гудение, в равных долях состоявшее из писклявого щебетания девиц и басовитого говора стариков.
Франц растерянно озирался, стараясь не терять из виду своей провожатой; та ловко лавировала в толпе, перебрасываясь шутками с другими созданиями и почтительно приветствуя иоанновичей. Пройдя по коридору метров сто, девица свернула в узкий боковой проход, почти сразу же окончившийся маленькой квадратной площадкой. Создание нажало на кнопку в стене, и Лифт разверз свою пасть.
– Входите, – сказала (приказала?) девица.
Спорить Франц не стал. Он шагнул в Лифт, а Создание, не входя в кабину, нажало кнопку еще раз. Двери начали закрываться – и через секунду закрылись бы совсем, если б Франц не вставил в проем ногу. Наткнувшись на препятствие, двери загудели громче; удерживая их руками, он встал на пороге.
– Что еще? – спросила девица.
– Скажите, я жив? – Франц сам не ожидал от себя этого вопроса.
– Нет! – хрипло выкрикнуло Создание. – Вы погибли там, на площади перед университетом и теперь мертвы, мертвы, мертвы!
С недевичей силой она толкнула Франца в грудь – тот влетел в Лифт, больно ударившись затылком о заднюю стенку. Двери захлопнулись. Кабина дернулась вверх, выровнялась и с равнодушным гудением поползла без ускорения. Франц посмотрел на часы – 23:58. Последние слова Создания не произвели на него большого впечатления: так, еще один мазок на абстрактном полотне абсурда. Он просто ждал остановки, а когда дождался, и двери растворились, то сделал два шага вперед.
Он стоял на мощеной брусчаткой площади какого-то города. Была ночь. Над площадью заунывно плыли мерные удары башенных часов. «Один, два, три, – считал Франц, – четыре, пять, шесть...»
Часы били полночь.
Первый Ярус
1. Ночной Дежурный
Франц стоял в центре обширной площади, возле небольшой кирпичной будки – выхода из Лифта. Тускло мерцал над головой фонарь – единственный источник света в радиусе ста метров. Царило полное безветрие, сквозь кисею облаков просвечивала луна. Лишь только Франц вышел наружу, двери Лифта закрылись, и открыть их было невозможно, ибо кнопок на стенах будки не было. Очевидно, с Регистратурой было покончено навсегда; не выбирая направления, он пошел прочь. Звуки его шагов по брусчатой мостовой повисали в неподвижном воздухе, ночная прохлада овевала его лицо.
Здание, к которому он вышел, оказалось серой тяжеловесной постройкой в готическом стиле с изобилием башенок и статуй в нишах. На стене у входа висела табличка: «Выдача направлений на поселение – с 8:00 до 19:00». И чуть ниже: «С 19:00 до 8:00 направления выдаются Ночным Дежурным в окне № 1». Что ж, ему надо где-то жить, так почему б не поговорить с Ночным Дежурным? Франц вошел в здание.
Он оказался в пустом прямоугольном зале. Дальняя стена была стеклянной, за стеклом располагались десять кабинок. Свет горел только в левой крайней – туда-то Франц и направился… эхо его шагов заполнило гулкое пространство под сводами зала.
В кабинке сидел худой мужчина лет сорока с нервным лицом: голова запрокинута назад, рот приоткрыт. Мужчина спал. Неширокий стол отделял его кресло от переговорного окошка, на столе лежали блокнот, ручка и потрепанный роман Стивена Кинга «Кэрри». Сбоку располагались монитор компьютера, клавиатура и принтер.
Франц постучал по стеклу костяшками пальцев – мужчина вздрогнул, но не проснулся. Франц постучал еще раз, громче. Глаза Ночного Дежурного открылись, несколько секунд удерживая ошалелое сонное выражение… потом прояснились. Он нервно почесал плохо выбритую щеку, переложил с места на место ручку (пальцы его заметно дрожали) и отпер дверцу. Выражение его лица можно было описать как смесь недоверия с неудовольствием в пропорции один к двум.
– Имя, фамилия?
– Я уже говорил… там, в Регистратуре.
Лицо Дежурного злобно исказилось.
– Извольте отвечать на вопросы! – заорал он. – Фамилия!
– Шредер.
– Имя?
– Франц.
– Возраст?
– Тридцать три.
– Пол?
– Мужской.
– Сексуальность?
– Гетеросексуал.
Ночной Дежурный с остервенением застучал по клавиатуре – затрещав, принтер высунул узкую бумажную полосу. Дежурный оторвал ее, сунул в окошко и захлопнул дверцу, чуть не прищемив Францу пальцы. Вся процедура, включая безобразную сцену в ее начале, заняла менее минуты.
Бумажка, которую держал в руках Франц, выглядела так:
Направление на поселение
Настоящим направляется Шредер Франц (33, мужск., гетеросекс.) на поселение в Общежитие 21/17/1.
Все было ясно. Оставалось лишь выяснить, где находится Общежитие 21/17/1… Франц посмотрел на Ночного Дежурного и вопросов решил не задавать.
Все десять секунд, в течение которых Франц, непрерывно ускоряя шаг, шел к выходу, он чувствовал, как ненавидящий взгляд Дежурного жжет его затылок.
2. Ночной город
Лишь только Франц вышел из здания, тишина ночного города умиротворила его. Стоило ли расстраиваться из-за того, что безумец Дежурный не объяснил, куда идти? Да если рассудить, это и хорошо, что не объяснил! Теперь можно в свое удовольствие прогуляться по городу и хоть на время отдалить встречу с психами, коими кишит – в этом сомнения нет! – пресловутое Общежитие 21/17/1. Франц завернул за угол и зашагал по широкой улице, лучом уходившей от площади; как следовало из вывесок на домах, улица называлась Генеральным проспектом.
По своей архитектуре этот город походил на старинную европейскую столицу, но при этом чувствовался единый план: улицы – прямы и широки, стоявшие рядом дома гармонируют друг с другом, ухоженные скверы вписываются в окружающий их ландшафт. Большинство зданий были не выше четырех-пяти этажей, выкрашены свежими яркими красками. Брусчатка на проезжей части и плиты тротуара блистали чистотой – ни целлофановых пакетов, ни картонных стаканов, ни прочего городского мусора. Город выглядел чистым, но не стерильным, и ощущения безжизненности не было: в некоторых окнах горел свет, сквозь задернутые занавески просвечивали силуэты людей; безлюдье на улицах казалось удивительным. Заинтригованный Франц остановился под одним из
