– Обойдусь как-нибудь, – ответил Мухомор, хищно поглядывая в мою сторону. – А вот помощь того жирного придурка может пригодиться.
– Это что-то новенькое, – командир роты усмехнулся, почесал заросшую черными волосами грудь. – Чтобы ты по доброй воле признался, что тебе нужен этот «ленивый и никчемный тупица» по прозвищу Семерка?
– Такое дело, что всякая вошка в дело, – отозвался колдун.
Визерс вышел, но вскоре вернулся, но не один, а привел лысого толстяка с отсутствующим взглядом, обвешанного таким количеством оружия, что его хватило бы человек на пять.
– Что вам нужно, мой лорд? – спросил он, неприязненно поглядывая на Мухомора. – Неужели этот пропахший соломой старый придурок наконец-то признался в собственном умственном бессилии?
Так, похоже тут у нас два чародея, и друг друга они «любят» так, что вообще…
– Похоже на то, – со смешком отозвался Лорд. – Мухомор, приступайте.
Колдуны отошли к стенке шатра, пошептались, а когда вернулись, то на лице Семерки обнаружилась очень мне не понравившаяся улыбочка – такую может себе позволить разве что маньяк-убийца из голливудского кина, перед тем как трахнуть и порезать на куски очередную жертву.
Или сначала порезать на куски, а потом трахнуть.
– Лучше тебе сесть, – сказал Мухомор.
– Э, а это не больно? – спросил я, облизывая пересохшие губы.
– Тебе понравится, – пообещал Семерка таким голосом, что ноги у меня подогнулись сами.
Колдуны встали бок о бок напротив меня и застыли, даже дышать прекратили. Потемнело так резко, что я подумал о погасшей свече, а в следующий момент обнаружил, что нахожусь вовсе не в шатре.
Это напоминало зал в каком-нибудь замке или дворце – высокие окна, закрытые белесыми занавесями, между ними развешены на стенах щиты с гербами и уродливые маски, и глаза их, кажется, таращатся на меня с неослабным вниманием. У дальней стены нечто вроде трона, но больно уж жуткого, из громадных костей, с торчащими во все стороны шипами.
Маски на правой стене изображали Мухомора, на левой – Семерку.
Я стоял посреди зала, будучи не в силах двинуться, и мог лишь смотреть, как они кривляются, корчат друг другу рожи и подмигивают, высовывая черные языки чуть ли не в полметра длиной.
Затем все скрыла завеса голубовато-зеленого пламени, и я вновь оказался в шатре, весь мокрый от пота.
– Ну, что? – спросил Лорд.
– Чист, совершенно чист, – отозвался Мухомор.
– Чист, – эхом отозвался Семерка.
– Если вы двое сходитесь во мнении, что бывает раз в сто лет, то это мнение дорогого стоит, – командир роты поднялся и подошел к нам.
Тут я обнаружил, что оба колдуна дрожат, словно от холода или от сильной слабости.
– Значит, ты и вправду уроженец иного мира, неведомым образом занявший тело Рыжего, – Лорд Проклятый остановился между Семеркой и Мухомором: голый по пояс, без оружия и всяких символов власти, он все равно ухитрялся выглядеть величественным. – Что же делать с тобой?
– Пусть принесет присягу и служит, – сказал Визерс. – Почему нет?
– Слишком опасно оставлять его в живых, – зашептал Семерка, вцепившись в рукоять одного из мечей на поясе, кривого, едва ли не завитого штопором, как открывашка для бутылок. – Никто не ведает, что он есть, никто не ведает тайны души сей!
– Не думаю, что это так, – тут же вступил Мухомор, и коллеги-чародеи обменялись неприязненными взглядами.
Меня посетило ощущение, что это все сон, что сейчас все вокруг лопнет, и я выпаду в обычную жизнь, проснусь в собственной кровати, и окажется, что пора вставать, идти на зарядку…
Но ничего не произошло, и я остался там, где был.
– Убить никогда не поздно, – Лорд Проклятый вновь поскреб волосатую грудь. – Забирай его, Визерс.
– Э, подождите, – сказал я, решив, что пора как-то вмешаться – ведь решается моя судьба! – Может быть, я не хочу быть одним из вас?! Почему меня никто не спрашивает, демоны вас всех подери?
Мухомор захохотал, глухо и отрывисто, точно заухал сошедший с ума филин, а на круглой роже Семерки появилась улыбка от уха до уха – никогда не думал, что рот можно растянуть до такой степени, да еще и без помощи пальцев.
– Никто не будет заставлять тебя, – сказал Лорд, бесстрастно глядя на меня. – Отправляйся на все четыре стороны… без оружия, денег и каких-либо знаний о том, где ты находишься. Как ты думаешь, гость из другого мира, долго ли ты проживешь? День? Два?
Это он верно заметил… Далеко я не уйду.
Тут все не такое, как у нас, и опасности могут быть такие, о каких я и не подозреваю. Проклятье, ну что за невезуха – сначала этот самолет, не увезший нас в Сочи, а свалившийся на взлете, а затем неведомое стечение обстоятельств, благодаря которому я оказался мало того что в чужом теле, так еще и в каком-то другом мире!
– Так что либо приноси клятву и становись одним из нас, либо убирайся, – командир наш, похоже, страдает легкой чесоткой. – Что скажешь, тот, кто стал Рыжим?
– Я согласен, – выдавил я, уставившись в землю.
– Тогда иди, – велел Лорд. – Визерс примет твою присягу.
Я поднялся и вслед за десятником вышел из шатра, чтобы окунуться уже в настоящую ночь. Проскользнувший мимо Семерка покосился на меня и, звякая своим арсеналом, удалился во тьму.
– Не обращай на него внимания, – сказал Мухомор. – Он просто сумасшедший. Невозможно остаться в своем уме, если в твоих жилах течет кровь семи народов, если я что-то понимаю в этой поганой жизни.
– Семи? – удивился я.
– Большей частью он человек, – пояснил пахнущий сеном колдун. – Еще немного гном, причем и большой, и малый, а ведь они терпеть друг друга не могут, на четверть эльф, плюс еще гоблин и горный великан, хотя от великана в нем только тупость, плюс обретин.
– Ничего себе, – кто такие обретины, я не знал и никогда бы не подумал, что Семерка имеет отношение к высоким и стройным красавцам из «Властелина колец»… хотя кто знает, какие тут эльфы?
– Кого только у нас в роте нет, в десятке у Торила даже савирт имеется, – заметил Визерс.
Тут уж я не удержался и спросил:
– А это еще кто?
– Спроси у Пугала, он тебе расскажет, они родом из одних мест, – ответил десятник. – С Южных земель. Пошли, а то есть охота.
Десяток наш расположился вокруг большого костра, тут были и знакомые мне наемники, и те, кого я, может быть, и видел днем, но не запомнил, но все жилистые, покрытые шрамами, не расстающиеся с оружием даже на привале. На нас уставились вопросительно, Ярх даже перестал мешать в огромном закопченном котелке.
– Присяга, – сказал Визерс. – Тот, кто стал Рыжим, должен поклясться в верности. Вставай на колени…
