имя, словно ударяет меня под дых, ее голос такой тихий, ласковый и сексуальный.
Блядь.
Я хочу услышать, как она выкрикивает это своим горячим, нежным голоском, пока я вгоняю свой член в то, что, как я уже знаю, будет тугой киской.
Господи, что, черт возьми, со мной не так?
На нее напали, и все, что я могу делать, это думать о том, как бы трахнуть ее. Но я не просто хочу трахнуть ее. Я хочу унять всю ее боль. Я хочу подарить ей свою сперму, как подношение своего тела ей, а потом я хочу держать ее в своих объятиях и поклоняться ей, как маленькой богине, которой она и является.
— Я Кайли, — застенчиво говорит она мне.
Я уже знаю это.
Тебя зовут Кайли, Рена Джонсон, я хочу ей сказать. Рена произносится как Рене. Твоя мать произносила твое второе имя именно так, когда ее накачивали обезболивающими в больнице после того, как она родила тебя с помощью кесарева сечения. Люди всю твою жизнь неправильно произносили это имя как "ри-на". Но я ничего такого не говорю.
Я ничего не говорю.
Я просто смотрю на нее, упиваясь ею. Ее маленький вздернутый носик. Эти сочные губы. И эти глаза — эти чертовы глаза, в которых я мог бы утонуть. Ее щеки очаровательно розовеют под моим пристальным взглядом, и она спрашивает меня:
— Откуда ты взялся?
Я не отвечаю ей, потому что не хочу ей лгать, но я также не хочу, чтобы она знала, что я преследовал ее, особенно учитывая то, что только что с ней произошло.
— Ты в порядке?
Вместо этого я спрашиваю ее.
Черт, конечно, с ней не все в порядке. Ее глаза наполняются слезами, и она пытается смахнуть их, моя храбрая маленькая бабочка, глядя на кусок дерьма, все еще лежащий без сознания на земле.
Во мне снова поднимается злость из-за того, что я застал его на ней. Он еще не знает об этом, но он только что подписал себе смертный приговор.
— Я… — начинает она, беспомощно оглядываясь по сторонам, прежде чем, вздрогнув, продолжить: — Я не могу здесь оставаться.
Я рад, что она это сказала, потому что я ни за что на свете не оставлю ее здесь одну.
— Давай, — говорю я, отпуская ее руки, чтобы отстраниться и протянуть ей руку.
Я наблюдаю, как она на мгновение колеблется, прежде чем поднять глаза и встретиться с моими. На мгновение я начинаю бояться, что она откажет мне, но в конце концов она доверчиво вкладывает свою крошечную ручку в мою, и все мое тело ощущает это прикосновение, как электрический разряд.
Я веду ее к улице, одновременно свободной рукой набирая номер водителя. Она поедет со мной домой, где я смогу позаботиться о ней. Я до сих пор ругаю себя за то, что она чуть не пострадала при мне. Ничего, ничего подобного с ней больше не случится.
Я гарантирую, черт возьми.
ГЛАВА 7
Кайли
Сероглазый мужчина — Лиам — разговаривал с кем-то по телефону. Мне трудно не думать о нем как о сероглазом незнакомце. Именно так я и представляла его себе в своей голове так долго.
— Теперь все будет хорошо, — ободряюще улыбается он мне.
Теперь он помогает мне сесть на заднее сиденье лимузина.
Боже мой. Лимузин.
Мне пришлось закрыть рот, чтобы не разинуть рот, когда он подъехал к нам. Как будто эта ночь не могла стать еще более странной. Сначала на меня нападают. Затем меня спасает мужчина с грозными глазами.
И вот он ведет меня к лимузину. Я снова задаюсь вопросом, кто этот парень? Однако я предпочитаю не задавать этот вопрос, когда он заходит ко мне сзади и садится напротив.
Я снова замечаю, какой он огромный. Я вижу очертания его напряженных мышц под черной рубашкой. Кажется, что его ноги занимают все пространство.
Боже мой, он живет в спортзале?
Я облизываю губы — нервная привычка, от которой я так и не смогла избавиться. Он впивается в них ястребиным взглядом, и у него, кажется, перехватывает дыхание. Мое сердце учащенно бьется, но я заставляю себя спросить его:
— Куда мы идем?
— В безопасное место, — просто отвечает он, не отрывая от меня взгляда.
Я просто киваю в знак согласия, не зная, что сказать.
От того, как пристально он смотрит на меня, у меня перехватывает дыхание. Я, должно быть, сошла с ума. Я еду в лимузине с парнем, которого едва — нет, совсем не знаю, и позволяю ему отвезти меня в неизвестное место.
Что, если я только что попала из огня да в полымя? От одного психа к другому? Но этот человек не хотел причинить мне боль. Не так ли? Зачем ему спасать меня и так нежно обнимать, если он хочет причинить мне вред? В этом нет смысла, верно?
Мои мысли, должно быть, отражаются на моем лице — мой папа всегда говорил, что мое лицо как открытая книга, что я ничего не могу скрыть, — потому что Лиам внезапно снова говорит, мягко, но настойчиво:
— Не бойся, Кайли.
Я смотрю на него, сидящего напротив меня, и, как ни странно, мне вдруг становится не страшно. Каким-то образом я знаю, что этот мужчина не причинит мне вреда.
И Боже… то, как он произносит мое имя, словно ласкает его языком.
Я ощущаю странное пульсирующее ощущение в верхней части бедер, поэтому скрещиваю ноги, пытаясь унять боль.
Его взгляд, наконец, отрывается от моего, чтобы переместиться на обнаженную мной плоть. Когда я закидываю ногу на ногу, моя юбка задирается выше на бедрах, и его дыхание становится прерывистым.
Он сжимает кулаки, и по какой-то причине это, в сочетании с его неровным дыханием, что-то делает с моими внутренностями. Я чувствую, как мой животик подпрыгивает. Я не совсем понимаю, что происходит.
У меня почти нет опыта общения с мужчинами, но я знаю, что никогда раньше не испытывала ничего подобного. Это ощущение разряда, которое одновременно возбуждает и смущает меня. Все еще неуверенно глядя на этого огромного мужчину, сидящего напротив меня со сжатыми кулаками, как будто он едва сдерживается от чего-то, я не могу не задаться вопросом, во что я вляпался.
ГЛАВА 8
Лиам
Ее лицо мило краснеет под моим взглядом, и я понимаю, что должен перестать пялиться на нее, но не могу. Я не могу поверить, что она наконец-то
