Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
видом. Резюме: мы на правильном пути, но когда финальная точка, сказать не можем. Как и ранее.
– Отмерьте-ка мне двадцать доз, – как можно безразличнее сказал я, предварительно задав пару-тройку вопросов по отчету.
– Э-э-э-э-э, – завис завлаб.
Согласно мной же утвержденному перечню правил и запретов, я пытаюсь грубейшим образом нарушить кучу приказов.
– Для клинических испытаний на добровольце, – добавил я.
– Но надо оформить подобаю…
– И вы мне предлагаете это сделать? – спросил я, вызвав еще большую интенсивность пунцового окраса лица завлаба. – Пришлете нарочного с бумагами. Протокол оформим потом, по результатам.
И через двадцать минут я уже ехал назад, а секрет государственной важности лежал рядом со мной в невзрачном пакетике из оберточной бумаги. Злоупотребляем служебным положением. Власть, как известно, развращает. А абсолютная власть… Но это я, слава богу, проверить не могу.
* * *
Нас вызвали к императору. В смысле, меня и Склифосовского. Точнее, наоборот. Но мое присутствие оговаривалось. Вызов привез специальный фельдъегерь, важный и серьезный. Видел его через открытую дверь кабинета. Нам предлагалось сделать это буквально на следующий день после получения. Самое странное – причина визита не указывалась. Прибыть, и всё тут.
– Может, погонят нас с этой службы? – выразил я робкую надежду. – Скажут «спасибо, братцы, отечество в ваших услугах более не нуждается», и отпустят?
– Для такого в дворец не зовут. Какой-нибудь лакей сообщил бы об отставке, – резонно заметил Николай Васильевич. – Так что скажите камердинеру, пусть ордена чистит получше.
Высочайшего приема мы ждали недолго. Минут двадцать, для императорской приемной почти мгновенно. Вместе с нами ожидали лейб-хирурги Гирш и Вельяминов. Считай, консилиум собрали. Ладно, мне не страшно и даже привычно. Хотя придворные медики молчали, равно как и мы. Не то место – императорская приемная, чтобы лясы точить.
Позвали, провели. Его Величество милостиво встал нам навстречу и удостоил демократичным рукопожатием. И даже позволил нам сидеть во время беседы. Наверное, в память о давнишнем случае со спиной министра. А остальным за компанию привилегия досталась.
– Господа, я пригласил вас обсудить здоровье нашего любимого брата, наследника-цесаревича. Георгий как-то сообщил, что князь говорил о некоей возможности лечения чахотки. Что вы можете сказать?
– Государь, коль скоро речь идет о таком лице, мы не можем никак подвергать его жизнь опасности, – начал Николай Васильевич. – Тогда как один из самых перспективных методов, которые можно предложить, весьма рискованный. И до сих пор не испытан. Считаю, что стоит остановиться на иных способах, не таких опасных, хотя и чуть менее эффективных.
– В чем заключается опасный метод?
Ого, самодержцу захотелось деталей! Их есть у меня!
– Для этого предлагается рассечь ребра у грудины, – я нарочно утрировал, чтобы не лезть в дебри, – получить доступ к главному бронху, поставить там клапан, который позволит пораженному участку спасться и прекратить участвовать в дыхании. Таким образом больное легкое получит передышку, что может способствовать выздоровлению.
Следующие полчаса мы посвятили тонкостям анатомии, угрозе фатального пневмоторакса, осложнениям после вмешательства на средостении, и иным, интересным узкому кругу лиц, штучкам. И если Густав Иванович Гирш большей частью торговал лицом и просто изображал протокольное присутствие, то Вельяминов задавал очень дельные вопросы. Что любопытно, вникал в детали и Николай. Ему, похоже, просто было скучно, а тут анатомический атлас, все с умным видом водят по картинке карандашами…
Кстати, Вельяминов при встречах неоднократно сожалел, что не принял участия в знаменитой эпопее с генералом Бунаковым. Но наше дело было маленькое: мы пригласили, он не захотел. Кто виноват? Зато с тех пор Николай Александрович свое уважение всячески подчеркивал и даже перед царем хвалил нон-стоп.
– Господин Вельяминов, подведите итог, – сказал император, когда обсуждение подошло к концу.
– Метод требует практических испытаний, если будет признан довольно безопасным, то можно будет предварительно согласовать оперативное вмешательство с Цесаревичем. Предлагаю для участия свою кандидатуру, – он посмотрел на присутствующих, даже на Гирша, который, казалось, спал с открытыми глазами, но возражений не увидел.
– Кого бы вы еще рекомендовали, господин министр? – поинтересовался царь.
– Профессора Насилова Ивана Ивановича, – ни секунды не раздумывая, сказал Склифосовский. – Он вышел в отставку за выслугой лет, но его практический опыт… именно в области торакальной хирургии… Он сейчас в Петербурге, я переговорю с ним.
– Я «за», – быстро ответил Вельяминов.
– Не имею возражений, – прошелестел Гирш.
– Что же… Доводите ваш метод до возможности практического применения, – сказал император, и мы все потянулись на выход, кланяясь на прощание. – Жду от вас доклада о результатах.
Как обычно, по сокращенной программе. Трупы, потом сразу люди. Вот так вот. Никаких кроликов, обезьянок. Все на серьезе. Думаю, в добровольцах недостатка не будет.
* * *
Я купил кинопроектор. Установка на основе «Синематографа» Люмьеров была быстро скопирована немцами и пошла в продажу. Во дворце мы выделили одну из комнат под кинозал, повесили экран из белой материи. И пошло поехало – «Площадь Оперы» Мельеса, «Сцены в саду Раундхэй» Луи Ле Принца… Пленки с фильмами было доставать сложно, но в Питере образовался кружок любителей «синема», которые обменивались друг с другом новыми картинами. Очень похоже на клубы почитателей видеокассет из семидесятых и восьмидесятых годов двадцатого века. Только вот кинцо немое, черно-белое, и такого качества… что просто плакать хочется. Чтобы хоть как-то оживить это убожество, я предложил Агнесс играть на рояле в ходе демонстрации. На которые, кстати, собиралась вся медицинская общественность Питера – Романовский с семьей, Склифосовский с женой, сотрудники клиник…
Перенесли кинозал в музыкальную комнату, супруга подобрала несколько мелодий, которые соответствовали сценам в фильмах. И сразу все пошло поживее. Княгине Баталовой роль тапера тоже очень понравилось. Сначала непросто было играть в темноте и без нот, но в итоге Агнесс быстро приноровилась.
Дошло до того, что на наш показ заявилась чета «московских» Романовых. И так впечатлились, что Лиза мигом упросила Сергея Александровича организовать кинозал в собственном дворце. И тут же упорхнула к Агнесс за нотами.
– Что мода с женщинами творит! – покачал головой Великий князь, наблюдая, как дамы перебирают тетради с партитурами.
– Эту бы энергию, да в мирное русло, – задумался я. – Вот, например, товарищество на паях, что создает новые отечественные фильмы. Мало ли у нас, что ли, интересных сюжетов в той же истории? Ледовое побоище с псами-рыцарями, избрание Романовых на царство…
Сергей Александрович тут же заинтересовался вопросом, начал расспрашивать про стоимость съемок, где брать сценарии… А я ничего и не знаю. Только руками развожу и плечами пожимаю.
– Ладно, надо бы вызвать кого-то из французов к нам. Чтобы поставил дело, – Великий князь достал записную книжку, что-то черкнул в
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
