаза, герцог узнал ее мгновенно. Золотистые волосы стянуты в узел на затылке. Губы крепко сжаты. Именно такой она была, когда он увидел ее тогда, в Гайд-парке.
– Какого дьявола? Зачем ты пришла сюда?
– Чтобы помочь доктору. А теперь вытираю вам пот со лба, – ответила девушка. Отвернувшись, она смочила марлю в холодной воде и, отжав ее, снова положила ему на лоб.
Аппетитная девчонка!
– Ну и ну! – воскликнул Конан, который, очевидно, тоже узнал помощницу доктора.
– Кто тебя впустил? – спросил Джоселин и тут же, поморщившись от боли, вполголоса выругался – доктор Рейке как раз накладывал что-то на рану.
– Полагаю, меня впустил ваш дворецкий, – ответила девушка. – Я сказала, что хочу вас видеть, и он незамедлительно провел меня наверх. Он даже сказал, что меня ждут. Думаю, вам следует предупредить его, чтобы впредь он был поосторожнее с посетителями и не пускал к вам всех подряд. На моем месте мог оказаться кто угодно.
– Ты и есть кто угодно! – заорал Джоселин, изо всех сил вцепившись в матрас. Любое прикосновение к ноге причиняло адскую боль, а доктор уже начал перебинтовывать рану. – Зачем ты пришла ко мне? Чего ты от меня хочешь?
