- Буду краткой, господин Анвин, - сказала я. – Мне нужно два фальшивых диплома для участниц отбора невест для принца Эжена. Выдайте их мне, и мы с Петровой придумаем, как справиться с вашим страшным Венсеном.
Анвин посмотрел на меня так, словно я бредила. Фальшивые дипломы, отбор невест для драконьего принца – это и правда было слишком.
- Дипломы-то зачем? – наконец, поинтересовался Анвин, и я поняла: дело в шляпе.
- Видите ли, в отборе могут участвовать только девушки с образованием. Шесть. У нас в городе таких всего четыре, значит, надо еще две, - снисходительно объяснила я. – Соглашайтесь, господин Анвин! Даете дипломы – и этот Венсен будет есть у вас с рук!
Анвин задумчиво прошел по кабинету туда-сюда. Было видно, что ему хочется согласиться – и в то же время что-то мешало сказать мне «да». Возможно, он боялся, что вся наша беседа – крупная подстава, и страшный Венсен сидит где-нибудь в засаде, чтобы выпрыгнуть на него с громким криком «Ага! Попался!»
- Интересно, как драконы обходятся с этим в столице, - поинтересовался Анвин. – Там ведь намного больше образованных девушек, и все хотят участвовать в отборе невест для принца.
- Думаю, там все решено еще до начала отбора, - предположила я. – Так что? Согласны?
Анвин устало вздохнул и махнул рукой.
- Согласен. Есть тут пара девиц, их родители должны мне, так что прощу долги, ладно. Все будет официально, со всеми ведомостями, словно они и правда отучились. Но вы уверены, что справитесь с Венсеном?
- Уверена, - беспечно ответила я. – И не таких встречали. Есть его дагерротип?
Анвин кивнул, сунулся в ящик стола и протянул мне карточку. С черно-белого снимка на меня смотрел угрюмый молодой человек с таким желчным выражением лица, словно он всю жизнь прожил с зубной болью во рту и с геморроем в седалище. Он чем-то показался мне знаком, словно я когда-то встречала его, но успела забыть обстоятельства нашей встречи. Судя по костюму, видавшему лучшие виды, Венсен жил в честной бедности и не пытался из нее выбраться.
Ладно. Придумаем что-нибудь.
- Хорошо! – невозмутимо сказала я. – Когда он приезжает?
Анвин устало вздохнул, прошел к шкафчику и вынул бутылку такого бренди, рядом с которым мой скромный дар выглядел бы нищенским. Мда, неплохо живет господин директор, неудивительно, что так боится за свое кресло.
- Он уже приехал, - уныло сообщил Анвин. – С ним случилась неприятность, попал под лошадь возле почты… сейчас лежит в гостинице, но уже сообщил, что завтра придет на инспекцию.
- Значит, попал под лошадь, и она отделалась легким испугом, - я задумчиво постучала пальцами по подлокотнику кресла. – Что вы о нем знаете? Ведь наводили справки?
- Разумеется, - кивнул Анвин. – Знаете, чем он занимается на досуге? Пишет стихи! Их, правда, не издают, но он все равно пишет…
- Это же замечательно! – воскликнула я. – Господин Анвин, нам повезло! Ваш инспектор у нас в кармане!
Глава 2
Через четверть часа я была на почте. По дороге я заглянула в книжный магазин и нашла старый журнал «Литературный современник» - там были стихи страшного инспектора Венсена, и их раскритиковали так, что невольно делалось жарко. Да, пожалуй, тут будешь рвать и метать. Впрочем, стихи-то там были даже хуже тех, которые писал наш городской дьячок:
Вырос в поле колосок,
Вырос с заду волосок,
Все в природе связано,
Людям все показано.
Народная поэзия во всей красе – но у дьячка было складно и в рифму, а у Венсена нет.
С нашим злобным миром я давно не дружу.
Но муза все равно приходит ко мне в ночную пору.
И против самого себя я перед окном сажусь,
И пишу все, что мне сейчас приходит в голову.
Могучая лирика, правда? Не для средних умов.
Придя на почту, я села возле ящичков для моментальной передачи писем и написала на тонком листке казенной почтовой бумаги:
«Анри, мне срочно нужна твоя помощь. Надо опубликовать стихи Венсена, он графоман и позорище со стороны лирики, но я за это щедро заплачу. Умоляю, ответь, что ты согласен, я жду твое письмо».
Я не знала, сколько мне предстоит ждать – но оно того стоило. Анри Жен-Валер был нашим с Петровой соседом по студенческому общежитию. После окончания курса он пошел не в педагогику, а в журналистику, и через несколько лет уже был главным редактором очень приличного журнала «Мой современник», где помимо всего прочего печатались и стихи. Мы были друзьями и, расставаясь после выпускного, обещали всегда помогать друг другу, если потребуется помощь. С тех пор прошло шесть лет, мы переписывались, и я надеялась, что Анри мне не откажет.
Спустя полчаса, когда почтмейстер, охая и вздыхая после вчерашнего, недовольно посоветовал мне пойти погулять и не мозолить ему глаза, пришел ответ от Анри. Я разорвала конверт и прочла:
«Лана! Ты знаешь, я готов на все ради нашей дружбы, но стихи Венсена – это не то «все», что я могу для тебя сделать. Он ужасен и как поэт, и как человек, и меня проклянут все коллеги – а заодно еще и наплюют. Впрочем, сто золотых крон могут тебе помочь. Высылай чек, а я вышлю для него приглашение. Передашь?»
Я вздохнула с облегчением, выписала чек, на все лады восхваляя щедрость Берта и принца, которые не экономили на спичках, и через час у меня уже было приглашение на официальном бланке журнала: господину поэту предлагали опубликовать его стихи в «Современнике» и обещали гонорар. Я подозревала, что оплатила большую часть – ну да ладно. Мне нужны девушки с дипломами, господину Анвину – отсутствие инспекции, а Венсену – слава на все королевство.
В Тансворте всего одна гостиница, и по провинциальным меркам она весьма неплоха. Хозяин, эльф-полукровка Гвердивен, в свое время побывал и на севере, и на юге, повидал волю, неволю и всяческие виды, выстроил гостиницу по примерам отелей крупных городов, так что его заведение не вызывало горячего желания убежать неведомо куда и навсегда забыть об увиденном. Я зашла в просторный холл, где царила свежая прохлада и едва уловимый запах перегара от кого-то из гостей, приблизилась к стойке регистратора и поинтересовалась, в каком номере поселился инспектор Венсен. Регистратор, орк-полукровка, устало оттянул воротник белой рубашки и ответил вопросом на вопрос:
- Вам он зачем?
- У меня есть дело к господину испектору, - сдержанно ответила я, и регистратор брезгливо скривился:
- Знаем мы его дело, уже три шлюхи сменились… - он хотел было добавить что-то еще, не менее интересное, но в холле появился Гвердивен, а я была с ним знакома. Он широко улыбнулся, не менее широко раскинул руки, словно хотел заключить меня в объятия, и звонко заявил:
- Лана, дорогая! Как я рад!
