— Я рада, что ты согласился проводить меня на это мероприятие, — сказала Кейт. — Вряд ли оно окажется очень приятным.
— Всегда к твоим услугам. — В этот теплый солнечный июльский день мы ехали на пляж, но не для того, чтобы позагорать или искупаться. Мы направлялись на мемориальную службу в память о жертвах рейса № 800. Она регулярно проводилась 17 июля, в годовщину катастрофы, и это была пятая по счету. До сих пор я ни разу эту службу не посещал, поскольку никаких причин для этого у меня не было. Но, как я уже отметил, этим делом занималась Кейт, и она-то ездила туда каждый год. Так, во всяком случае, она говорила. Тут мне пришло в голову, что над этим делом работало не менее пятисот человек из разных подразделений и ведомств, которые вряд ли с такой удручающей регулярностью посещали эти службы, если вообще побывали хоть на одной из них. Однако Кейт я ничего не сказал. В конце концов, хороший муж должен верить своей жене. Обязательно.
— Чем ты занималась, когда шло расследование? — спросил я.
— В основном допрашивала свидетелей, — ответила Кейт.
— И много ты их допросила?
— Не помню уже. Много…
— А сколько всего было свидетелей?
— Более шестисот.
— Ничего себе! И что же, по-твоему, стало причиной катастрофы?
— Я не уполномочена обсуждать это с кем бы то ни было.
— Это почему же? Если мне не изменяет память, дело закрыто, а официальной причиной катастрофы признаны технические неполадки, вызвавшие взрыв центрального топливного бака.
Она промолчала, поэтому я счел нужным напомнить:
— У меня есть доступ к информации высшей категории секретности.
— Обычно информация дается заинтересованным лицам. В чем твой интерес?
— Просто я любопытен.
Она посмотрела в окно и сказала:
— Тебе надо съехать с трассы у Шестьдесят восьмой развилки.
— Между прочим, я женился на тебе только для того, чтобы узнать все подробности о рейсе номер восемьсот.
Она похлопала меня по колену и через минуту или две сказала:
— Всех подробностей не знает никто.
Я съехал с трассы у развилки 68 и поехал по дороге Уильям-Флойд-парквей.
— Уильям Флойд — это ведь рок-звезда, верно?
— Ничего подобного. Он был одним из тех, кто подписал Декларацию независимости.
— Уверена?
— Ты спутал его с группой «Пинк Флойд», — сказала Кейт.
— Точно. Какая, однако, хорошая у тебя память.
— Тогда почему я не помню, из-за чего вышла за тебя замуж? — спросила Кейт.
— Ты вышла за меня, потому что я забавный. И сексуальный. И умный. Сексуально-умный. Вот что ты мне говорила.
— Что-то я этого не припомню.
— А еще ты меня любишь.
— Я и вправду тебя люблю. И очень. Но никак не могу вспомнить почему, — сказала она. — Если разобраться, ты настоящая заноза в заднице.
— С тобой, птичка, тоже ужиться непросто.
Она улыбнулась.
Мисс Мэйфилд младше меня на четырнадцать лет. Этот небольшой разрыв между поколениями иногда кажется забавным, а иногда — нет.
Тут я должен заметить, что Кейт Мэйфилд очень красива. Меня, разумеется, в первую очередь привлек ее интеллект, но потом я заметил ее белокурые волосы, глубокие, синего цвета глаза, белую, как слоновая кость, кожу, и понял, что пропал. А еще Кейт удивительно хорошо сложена. И постоянно поддерживает форму — посещает всевозможные оздоровительные клубы и занятия йогой в обществе «Бикрам-йога». Это не говоря уже о том, что она танцует степ и занимается кикбоксингом — иногда в нашей квартире — и при этом так и норовит заехать мне ногой в пах. Это, конечно, имитация удара, не более, но всегда существует опасность, что у нее что-то не получится и она врежет мне по-настоящему. Похоже, Кейт стремится достичь физического совершенства, в то время как я стремлюсь достичь совершенства в стрельбе из девятимиллиметрового пистолета системы «Глок», в связи с чем регулярно хожу в тир. Честно говоря, я мог бы составить длинный список того, в чем мы с Кейт не сходимся — в него вошли бы музыка, еда, напитки, отношение к службе, положение сиденья на унитазе и тому подобные вещи, — но я не стану этого делать. Потому что мы — по неведомым мне причинам — любим друг друга. Список того, в чем мы сходимся, куда короче. Возможно даже, он ограничивается тем, что нам обоим нравится заниматься сексом.
Я вернулся к затронутой мною теме и сказал:
— Чем подробнее ты расскажешь мне о рейсе номер восемьсот, тем больше внутреннего спокойствия обретешь.
— Но я уже рассказала тебе об этом все, что знаю.
— Ничего ты мне не рассказывала.
— Нет, рассказывала. И давай, пожалуйста, оставим эту тему.
— Я не имею права давать показания против тебя в суде. Таков закон. Ведь я — твой муж.
— Во-первых, такого закона нет. А во-вторых, давай поговорим об этом позже. В машине могут быть «жучки».
— В этой машине нет никаких «жучков».
— В таком случае подслушивающее устройство может находиться у тебя на теле, — сказала она. — Надо будет потом раздеть тебя и обыскать.
— Согласен.
Тут мы оба рассмеялись, и дискуссии был положен конец.
Сказать по правде, поначалу мой интерес к делу о катастрофе рейса № 800 не отличался от интереса какого-нибудь обывателя, который следил за его расследованием по газетам или новостным телепередачам. При всем при том я вынужден признать, что с самого начала в нем были очевидные пробелы и нестыковки. Вот почему эта катастрофа даже по прошествии пяти лет все еще остается в центре внимания широкой публики и средств массовой информации.
Двумя днями раньше Кейт просмотрела несколько новостных программ, отслеживавших деятельность группы НИОР — независимой исследовательской организации, ведущей собственное расследование катастрофы рейса № 800, которая только что опубликовала новые сведения, плохо согласовывавшиеся с выводами, сделанными правительственной комиссией.
Эта группа состояла в основном из заслуживающих доверия специалистов, которые занимались расследованием этого инцидента по заказу нескольких гражданских агентств, а также друзей и родных погибших пассажиров и членов экипажа. Как это обычно бывает в подобных случаях, туда затесались и несколько психов, помешанных на теории заговоров. И не без удовлетворения должен заметить, что НИОР попортила правительству немало крови.
Принимая во внимание приближавшуюся пятую годовщину катастрофы, НИОР выбрала для выступления исключительно удачное время. По сведениям телевизионщиков, эта группа располагала записями интервью с восемью свидетелями произошедшего. Некоторые из этих записей я видел два дня назад по телевизору, когда моя жена переключала с канал на канал, отыскивая требовавшуюся ей информацию. Так вот, на основании показаний свидетелей можно было сделать вывод, что самолет, следовавший рейсом № 800, был сбит зенитной ракетой. Представитель правительства эти интервью никак не прокомментировал — лишь напомнил о том, что дело расследовано и закрыто. Взрыв бензобака был вызван техническими проблемами. Конец истории.
