Майкл стоял за спинкой стула в центре стола, чувствуя себя неловко. Чужой в доме, где прошло его детство.
— Садись! — Конрой усмехнулся. — А то я волнуюсь.
— Давай, Майкл, садись. В чем дело? — вступил Джо.
Майкл взглянул на него. Джо рассматривал брата высокомерно и вопрошающе, словно продолжая задавать тот же самый вопрос: в чем дело? Джо подражал Конрою, и это было нестерпимо. Майкл вздохнул и напомнил себе, что ужин продлится не более двух часов. Чем раньше начнется, тем быстрее закончится. Он уже воображал себя дома.
Майкл сел, остальные заняли места вокруг него. Маргарет — во главе стола, напротив Конроя, на своем законном месте. Рики — напротив Джо, как можно дальше от него, чтобы свести к минимуму возможность ссоры. Кэт — рядом с мужем, дабы присматривать за ним. Она нравилась Майклу, и он терпел Джо за то, что тот любит жену. Кэт, благослови ее Бог, была готова встать за мужа под пулю — или застрелить его собственноручно, если потребуется.
Напротив Майкла сидела его любимица, рыжеволосая Эми Райан, чье присутствие неизменно украшало воскресные сборища. Эми была подружкой Рики, и Майкл питал к ней почти романтические, противозаконные чувства. Эми, смелая, веселая, очаровательная, стильная, циничная, умная, просто изобиловала достоинствами, и невозможно было выбрать из них одно или два. Сегодня она надела белую рубашку, возможно, принадлежавшую Рики, и Майкл решил, что это очень трогательно. Она носила рубашку Рики точно так же, как предыдущие девушки носили его университетскую куртку. В чувствах Майкла к Эми не было холостяцкого вожделения, но она заставляла его задаваться вопросом: вправду ли ему так хочется одиночества?
Сидящие за столом еще не успели развернуть салфетки, когда Эми произнесла:
— Брэндан, я слышала, что Алван Байрон займется делом Душителя. — Она принялась беззаботно рассматривать блюда — лапшу, жаркое, чесночный хлеб, как будто ответ ее мало интересовал.
Эми Райан была репортером, одной из двух женщин в штате «Обсервера». Брэндан Конрой не стал заглатывать наживку.
— Это для печати?
— Да ладно, Брэндан! Мы с вами просто разговариваем. Ну сами решите, для печати это или нет.
— Нет.
— Ладно. Запомните, Маргарет, — проговорила Эми, — это не для печати.
— Разумеется, — нараспев произнесла та.
Конрой скрестил руки на груди.
— Тогда слушайте. Алван Байрон не станет заниматься делом Душителя по той простой причине, что он не сможет его раскрыть. У него нет ни людей, ни ресурсов, ни методики.
— У него есть Майкл, — сказал Рики.
— А у нас Джо.
— Вот именно.
— Ри-ики… — проворчала мать.
Майкл положил себе на тарелку клубок спагетти и, не поднимая глаз, принялся старательно перемешивать макароны с соусом.
Конрой снова повернулся к Эми:
— Давай-ка я кое-что объясню тебе, девочка, прежде чем ты побежишь в редакцию и напишешь статью о великом Алване Байроне. Твой мистер Байрон не полицейский, никогда им не был и не будет. Все, что он знает о расследованиях, можно уместить на кончике иглы, и то там останется место для парочки ангелов.
— Великий Конрой изрек свое слово, — произнес Рики.
— Но он же генеральный прокурор, Брэндан. Разве это не в счет? — не отставала Эмми.
— Нет. Ты, видимо, не понимаешь. Байрон — генеральный прокурор, в том-то и проблема. Ты ведь не идешь к дантисту, когда ломаешь ногу. По той же причине не следует юриста делать полицейским. Знаешь, что я вижу, когда бываю в кабинете генерального прокурора? Юридическую контору. Янки, евреи и одинокий ирландец по фамилии Дэйли. Много болтовни, и вдобавок всем заправляет цветной. — Он улыбнулся. — Все там вверх тормашками.
— Тринадцать убитых женщин, — напомнил Майкл.
— Пожалуйста, Джо, не забудь. Тринадцать убитых женщин, — проговорил Рики.
Конрой взглянул на Майкла:
— Мы его найдем.
— И лучше сделайте это побыстрее. Я не могу спать, когда Джо на работе, а где-то поблизости слоняется маньяк. Мне все время кажется, что он прячется в шкафу и ждет, когда я засну… — вступила в разговор Кэт.
— Мы его поймаем, не беспокойся. Скоро все закончится, — успокоил ее Конрой.
— Брэндан, — сказал Рики, — не обижайтесь, но Майк поймает вашего Душителя прежде, чем Джо успеет съесть десяток пончиков.
Джо помахал в воздухе вилкой.
— Я лишь пересказываю то, что слышала. — Эми вздохнула. — Байрон займется делом Душителя. Спорим?
— Принимаю спор, детка, — отозвался Конрой. — Это дело бостонского полицейского департамента. Не понимаю, с какой стати мы должны от него отказываться.
— Если Байрон скажет — значит, так и будет, — заметил Майкл.
— Это тебе так кажется, — возразил Конрой.
— Так и есть. Он генеральный прокурор, ему принадлежит юрисдикция над всем штатом. Если он захочет заняться делом Душителя, так и будет.
— Это в очередной раз доказывает, как ты мало знаешь, умник. Несомненно, насчет формальной стороны ты прав. Но есть формальности, а есть практика. Байрон не сможет расследовать дело без помощи бостонской полиции. И не важно, что написано в книгах. Это жизнь. В жизни невозможно вести расследование без детективов — специалистов по убийствам. У Байрона их нет, а у нас есть. — Конрой пытался сохранять спокойствие, но ему удавалось это с трудом.
— Да, Микки, — сказал Рики, — ты проводишь слишком много времени в вашей конторе, с евреями.
— И цветными, — подсказал Джо.
— И янки, — добавила Эми.
— Может быть, вы правы, Брэндан, — проговорил Майкл. — Вам и впрямь не нужна ничья помощь. Прошло полтора года — и каковы результаты? Тринадцать трупов — и ни одного подозреваемого. Город в ужасе. Отличная работа.
— Майкл, довольно! — Маргарет попыталась остановить назревающую ссору.
Тот покачал головой. Он и сам не знал, отчего начал спорить, — на дело Душителя и на Алвана Байрона ему было плевать. Просто Майкл испытывал непреодолимое желание возражать Брэндану Конрою. Нечто в его голосе и нравоучительной манере говорить пробуждало в Майкле черта.
Конрой, кажется, намеревался закончить спор. Он не собирался злиться и тем самым радовать Майкла.
— Мы его поймаем, — повторил он без особой уверенности. — Подождите — и сами увидите.
— Итак, — вмешалась Эми. — Вы все еще хотите заключить пари, Брэндан?
— Что Байрон не станет вмешиваться? Неохота забирать у тебя деньги, девочка. Разве что поспорим на пятьдесят центов. Столько тебе платят в твоей газетенке?
— Не важно. Потому что я выиграю.
Конрой ухмыльнулся и поднял бокал.
