чувствовал себя так, будто заново учился ходить. Использовать истинное зрение или какие-то простые заклинания даже не пытался. Пока не приведу в порядок Источник об этом даже думать не стоит. — Что хотел граф?
— Поблагодарить за спасение своих людей, — ответил Шатун. — И сообщить о том, что не будет предъявлять никаких претензий по поводу погибших. Он со всех своих подписки взял, когда они на учения отправлялись, что последствия могут быть любые, включая смерть и увечья.
— Соломки подстелил Иван Николаевич, — усмехнулся я. — Похоже на него. Дружит со всеми, знает больше других и о своих интересах не забывает.
— Да, — серьёзно кивнул Ратай. — До окончания первых совместных учений осталось два дня. Граф Старковский просил узнать, когда можно будет прислать следующие пять сотен человек на обучение.
— Я с ним сам позже свяжусь, — ответил я. Вокруг расстилался лес. Гудел в соснах ветер, а обычные лиственные деревья успокаивающе шелестели листвой. Повсюду вокруг нас двигался воздух и для него не было преград.
— Мне бы тоже знать, что вы на этот счёт думаете, Ярослав Константинович, — осторожно произнёс Аршавин. — Если честно, мне бы не хотелось тратить ещё одну неделю на возню с дружинниками Старковского. Как оказалось, мне и своих поднатаскать не мешало бы. Да и сидеть постоянно в Горынино желания нет. Понимаю, что самим тяжело перекрыть границу будет, но что-то да можно придумать.
— Перекрыть границу сможем и своими силами, — спокойно ответил я и протянул вперёд руку. Контакт с родовой сетью был непрерывным и это даже использованием заклинаний не считалось. Просто по движению моей воли, перед нами возник сложный узор из трёх аспектов, мгновенно создавший магический щит. — Теперь можем, Николай Петрович. В ближайшее время я сделаю несколько амулетов для командиров патрульных отрядов, чтобы они могли сами находить прорвавшихся на нашу сторону аномальных тварей и станет совсем хорошо. Пока что сам буду сообщать о самых опасных случаях. А потом народу прибавится и схему патрулирования пересмотрим.
— Витязи? — угрюмо проворчал Аршавин. — Об этом я тоже хотел с вами поговорить, Ярослав Константинович.
— Тогда самое время, — улыбнулся я. — Понимаю, что тебе не очень нравятся эти парни, но я не думаю, что это станет препятствием. В крайнем случае, сделаю их костяком основной дружины. За тобой останется ближняя и статус командира вооружённых сил рода, а Вепрь будет решать более мелкие задачи.
— Это не будет работать, ваша светлость, — покачал головой Аршавин. — Два Ратая в такой маленькой дружине — это перебор.
— У тебя есть конкретные возражения против Витязей, Николай Петрович? — прямо спросил я. — Или только общее недовольство тем, что они тебе не подчинялись?
— Я поспрашивал знакомых про Витязей, — негромко ответил Ратай. — Мир он ведь не такой большой, как многие думают. Две руки, три… И вот ты уже нашёл человека на другом конце света, который может тебе помочь в сложной ситуации. Не буду отрицать, что мне просто не нравится то, как дела обстоят на Диком Континенте. Не только с Витязями, а вообще со всеми бригадами благородных родов. Нашей страны или других — без разницы. Там ведь рвут на части друг друга все ради добычи. До обычных людей вообще дела никому нет.
— А я и не говорю, что это правильно, Николай Петрович, — невозмутимо ответил я. — Вот только сделать с этим что-то… сложно. Можно, конечно, всячески осуждать жадность аристократов до уникальных ресурсов. Говорить, что они совсем уже потеряли разум из-за алчности. Можно даже сколотить свою бригаду и отправиться в Африку, чтобы причинять там добро и наносить справедливость. Вот только глобально это ситуацию не изменит.
— Почему? — хмуро спросил Ратай. К этому моменту мы уже сделали большой круг по лесу и почти вернулись к полосе препятствий.
— Потому что для этого нужна большая сила, — просто ответил я. — Сколько бы доброго и хорошего в тебе не было, большие игроки нашего мира не станут тебя слушать, если ты не сумеешь предоставить серьёзные аргументы для подобной беседы, Николай Петрович. И сделать это нужно задолго до того, как твоя нога впервые коснётся раскалённой земли Дикого Континента. Будь у меня бригада из тысячи Ратаев, то я бы мог попробовать установить свои правила в Африканском аномальном котле. Вот только в этом смысла тоже нет.
— Потому что этого не дадут сделать другие аристократы? — понятливо усмехнулся Аршавин.
— И они тоже, — кивнул я. — Однако, орудующие в тех местах бригады головорезов, отряды наёмников и подразделения дворян, стали всего лишь следствием. Они прибыли в Африку, потому что у них появилась возможность заработать на проблемах местного населения. Элита африканских племён, которая сейчас считается королями, императорами, вождями и неизвестно кем ещё, заботится только о себе и ей совершенно плевать, что происходит с их подданными. В них главная проблема. Будь ты хоть трижды силён, если ты не станешь им помогать в установлении диктатуры и полной власти, то станешь врагом. А там уже появляется масса вариантов. Яд, проклятие, пуля… Никто не сможет стабилизировать ситуацию в Африке, пока этого не захочет верхушка местного населения. Но те проблемы, которые связаны с особенностями политики Дикого Континента, останутся за бортом самолёта, который привезёт в столицу бригаду Витязей.
— Вот об этом я и хотел поговорить, ваша светлость, — кивнул Аршавин. — Есть вероятность, что Вепрь и его люди привезут все свои проблемы с собой. Кажется, мне удалось найти информацию о том, из-за чего год назад в бригаде произошёл раскол.
Обращение Авторов
Друзья! Просто хотим сказать спасибо за вашу активность, вежливость, внимание и энтузиазм. Из всех произведений, утром первым делом смотрим комменты под этой серией. Вы, ваши комменты и поддержка — это что-то невероятное!
Безумно приятно, что книга получается такой, как нами и задумывалась. Спасибо!!!
А на этом арте вполне может быть Ярослав Константинович. Немного задолбанный, но довольный. Как и ваши авторы)
Глава 3
— Кажется? — поднял бровь я. Обычно Аршавин вел себя очень прямолинейно. Если его что-то не устраивало, то он так и говорил. Сейчас Ратай наводил какую-то муть и я никак не мог понять, в чем причина таких изменений. — Ты же понимаешь, что
